Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 2 - Дюма Александр (е книги TXT) 📗
– Отчего же она погибла?
– От пули, которая пробила ей висок.
– Пистолетной или ружейной?
– Пистолетной, государь. И рана лошади выдала мне тактику того, кто ее убил. Он поехал вдоль опушки леса, чтобы зайти своему противнику во фланг. Я прошел по его следам, видным на траве.
– Следам вороной лошади?
– Да, государь.
– Продолжайте, господин д’Артаньян.
– Теперь, чтобы ваше величество могли ясно представить себе позицию противников, я покину стоявшего всадника и перейду к тому, который скакал галопом.
– Хорошо.
– Лошадь этого всадника была убита наповал.
– Как вы узнали это?
– Всадник не успел соскочить с седла и упал вместе с конем, и я видел след его ноги, которую он с трудом вытащил из-под лошади. Шпора, придавленная тяжестью корпуса, взбороздила землю.
– Хорошо. А что он стал делать, поднявшись на ноги?
– Пошел прямо на противника.
– Все еще находившегося на опушке леса?
– Да, государь. Потом, подойдя к нему ближе, он остановился, заняв удобную позицию, так как его каблуки отпечатались рядом, выстрелил и промахнулся.
– Откуда вы знаете, что он промахнулся?
– Я нашел пробитую пулей шляпу.
– А, улика! – воскликнул король.
– Недостаточная, государь, – холодно отвечал д’Артаньян, – шляпа без инициалов, без герба; на ней красное перо, как на всех шляпах; даже галуны самые обыкновенные.
– И человек с пробитой шляпой стрелял вторично?
– Он сделал уже два выстрела, государь.
– Как вы узнали это?
– Я нашел пистолетные пыжи.
– Что же сталось с другой пулей?
– Она сбила перо со шляпы всадника, в которого была направлена, и срезала березку на противоположной стороне поляны.
– В таком случае всадник на вороной лошади был обезоружен, тогда как у его противника остался еще заряд.
– Государь, пока упавший поднимался, его противник успел зарядить пистолет. Но он очень волновался, и рука его дрожала.
– Откуда вы это знаете?
– Половина заряда просыпалась на землю, и он уронил шомпол, не успев засунуть его на место.
– Вы сообщаете мне удивительные вещи, господин д’Артаньян.
– Достаточно немного наблюдательности, государь, и любой разведчик был бы способен доставить вам эти сведения.
– Слушая вас, можно ясно представить себе всю картину.
– Я действительно мысленно восстановил ее, может быть, с самыми небольшими искажениями.
– Теперь вернемся к упавшему всаднику. Вы сказали, что он шел на своего противника в то время, как тот заряжал пистолет?
– Да, но в то мгновение, как он целился, его противник выстрелил.
– О! – перебил король – И выстрел?..
– Последствия его были ужасны, государь; спешившийся всадник упал ничком, сделав три неверных шага.
– Куда попала пуля?
– В два места: сначала в правую руку, затем в грудь.
– Как же вы могли догадаться об этом? – спросил восхищенный король.
– Очень просто: рукоятка пистолета была вся окровавлена, и на ней виднелся след пули и осколки разбитого кольца. По всей вероятности, раненый потерял два пальца: безымянный и мизинец.
– Относительно руки я согласен; но рана в грудь?
– Государь, на расстоянии двух с половиной футов друг от друга там были две лужи крови. Около одной из этих луж трава была вырвана судорожно сжатой рукой, около другой – только примята тяжестью тела.
– Бедный де Гиш! – воскликнул король.
– Так это был господин де Гиш? – спокойно сказал мушкетер. – У меня самого возникло такое предположение, но я не решался высказать его вашему величеству.
– Каким же образом оно возникло у вас?
– Я узнал герб Граммонов на сбруе убитой лошади.
– И вы считаете, что рана его тяжелая?
– Очень тяжелая, потому что он свалился сразу и долго лежал без движения; однако он имел силу уйти при поддержке двух друзей.
– Значит, вы встретили его, когда он возвращался?
– Нет, но я различил следы трех человек: человек, шедший справа, и человек, шедший слева, двигались свободно, легко, средний же тащился с трудом. К тому же на его следах кое-где видны пятна крови.
– Теперь, сударь, после того как вы так отчетливо восстановили всю картину поединка, скажите мне что-нибудь о противнике де Гиша.
– Государь, я его не знаю.
– Как не знаете, ведь вы так ясно видите все?
– Да, государь, – отвечал д’Артаньян, – я вижу все, но не говорю всего, что вижу, и раз этому бедняге удалось скрыться, то я прошу ваше величество разрешить мне сказать вам, что я его не выдам.
– Однако всякий дуэлянт – преступник, сударь.
– Не в моих глазах, ваше величество, – холодно поклонился д’Артаньян.
– Сударь, – вскричал король, – даете ли вы себе отчет в своих словах?
– Вполне, государь, но в моих глазах человек, который хорошо дерется, – человек порядочный. Таково мое мнение. Может быть, вы со мной не согласны; это естественно, вы – государь…
– Господин д’Артаньян, я, однако, приказал…
Д’Артаньян перебил короля почтительным жестом.
– Вы приказали мне разузнать все подробности относительно поединка, государь; они вам доставлены. Если вы прикажете мне арестовать противника господина де Гиша, я исполню приказание, но не требуйте, чтобы я донес на него, так как я откажусь исполнить это требование.
– В таком случае арестуйте его.
– Назовите мне его имя, государь.
Людовик топнул ногой. После минутного размышления он сказал:
– Вы правы – десять, двадцать, сто раз правы.
– Я так думаю, государь, и счастлив, что ваше величество разделяете мое мнение.
– Еще одно слово… Кто оказал помощь де Гишу?
– Не знаю.
– Но вы говорили о двоих… Значит, был секундант?
– Секунданта не было. Больше того, когда господин де Гиш упал, его противник ускакал, не оказав ему помощи.
– Негодяй!
– Что делать, государь, – это следствие ваших распоряжений. Человек дрался честно, избежал смерти и хочет вторично избежать ее. Он невольно вспоминает господина де Бутвиля… Еще бы!
– И делается трусом?
– Нет, проявляет предусмотрительность.
– Итак, он ускакал?
– Да, во всю прыть.
– В каком направлении?
– К замку.
– А потом?
– Потом я уже имел честь сказать вашему величеству, что два человека пришли пешком и увели господина де Гиша.
– Как вы можете доказать, что эти люди пришли после поединка?
– Совершенно неопровержимо: во время поединка дождь перестал, но земля не успела высохнуть, и следы ног ясно отпечатывались на влажной почве. Но после дуэли, когда господин де Гиш лежал без чувств, подсохло, и следы отпечатывались не так отчетливо.
От восхищения Людовик всплеснул руками.
– Господин д’Артаньян, – сказал он, – вы поистине самый ловкий человек в королевстве.
– То же самое думал Ришелье и говорил Мазарини, государь.
– Теперь остается только проверить вашу проницательность.
– О, государь, человеку свойственно ошибаться, – философски произнес мушкетер.
– В таком случае вы не человек, господин д’Артаньян, потому что, мне кажется, вы никогда не ошибаетесь.
– Ваше величество сказали, что мы это проверим.
– Да.
– Каким же образом?
– Я послал за господином де Маниканом, и господин де Маникан сейчас придет.
– Разве господин де Маникан знает тайну?
– У де Гиша нет тайн от господина де Маникана.
Д’Артаньян покачал головой.
– Повторяю, никто не присутствовал на поединке, и если только де Маникан не является одним из тех людей, которые вели графа…
– Тсс! – прошептал король. – Вот он идет. Останьтесь здесь и слушайте.
– Хорошо, государь, – отвечал мушкетер.
В ту же минуту на пороге показались Маникан и де Сент-Эньян.
XXIV. Засада
Король сделал знак мушкетеру, а затем де Сент-Эньяну.
Знак был повелительный, и смысл его был: «Молчите, если дорожите жизнью».
Д’Артаньян, как солдат, отошел в угол. Де Сент-Эньян, как фаворит, прислонился к спинке королевского кресла.
