Под защитой камня - Ауэл Джин Мари Антинен (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Джохарран как раз дожидался этих сведений. После его ухода Пролева предложила:
— Хочешь что-нибудь поесть? Ты провела у Зеландони целый день. — Покачав головой, Эйла собралась уходить. Она уже хотела вежливо отказаться, но Пролева быстро добавила: — Или, может быть, выпьешь чаю? Он уже готов. С ромашкой, лавандой и липовым цветом.
— Ладно, чашку чая я, пожалуй, выпью, но мне нельзя задерживаться, — сказала Эйла. Доставая свою чашку, она подумала, уж не Зеландони ли предложила такой сбор для чая, или сама Пролева знает, что этот напиток полезен беременным. Он оказывал мягкое успокаивающее воздействие. Сделав глоток горячего настоя, предложенного Пролевой, она оценила его вкус. Он был приятным, его мог пить любой человек, не только беременные женщины.
— Ну как там Бологан? — спросила жена вождя, тоже налив себе настоя и присев рядом с Эйлой.
— Думаю, с ним все будет в порядке. Он получил сильный удар по голове, и рана обильно кровоточила. Я боялась, что сломаны кости, но все обошлось. Мы промыли рану и не нашли никаких переломов, однако, помимо здоровенной шишки на голове, у него хватает других ссадин и ушибов. Сейчас ему нужен покой и хороший уход. Очевидно, что он подрался с кем-то да еще выпил березовицы.
— Вот об этом Джохарран и хотел с ним поговорить, — сказала Пролева.
— Но меня больше беспокоит другой ребенок, — сказала Эйла. — Это еще грудная девочка. Я подумала, что другие кормящие матери могли бы поделиться с ней своим молоком. Так поступали женщины Клана, когда… — она нерешительно помедлила, — …когда у одной кормящей матери пропало молоко. Она ухаживала за своей матерью и сильно огорчилась из-за ее смерти. — Эйла решила не упоминать, что именно у нее пропало молоко; она пока никому не рассказывала, что в Клане у нее родился сын. — Я спросила Ланогу, чем она кормит малышку. Она сказала, что отваривает растертые коренья. Грудные дети, конечно, могут есть такую еду, но молоко им все-таки необходимо. Иначе она вырастет слабой и больной.
— Ты права, Эйла. Детям необходимо молоко. К сожалению, никто не обращает внимания на Тремеду и ее семейство. Мы понимаем, что об этих детях не слишком хорошо заботятся, но ведь это дети Тремеды, а люди не любят вмешиваться в чужую жизнь. Неизвестно, как надо вести себя с ними, поэтому большинство из нас просто не замечают их. Я даже не знала, что у нее пропало молоко, — сказала Пролева.
— А почему Ларамар ничего не сказал? — спросила Эйла.
— Сомневаюсь, что ему известно об этом. Он не балует вниманием детей Тремеды, разве что Бологану кое-что перепадает. Не уверена даже, знает ли он, сколько их всего, — сказала Пролева. — Он приходит домой только есть и спать, да и то не всегда, хотя это, может быть, и к лучшему. Тремеда и Ларамар вечно ссорятся. Обычно дело доходит до драки, и понятно, ей тогда достается больше.
— Почему она не уйдет от него? — спросила Эйла. — Она ведь может бросить его, если захочет, разве нет?
— А куда она пойдет? Ее мать умерла, кроме того, она всегда жила одна, поэтому у Тремеды нет пожилых родственников. У нее был старший брат, но он ушел, когда она была маленькой, сначала в Другую Пещеру, а потом вообще отправился странствовать по свету. Уже много лет никто не слышал о нем, — сказала Пролева.
— А может, она нашла бы другого мужчину, — предположила Эйла.
— Кто ж ее возьмет? Правда, ей удается находить мужчин, чтобы воздать уважение Матери на празднике Материнства, обычно тех, кто накушался березовицы, луговых грибов или чего-нибудь в том же роде, но статус ее очень невысок. Кроме того, кто захочет содержать ее шестерых детей?
— Шестерых? — удивилась Эйла. — Я видела четверых или, возможно, пятерых. И по сколько же им лет?
— Бологан самый старший. Ему двенадцать, — сказала Пролева.
— Да, я так и подумала, — заметила Эйла.
— Ланоге уже десять лет, — продолжила Пролева. — А дальше следуют восьмилетка, шестилетка, двухлетка и последняя малышка. Ей чуть больше полугода. Еще одному ребенку Тремеды могло бы сейчас быть четыре года, но он умер.
— Я боюсь, что последнего ребенка ждет та же участь. Я осмотрела девочку, ее здоровье в опасности. Я понимаю, что вы делитесь пищей, но как насчет грудного молока? Склонны ли женщины Зеландонии делиться молоком? — спросила Эйла.
— Я могла бы сказать «да», если бы речь шла не о Тремеде, — сказала Пролева.
— Речь не о Тремеде, а о малышке, — сказала Эйла. — Она просто беспомощное дитя. Если бы у меня сейчас был ребенок, то я не раздумывая поделилась бы с ней молоком, но к тому времени, когда родится мой ребенок, она уже может умереть. Даже когда твой родится, может быть уже поздно.
Пролева склонила голову и смущенно улыбнулась.
— Откуда ты узнала? Я еще никому не говорила.
Теперь настала очередь смутиться Эйле. Она не собиралась опережать события. Обычно матери имеют право первыми сообщать о том, что ждут ребенка.
— Я целительница, и мне приходилось лечить беременных женщин, — пояснила она. — Я помогала младенцам появиться на свет, и мне известны признаки беременности. Я не хотела упоминать об этом, пока ты сама не скажешь. Меня просто расстроило состояние ребенка Тремеды.
— Все понятно. Ничего страшного, Эйла. Все равно я уже собиралась сказать об этом людям, — успокоила ее Пролева. — Но я не знала, что ты тоже ждешь ребенка. То есть наши дети будут ровесниками. Я очень рада. — Она задумчиво помолчала и добавила: — Я вроде бы придумала, как мы можем поступить. Давай соберем вместе кормящих матерей и тех женщин, которым подходит срок разродиться. У некоторых из них с избытком хватает молока на собственных детей. Может, нам с тобой удастся уговорить их помочь Тремеде.
— Если несколько кормящих женщин поделятся грудным молоком, то это не причинит никому вреда, — сказала Эйла, но потом вновь нахмурилась. — Беда в том, что эта малышка нуждается не только в молоке. О ней нужно лучше заботиться. Как может Тремеда так надолго оставлять ее на десятилетнюю девочку? — спросила Эйла. — Не говоря уже об остальных детях. Разве такая нагрузка по силам десятилетнему ребенку?
— Вероятно, Ланога способна позаботиться о них лучше, чем Тремеда, — сказала Пролева.
— Но это не значит, что такую большую заботу можно взваливать на детские плечи, — сказала Эйла. — Что происходит с Ларамаром? Почему он ничем не помогает? Тремеда ведь его жена, разве не так? Значит, они дети его очага.
— Их семейство многих озадачивает своим поведением, — сказала Пролева. — Мы не знаем ответов. Многие пытались вразумить Ларамара, включая Джохаррана и Мартону. Все впустую. Ларамар ни на кого не обращает внимания. Он знает, как бы он ни вел себя, люди все равно будут пить его настойки. И Тремеда ничем не лучше его. Она так часто напивается березовицы, что едва понимает, что происходит вокруг нее. Никого из них, видимо, не волнуют дети, и я не понимаю, почему Великая Земная Мать продолжает благословлять ее чрево. На самом деле мы просто не знаем, что с ними делать. — В голосе этой высокой и красивой женщины, жены вождя, явно слышались печаль и озабоченность.
Эйла ничего не сказала, но она знала, что попробует кое-что сделать.
— Ладно, одно мы все-таки можем сделать. Надо поговорить с кормящими матерями о выделении молока для малышки. Начнем с этого. — Она сунула свою чашку обратно в висевший на поясе мешочек и встала. — А теперь мне пора возвращаться.
Выйдя от Пролевы, Эйла не сразу пошла к дому Зеландони. Она беспокоилась о Волке и решила зайти сначала к Мартоне. Когда она вошла, вся семья была в сборе, включая Волка. Он так обрадовался ее приходу, что Эйла едва не упала, когда этот большой зверь, внезапно подпрыгнув, положил передние лапы ей на плечи. Но она предугадала намерение и устояла на ногах. Она позволила ему по-волчьи приветствовать вожака стаи, облизать ее шею и мягко прикусить ее скулу. Потом, обхватив руками его голову, она тоже слегка прикусила его челюсть. Глянув в его обожающие глаза, она зарылась лицом в его мех. Она обрадовалась ему не меньше.
