Осада Рима - Верн Жюль Габриэль (читать книги онлайн без TXT) 📗
Утром 27 июня разом заговорили тринадцать батарей – начиная от Тестаччо и до церкви Сан?Пьетро. В пространстве от вилл до дома с зелеными ставнями снаряды и бомбы чертили в воздухе огненные линии, которые накрывали сражавшихся своей светящейся сетью. Были убиты многие французские офицеры, но нападавшие сумели быстро заставить замолчать орудия Сан?Пьетро.
Дело с проломами в бастионах ворот Сан?Панкрацио продвигалось неравномерно: пролом в правом бастионе был уже почти готов, но в левом это никак не удавалось. Причина заключалась в том, что с батареи Корсини не видно было подножия стены, большинство снарядов не задевали его, но скользили по гребню и терялись на улицах Рима. Один из снарядов снес голову какому?то памятнику на Капитолии, а другой даже влетел в зал заседаний Триумвирата.
В ночь с 28?го на 29?е осаждавшие работали не покладая рук, они являли собой неплохую мишень для стрелков повстанцев. Тем не менее им удалось прокопать отводные ходы прямо к самому пролому. Римляне решили, что последует атака, и попытались осветить французов осветительными ракетами, но, несмотря на открытый ими беглый огонь, работы остановить не смогли.
Следующий день начался штурмом. Организован он был следующим образом: шесть элитных бригад, набранных в отрядах второго дивизиона, образовали две штурмующие колонны; первая должна была войти через пролом, вторая оставалась в резерве в траншее. Третья колонна, образованная элитными бригадами саперов, стояла, готовая немедленно броситься с правого бастиона, чтобы вместе с первой завладеть бастионом; для этого ей приходилось пересекать территорию между оградой бастиона и старой стеной, эта территория была вся изрыта траншеями и прекрасно простреливалась батареями Сан?Пьетро. Во главе каждой колонны, сформированной так же, как и при первом штурме, стоял офицер инженерных войск. Старшим командиром назначили полковника Леспинаса, а командовал штурмом снова полковник Гальбо Дюфор.
Наконец наступила ночь с 29 на 30 июня. Части в Санта?Пассера вовремя заметили и обезвредили около тридцати зажигательных снарядов, брошенных повстанцами на мост. Чтобы отвлечь римлян, генерал Гевийе симулировал атаку на ворота Дель?Пополо.
В два часа ночи первая колонна под началом капитана д'Острелэна устремилась в пролом, встреченная плотным огнем из внутренних укреплений повстанцев и дома Гарибальди. Французы ворвались в траншеи повстанцев, закололи штыками сто пятьдесят человек и захватили сто пленных, в том числе восемнадцать офицеров. Саперы также бросились на батареи, установленные на старой стене, и врукопашную сражались с вражескими артиллеристами, многие из которых были убиты на месте. В руках саперов оказалось восемь пушек. Возбуждение и упоение победы толкнуло солдат к самым воротам Сан?Панкрацио, но вскоре им пришлось отступить к захваченному бастиону. Туда же вступила со своими турами резервная бригада саперов и замкнула кольцо. Правый ход уперся в покинутую батарею, а позади соединился с расположенным на углу бастиона домом. Именно во время инспекции этих двух позиций храброго полковника Гальбо Дюфора настигли две пули. Его перенесли в лазарет, и несколько дней спустя он умер в Риме. Командование штурмом перешло в руки полковника Ардана. Третья колонна выступила со своего бастиона и захватила позиции повстанцев. Случилось так, что нападавшие некоторое время стреляли друг по другу, но третья колонна присоединилась к штурмовавшим; Джаниколо был захвачен.
На поле боя остались девять французских офицеров и сто десять солдат. Повстанцы мужественно защищались – слишком уж важна для них была эта позиция. В четыре часа утра огонь возобновился еще более интенсивно. Пленников отвели в штаб?квартиру, а затем отправили на Корсику. К десяти часам огонь прекратился – следовало похоронить мертвых. Работы по рытью траншей продолжились.
Генерал Вайан только что нанес решающий удар. Осаждавшие доминировали над городом. Захват бастионов у ворот Сан?Панкрацио делал французов хозяевами положения; они могли при желании переходить из дома в дом по улицам Трастевере или забрасывать Вечный город бомбами.
Глава V. КАПИТУЛЯЦИЯ И РАЗВЯЗКА
Рим умирал.
Жители, не имевшие причин к особой ненависти или к победе любой ценой в этой напрасной войне, требовали сдачи города. На деле те, кто упорствовал в его защите, не были настоящими римлянами. Генерал Гарибальди активно настаивал на продолжении борьбы, но этот человек предлагал свои военные таланты и случайные отряды бойцов?авантюристов любым хорошо платившим экстремистам и мятежникам. Его легион славился храбростью, отвагой, отчаянной смелостью, но существовать он мог лишь в условиях войны; в мирное время эта горстка людей не находила себе применения; чтобы жить, они должны были убивать и принимать смерть.
Триумвиры Маддзини, Саффи и Армелини также хотели продолжения войны: для них победа означала власть, поражение – потерю власти и безвестность. Несмотря на прокламируемую аскезу, республиканцы очень даже любят мягкое кресло власти, а особенно демократы, не привычные к роскоши трона, – для них она имеет особую притягательность. Так уж устроен мир! Истинные короли стремятся заставить народ забыть об их титулах, тушуются, отступают в тень; правители же, всплывшие из низов, высоко несут обретенную корону и строят из себя королей поелику возможно. Поэтому триумвиры, представлявшие в городе абсолютную власть, поклялись бороться за нее до конца. Рим еще не подвергся вторжению врага, еще было время бежать, предложить свои услуги какой?нибудь свежеиспеченной республике или переждать где?нибудь в безопасном месте, например в Лондоне, где правительство столь конституционно, столь либерально и столь сильно, что недавно позволило одному известному эмигранту спокойно опубликовать работу об упадке Англии[32].
Дело в том, что настоящая свобода может существовать только при крепкой несменяемой власти, стабильность которой не зависит от результатов выборов или от ее случайных успехов или провалов. В республике же каждый имеет право законно претендовать на власть; амбициозные личности, которым нечего терять, но выиграть они могут все, вступают в открытую борьбу с властителями дня. Пышные цветы анархии свободно расцветают в жарких оранжереях революций. Тем не менее правительство – это серьезно, хождение во власть – не скачки с препятствиями, здесь нельзя, чтобы быстрее достичь цели, словно ненужные тряпки, отбросить условности, принципы, предрассудки и конституции, то есть все, что составляет незыблемый фундамент государства. В случае, когда реализуются самые безумные амбиции, когда они не сдерживаются стабильностью основного принципа, а именно, принципа наследования власти, в стране воцаряется анархия, которая душит свободу, тогда в дверь стучится диктатура, и, пока мятежники ищут способа избежать возмездия, мирное население теряет свое дело, свое благополучие, теряет все, вплоть до своего будущего.
Вот что происходило в Риме: спокойные и наиболее чувствительные к свободе люди никогда еще не были столь несвободны, как во времена республики. Они очень скоро начали сожалеть о Пии IX и его реформах. К тому же Папа, человек выдающегося ума, понимал, что должен секуляризовать власть и доверить ее и другим рукам, кроме рук прелатов. Она не должна принадлежать одной лишь церкви. Чтобы в глазах католического мира утвердить свою независимость, глава церкви должен быть мирским правителем своих владений, осуществлять исполнительную власть, иначе, не сосредоточив у себя эти высшие функции, он легко может оказаться игрушкой в руках правительства, пожелавшего их присвоить. Тогда Папа превратится в чиновника на жалованье у государства, а религия, потеряв свободу, перестанет быть истинно католической религией. Но, будучи полновластным владыкой своего королевства, Папа вправе доверить осуществление своих полномочий уму и компетентности светских исполнителей, в некоторых случаях он даже обязан это сделать. Так, например, в Риме полицейский надзор осуществляли священнослужители, и даже самым небрезгливым людям было противно смотреть, как стражи порядка в сутанах проникали в места, которые хуже сточных канав, в места, где собираются нечистоты и отбросы всего общества. Кардинал?викарий, шеф полиции, командовал целой армией священников, самый сан которых должен был бы держать их подальше от подобных занятий; ко всему прочему, великий принцип тайны исповеди ставится в этом случае под сомнение, ибо как могут его гарантировать служители культа, ежедневно практикующие доносы и шпионаж? Поэтому Папа собирался незамедлительно изменить подобное, оскорбительное для нормального государства и его подданных положение вещей.
