Женская война - Дюма Александр (полные книги txt) 📗
– Разумеется, разумеется! Один из них умрет. Даю честное слово! Будьте спокойны.
– Могу ли узнать, которого из них вы помиловали?
– Барона Каноля.
– А!
Это а! было сказано довольно странно.
– Нет ли у вас особенной причины сердиться на этого человека? – спросила принцесса.
– Помилуйте, разве я сержусь когда-нибудь на кого-нибудь? Разве я благосклонен к кому-нибудь? Я разделяю людей на две категории: на препятствия и на поддержки. Надобно уничтожать первых и поддерживать вторых, пока они нас поддерживают. Вот моя политика, скажу даже: вот моя мораль.
– Что он тут еще затевает и чего хочет? – спросил Лене сам себя. – Он, кажется, не терпит Каноля.
– Итак, – продолжал герцог, – если нет каких других приказаний...
– Нет.
– То я прощусь с вашим высочеством.
– Так все это будет сегодня вечером? – спросила принцесса.
– Через четверть часа.
Лене готовился идти за герцогом.
– Вы идете смотреть на это, Лене? – спросила принцесса.
– О нет, ваше высочество, – отвечал Лене, – вы изволите знать, что я не люблю сильных ощущений. Я дойду только до половины дороги, то есть до тюрьмы: мне хочется видеть трогательную картину, как бедный барон Каноль получит свободу из-за женщины, которую он любит!
Герцог скривил лицо, Лене пожал плечами, и все вышли из дворца и отправились в тюрьму.
Виконтесса де Канб минут через пять была уже там. Она явилась, показала приказ принцессы сначала привратнику, потом тюремщику и наконец велела позвать коменданта.
Комендант рассмотрел бумагу тем мрачным глазом, которого не могут оживить ни смертные приговоры, ни акты помилования, узнал печать и подпись принцессы Конде, поклонился виконтессе и, повернувшись к дверям, сказал громко:
– Позвать лейтенанта.
Потом он пригласил виконтессу сесть, но виконтесса была так взволнована, что хотела укротить свое нетерпение движением: она не села.
Комендант почел своею обязанностью заговорить с нею.
– Вы знаете барона Каноля? – спросил он таким голосом, каким спросил бы, хороша ли погода.
– О, знаю! – отвечала Клара.
– Он, может быть, ваш брат?
– Нет.
– Может быть, друг ваш?
– Он мой жених, – отвечала Клара в надежде, что после такого признания комендант постарается поскорее отпустить Каноля.
– А, поздравляю вас! – сказал комендант тем же тоном. И, не зная о чем спрашивать, он замолчал и не двигался с места.
Вошел лейтенант.
– Господин д’Утрмон, – сказал комендант, – позовите главного тюремщика и выпустите барона Каноля; вот приказ принцессы.
Лейтенант поклонился и взял бумагу.
– Угодно вам подождать здесь? – спросил комендант у виконтессы.
– Разве мне нельзя идти к барону?
– Можно.
– Так я пойду: я хочу прежде всех сказать ему, что он спасен.
– Извольте идти, сударыня, и примите уверение в совершенной моей преданности.
Виконтесса поспешно поклонилась коменданту и пошла за лейтенантом.
Лейтенант был тот самый офицер, который разговаривал с Канолем и Ковиньяком, он очень радовался освобождению арестанта.
В одну секунду и он и Клара были на дворе.
– Где главный тюремщик? – закричал лейтенант.
Потом, повернувшись к Кларе, прибавил:
– Будьте спокойны, виконтесса, он сейчас придет.
Явился помощник тюремщика.
– Господин лейтенант, – сказал он, – главного тюремщика нет. Он куда-то ушел.
– Ах, боже мой! – вскричала Клара. – Это обстоятельство еще задержит вас!
– О, нет, приказ дан, стало быть, успокойтесь.
Виконтесса поблагодарила его одним из тех взглядов, за которые можно отдать душу.
– Однако же у тебя есть ключи от всех комнат? – спросил д’Утрмон у тюремщика.
– Есть.
– Отопри комнату барона Каноля.
– Каноля № 2?
– Да, № 2-й, поскорее.
– Мне кажется, – сказал тюремщик, – оба они сидят вместе, так там можно выбрать любого.
Тюремщики всегда любили шутить.
Но виконтесса была так счастлива, что нимало не рассердилась на эту глупую шутку. Она даже улыбнулась, она поцеловала бы тюремщика, если бы поцелуй мог поторопить его и если бы через это она могла видеть Каноля поскорее.
Наконец дверь отворяется. Каноль, услышавший шаги в коридоре, узнавший голос Клары, бросается в ее объятия, и она, забыв, что он не муж ее, страстно обнимает его.
– Видите ли, друг мой, – сказала Клара, блиставшая радостью и гордостью, – видите, я сдержала слово, выпросила вам прощение, как обещала, я пришла за вами, и мы сейчас отсюда уедем.
Во время этого разговора она вела Каноля в коридор.
– Милостивый государь, – сказал лейтенант, – вы можете посвятить всю вашу жизнь виконтессе, потому что обязаны ей спасением.
Каноль ничего не отвечал, но он нежно взглянул на свою избавительницу, нежно пожал ей руку.
– Не спешите так, – сказал лейтенант с улыбкою, – все уже кончилось, и вы свободны, стало быть, успеете распустить крылья.
Но виконтесса, не обращая внимания на его успокоительные слова, вела Каноля по коридорам. Каноль охотно шел за нею, перемигиваясь с лейтенантом. Пришли к лестнице, по ней спустились быстро, как будто у наших любовников были крылья, о которых говорил лейтенант. Наконец вышли на двор. Еще одна дверь, и тюремный воздух не будет тяготеть над любящими сердцами.
Наконец и последняя дверь отворилась.
Но за дверью, на подземном мосту, стояла толпа дворян, сторожей и солдат, тут был и герцог де Ларошфуко со своею свитой.
Виконтесса де Канб вздрогнула, сама не зная почему. Каждый раз, как она встречала герцога, с нею случалось несчастье.
Что же касается Каноля, то он, может быть, почувствовал что-нибудь, но чувства его нисколько не выразились на его лице.
Герцог поклонился виконтессе и Канолю, даже остановился и сказал им несколько комплиментов. Потом подал знак своим дворянам и свите, и густая толпа раздалась.
Вдруг послышался голос из коридоров на дворе:
– В первом номере никого нет!.. Другого арестанта нет! Я ищу его более пяти минут и нигде никак не могу найти.
Эти слова произвели сильное волнение между теми, кто слышал их: герцог де Ларошфуко вздрогнул и, не будучи в силах удержать первого движения, занес руку на Каноля, как бы намереваясь остановить его.
Клара заметила его движение и побледнела.
– Пойдемте, пойдемте! – сказала она Канолю. – Поскорее!
– Извините, виконтесса, – возразил герцог, – я попрошу у вас минуты терпения. Позвольте объяснить недоразумение, на это нужно не более минуты.
И по звуку герцога толпа опять соединилась в плотную стену.
Каноль посмотрел на герцога, на Клару, на лестницу, с которой раздался голос, и сам побледнел.
– Но, милостивый государь, зачем мне ждать? – спросила виконтесса. – Сама принцесса Конде подписала освобождение барона Каноля, вот приказ, посмотрите.
– Я в этом не сомневаюсь, виконтесса, и вовсе не намерен оспаривать действительность этого акта, он будет так же действителен через минуту, как и теперь. Так извольте потерпеть, я сейчас послал верного человека, он тотчас вернется.
– Но какое нам до этого дело? – возразила Клара. – Какое отношение между бароном Канолем и бежавшим арестантом?
– Ваша светлость, – сказал капитан телохранителей, которого посылали для розысков, – мы искали везде и нигде никого не нашли, арестант пропал, вместе с ним исчез и главный тюремщик. Сынок его, которого мы расспрашивали, говорит, что отец его и арестант вышли в потайную дверь на реку.
– Ого! – вскричал герцог. – Не знаете ли вы, барон Каноль, чего-нибудь об этом? Ведь это бегство!
При этих словах Каноль все понял и все угадал. Он понял, что Нанона заботилась о нем; он понял, что приходили за ним, что его означали именем брата госпожи Лартиг; что Ковиньяк занял его место, сам того не зная, и нашел свободу там, где думал встретить смерть. Все эти мысли разом явились в его голове, он закрыл лицо обеими руками, побледнел и пошатнулся. Он пришел в себя только потому, что возле него трепетала виконтесса. Герцог заметил все эти признаки невольного ужаса.
