Две Дианы - Дюма Александр (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
С этого момента общественное мнение перешло на сторону Мартена и оказалось, как ни странно, на стороне истины.
Наконец последний факт окончательно уронил Арно дю Тиля в глазах судей.
Арно и Мартен были одного и того же роста. Но Габриэль в поисках мельчайших улик заметил, что ноги, вернее, одна-единственная нога у его оруженосца гораздо меньше, чем у Арно дю Тиля.
Старый артигский башмачник предстал перед судом и предъявил ему новые и старые мерки Мартена.
– Да, – сказал он, – в прежние времена обувь Мартен-Герра была меньшего размера, и я несказанно удивился, узнав по возвращении, что теперь он носит обувь другого размера – на целых три номера больше, чем раньше!..
Мартен же с гордостью протянул ему уцелевшую ногу, и сапожник, сняв мерку, тут же признал, что она ничуть не увеличилась в размерах, несмотря на долгие странствия.
Теперь уже никто не сомневался в невинности Мартен-Герра; все считали преступником Арно дю Тиля.
Но Габриэлю мало было этих формальных улик, он хотел нравственных доказательств.
Он отыскал того самого крестьянина, которого Арно дю Тиль отправил будто бы из Нуайона в Париж с престранным поручением: распустить слух о гибели Мартен-Герра. Крестьянин подробно рассказал, как в особняке на улице Садов Святого Павла встретил того, кого уже видел на дороге в Лион.
После выступления этого свидетеля снова обратились к Бертранде де Ролль. Бедняжка Бертранда, несмотря ни на что, показывала в интересах того, кто внушал ей страх. Ей задали вопрос: заметила ли она какие-либо перемены в характере ее мужа после его возвращения?
– Конечно, он очень изменился, – ответила она и тут же добавила: – К лучшему, к лучшему, господа судьи.
Когда же ей предложили пояснить свои слова, Бертранда совсем разоткровенничалась:
– Раньше Мартен был слабенький, тихий, как барашек, и иногда мне было даже стыдно за него. А как вернулся, сразу стало видно: мужчина, хозяин! Он в два счета доказал мне, что прежде я вела себя не так и что женское дело – слушаться слова и палки. Теперь он говорит, а я его слушаю. Одним словом, когда он приехал из своих странствий, мы поменялись ролями, и все стало на свое место.
Другие жители Артига тоже подтвердили, что прежде Мартен-Герр был добродушен, благочестив и безобиден, а ныне стал дерзок, насмешлив и задирист. Как и Бертранда, они объяснили такую перемену долгими странствиями.
Граф Габриэль де Монтгомери начал свою речь при почтительном молчании судей и всех присутствующих.
Он рассказал, при каких непостижимых обстоятельствах у него служили два Мартена, как он не в силах был понять неожиданные перемены в поведении своего оруженосца, как он наконец напал на верный след…
Рассказал он и о горестном недоумении Мартена, и о предательстве Арно дю Тиля, о порядочности одного и о подлости другого, пролил свет на всю эту запутанную и темную историю и закончил тем, что потребовал кары виновному и полного восстановления в правах неповинного.
В те времена правосудие было не столь предупредительно и благосклонно к обвиняемым, как в наши дни. Арно дю Тиль не знал всей совокупности обвинений, выдвинутых против него. Его беспокоили лишь две улики: бискайское наречие и игра в мяч, но в то же время ему думалось, что данные им разъяснения вполне убедительны. В показаниях же башмачника толком он не разобрался, да, кстати, и не знал, что ответил на те же вопросы Мартен-Герр.
Габриэль из чувства справедливости и великодушия предложил, чтобы Арно дю Тиль присутствовал при заключительном заседании суда и мог лично отвечать суду на предложенные им вопросы. Поэтому Арно слышал всю обвинительную речь Габриэля.
Когда виконт д’Эксмес кончил, Арно дю Тиль, не терявший присутствия духа, подошел к судьям и попросил слова. Суд хотел было отклонить эту просьбу, но Габриэль воспротивился, и Арно предоставили слово.
Говорил он превосходно. Изворотливый, смышленый наглец имел врожденный дар красноречия. И он снова попытался спутать все нити следствия и заронить в головы судей спасительную для него неразбериху.
Не пускаясь в объяснения всех происшедших недоразумений, он принялся четко и последовательно излагать все события своей жизни от раннего детства до нынешнего дня. Он обращался к друзьям и родичам, вспоминая массу подробностей, о которых те давным-давно забыли. И, слушая его, они то заливались хохотом, то умиленно вздыхали.
Он намекал, что при желании его сопернику нетрудно было подучить бискайское наречие и набить руку в игре в мяч. Он спрашивал у графа де Монтгомери, где доказательство того, что он будто бы похитил у оруженосца бумаги. Ну, а что касается крестьянина-свидетеля, кто может поручиться, что он – не кум лже-Мартена? Если, наконец, говорить об исчезнувших выкупных деньгах, то непременно надо учесть, что он, Мартен-Герр, прибыл в Артиг с суммой, значительно превышавшей размер выкупа, а происхождение этой суммы объяснялось грамотой от весьма высокопоставленного и могущественного вельможи, коннетабля де Монморанси.
Арно дю Тиль в заключительной части своей речи с такой ловкостью ввернул имя славного коннетабля, что оно совершенно ослепило судей.
Он настоятельно просил, чтобы о нем справились у этого влиятельного лица, и выражал уверенность, что полученные сведения без труда помогут восстановить его доброе имя.
Одним словом, в своей речи сей прохвост проявил столько ловкости и изобретательности, объяснялся с таким пылом, что судьи снова заколебались.
Нужно было нанести последний удар, и Габриэль, хотя и с неохотой, наконец решился на это.
Он что-то шепнул на ухо председателю суда, и тот приказал отправить Арно дю Тиля обратно в тюрьму и привести Мартен-Герра.
Часть третья
I. Снова возникают недоразумения
На этот раз Арно дю Тиля отвели не в прежнюю камеру в Риэ, а поместили во внутренней тюрьме при трибунале, объявив, что после допроса его двойника судьи, возможно, снова пожелают обратиться к нему.
Обдумав сложившееся положение, хитрый пройдоха мог себя поздравить с тем выгодным впечатлением, которое произвело на судей его наглое и изобретательное выступление. Добряк Мартен-Герр при всей своей правоте никак не сумел бы выглядеть столь убедительным, как Арно.
Так или иначе – время выиграно! Но, хорошенько все продумав, он убедился, что, кроме времени, ничего не выиграл. Истина, которую он так яростно оспаривал, все-таки выпирала изо всех дыр. Коннетабль де Монморанси, на которого он все время ссылался, вряд ли рискнет покрыть своим авторитетом гнусные проделки своего осведомителя. Да, тут было в чем усомниться.
Поэтому-то на смену первоначальному ликованию пришло беспокойство. Теперь Арно дю Тиль прекрасно видел, что его положение далеко не блестяще, и, когда за ним пришли, чтоб отвести его обратно в тюрьму, он совсем пал духом. Значит, суд не считал нужным допрашивать снова его после показаний Мартен-Герра! Новый повод для беспокойства!
Но Арно дю Тиль, человек крайне наблюдательный, сразу же заметил, что пришел за ним не прежний тюремщик, а новый.
Чем вызвана такая перемена? Хотят усилить надзор? Или заставить его проговориться? Арно дю Тиль решил быть настороже и за всю дорогу не проронил ни слова.
Дальше – больше: снова сюрпризы! Его, оказывается, отвели совершенно в другую тюрьму, в другую камеру!
И в то же время по всему было видно, что совсем недавно здесь находился другой узник: вот куски свежего хлеба, полупустая кружка воды, вот соломенный тюфяк и, наконец, приоткрытый сундук с мужским платьем.
Арно дю Тиль обладал завидной выдержкой и ничем не проявил своего удивления. Однако, оставшись один, он стремительно бросился к сундуку и начал лихорадочно рыться в нем. Там ничего не было, кроме одежды. Но одежда эта по цвету и по покрою почему-то показалась ему знакомой. В сундуке лежали два коричневых камзола и желтые вязаные панталоны несколько необычной формы.
