Приключения Найджела - Скотт Вальтер (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗

— Но почему, каким образом ты попала в эту камеру, красавица? Объясни, пожалуйста; мне сдается, что эта загадка требует разгадки.

— У меня нет другого объяснения, сэр, кроме того, что леди Мэнсел послала меня сюда, невзирая на мои неотступные просьбы, слезы и уговоры. Я, правда, не боялась, ибо знала, что буду под надежной защитой, но я едва не умерла, да и сейчас не знаю куда деваться от стыда и смущения.

— Ну, хорошо, хорошо, если твои слезы непритворны, они скоро смоют воспоминание о твоем проступке. А знает ли отец о твоих похождениях?

— Не дай бог, чтобы он узнал, — ответила Маргарет, — он думает, что я у леди Гермионы.

— Да, честный Дэви следит за своими часами куда лучше, чем за своей дочкой. Идем, проказница, я отведу тебя к леди Мэнсел и попрошу, чтобы впредь, когда ее попечению доверят гуся, она не отдавала его под присмотр лисе. Тюремщики, наверно, пропустят нас в покои леди Мэнсел.

— Подождите еще одно мгновенье, — сказал лорд Гленварлох. — Как бы плохо вы обо мне ни думали, мейстер Гериот, я прощаю вам; время покажет, как вы ко мне несправедливы, и вы первый пожалеете об этом и признаете свою неправоту. Но не оскорбляйте подозрениями эту юную девицу, за чистоту помыслов которой могут поручиться сами ангелы. Я запомнил каждый ее взгляд, каждый жест, и пока я дышу, я всегда буду думать о ней с…

— Не думайте о ней вовсе, милорд, — прервал его Джордж Гериот. — Это, по-моему, лучшее одолжение, какое вы ей можете сделать. Или думайте о ней как о дочери часовщика Дэви Рэмзи, особе, неподходящей для возвышенных речей, романтических похождений и высокопарных комплиментов в духе пастушеских романов. Прощайте, милорд. Поверьте, я сужу о вас не так уж строго, как может показаться из моих слов. Если я смогу помочь… то есть если я разберусь до конца в этом лабиринте… Но сейчас не к чему говорить об этом. Доброго вечера вашей светлости. Эй, тюремщик! Пропусти нас к леди Мэнсел.

Тюремщик ответил, что для этого ему нужно разрешение коменданта, и пока он ходил за распоряжениями, все трое продолжали стоять рядом, не произнося ни слова и только изредка украдкой обмениваясь взглядами, что, по крайней мере для двоих из присутствующих, было довольно тягостно. Сословные предрассудки — по тем временам существенная преграда — не помешали лорду Гленварлоху заметить, что Маргарет Рэмзи — очаровательнейшая из девушек; не помешали заподозрить, неизвестно почему, что и он ей небезразличен, и почувствовать уверенность в том, что он был причиной многих из ее теперешних неприятностей. Словом, восхищение, самолюбие, рыцарские чувства — все действовало вместе, одно к одному. И когда страж принес гостям разрешение покинуть камеру, Найджел поклонился прекрасной дочери механика так выразительно, что вызвал на ее лице румянец не менее яркий, чем много раз заливавший ее щеки в течение столь богатого событиями дня. Маргарет ответила на поклон робко и нерешительно, уцепилась за руку крестного и вышла из комнаты, которая, как ни была она раньше темна, показалась Найджелу еще мрачнее, когда за Маргарет закрылась дверь.

Глава XXX

Мейстер Джордж Гериот и его подопечная, как с полным правом можно назвать Маргарет, ибо привязанность к крестнице налагала на него все заботы опекуна, были проведены гвардейцем в покои коменданта, где они и застали его вместе с супругой. Оба приняли прибывших с учтивостью, какой репутация мейстера. Гериота и его предполагаемое влияние при дворе требовали даже от такого педантичного старого воина и царедворца, как сэр Эдуард Мэнсел. Леди Мэнсел обласкала Маргарет и объявила мейстеру Джорджу, что та более не пленница, а гостья.

— Ей разрешено вернуться домой под вашим присмотром, — добавила леди Мэнсел, — такова воля его величества.

— Очень рад слышать это, мадам, — ответил Гериот, — жаль только, что ей не вернули свободы до того, как она виделась с тем бойким молодым человеком. Удивляюсь, как ваша светлость допустили это.

— Любезный мейстер Гериот, — сказал сэр Эдуард, — мы исполняем приказания того, кто могущественнее и мудрее нас с вами. Приказы его величества должны точно и неукоснительно выполняться; нужно ли напоминать вам, что мудрость его величества служит лучшей порукой..,

— Мне хорошо известна мудрость его величества, — возразил Гериот, — только есть одна старая пословица про воск и пламень… Ну, да что говорить.

— Смотрите, к дверям дома подходит сэр Манго Мэлегроутер, — заметила леди Мэнсел. — Он шагает точно хромой журавль. Вот уже второй раз он сегодня является.

— Он принес нам указ о снятии с лорда Гленварлоха обвинения в измене, — сказал сэр Эдуард.

— И от него же я услыхал о том, что произошло; я только вчера поздно вечером вернулся из Франции, — сказал Гериот.

При этих словах в комнату вошел сэр Манго; он церемонно приветствовал коменданта Тауэра и его жену, удостоил Джорджа Гериота покровительственным кивком и обратился к Маргарет со словами:

— А-а, моя юная пленница, вы еще не распростились с мужским нарядом?

— Она не снимет его, сэр Манго, — громким голосом сказал Гериот, — пока не получит от вас удовлетворения за то, что вы, как вероломный рыцарь, выдали мне ее тайну. В самом деле, сэр Манго, когда вы сообщили мне, что она разгуливает в столь неподходящем одеянии, вы могли бы добавить, что она находится под покровительством леди Мэнсел,

— Король пожелал держать все в секрете, мейстер Гериот, — важно ответил сэр Манго, развалившись в кресле с меланхолическим видом. — Я сделал вам доброжелательный намек, как другу молодой девицы.

— Да уж, намек был истинно в вашем духе, — заметил Гериот, — вы сказали довольно, чтобы меня растревожить, и ни слова не проронили, чтобы успокоить.

— Сэр Манго все равно не услышит вашего упрека, — промолвила леди Мэнсел, — поговорим лучше о чем-нибудь другом. Что нового при дворе, сэр Манго? Вы были в Гринвиче?

— Вы могли с таким же успехом спросить меня, мадам, — отвечал кавалер, — что нового в аду.

— Помилуйте, сэр Манго, помилуйте, — остановил его сэр Эдуард. — Выбирайте свои слова получше, ведь вы говорите о дворе короля Иакова.

— Сэр Эдуард, если бы речь шла о дворе двенадцати императоров, я бы все равно стал утверждать, что там сейчас творится неразбериха, как в преисподней. Придворные, находящиеся на службе у короля сорок лет — к ним я причисляю себя, — разбираются в том, что происходит вокруг них, не лучше, чем пескари в Мальстреме. Одни поговаривают, что король недоволен принцем, другие — что принц косо взглянул на герцога, третьи — что лорда Гленварлоха повесят за государственную измену, а кое-кто прослышал, что за лордом Дэлгарно открылись такие делишки, которые могут стоить ему головы,

— Что же думаете вы, человек, прослуживший сорок лет при дворе? — спросил сэр Эдуард.

— Нет, нет, не спрашивайте его, сэр Эдуард, — сказала леди, выразительно взглянув на мужа,

— Сэр Манго так умен, — вставил мейстер Гериот, — что не станет говорить вещи, которые можно использовать ему во вред: это было бы все равно что вложить заряженный пистолет в руки первого встречного, кому придет охота его убить.

— Как? — воскликнул самоуверенный кавалер. — Вы полагаете, что я боюсь ловушки? Так вот же: у Дэлгарно больше хитрости, чем честности, у герцога больше парусов, чем балласта, у принца больше гордости, чем благоразумия, а король… — Тут леди Мэнсел предостерегающе поднесла палец к губам. — А король — мой добрый господин, который в течение сорока с лишком лет платит мне собачье жалованье костями и побоями. Ну и что тут такого — все так говорят, и Арчи Армстронг note 145 каждодневно говорит вещи в тысячу раз хуже.