Идя сквозь огонь (СИ) - Зарвин Владимир (книги онлайн полные версии txt) 📗
— Чего медлите, болваны! — исступленно заорал он на своих подручных. — Убейте датскую крысу!!!
Сказать сие оказалось проще, чем осуществить, и люди Ларса тут же убедились в этом. С проворством, коего никто не ждал от калеки, Харальд проскользнул под мечом соглядатая, выхватывая у него из-за пояса свой тесак.
Прежде чем наемник осознал ошибку, датчанин вогнал лезвие ему в затылок и, крутнувшись на здоровой ноге, сходу рассек брюхо второму из нападавших.
Ларс схватился за рукоять меча, но было поздно. Не успев обнажить клинок, его кисть упала на палубу, отрубленная Магнуссеном.
Швед застыл в немом изумлении, переводя взгляд с утраченной руки на пирата. Все, о чем его предупреждал Ральф, стало правдой. Харальд оказался еще опаснее, чем мнил его куратор, но воспрепятствовать ему Ларс был не в состоянии.
— Я знал лишь одного человека, обнажавшего меч быстрее меня, — произнес он, обращаясь к искалеченному шведу, — и это был не ты! Жаль, что все так случилось, но те, кто мне роют яму, долго не живут!
Произнеся сии слова, он взмахнул клинком, и голова Ларса откатилась к фальшборту. В следующий миг датчанин был вынужден отпрыгнуть в сторону. У самых его ног в палубу вошла арбалетная стрела.
Как и на многих кораблях той эпохи, к одной из мачт шхуны было приделано «воронье гнездо» — бочка для смотрящего вдаль моряка. Ныне там гнездился арбалетчик, чей выстрел едва не стоил Харальду жизни.
Датчанин не имел лука, чтобы послать в ответ стрелу, но с ним была вещица, способная поспорить по действенности с самострелом наемника.
Вынув из-за пояса пращу с вложенной в чашку свинцовой пулей, Харальд взмахнул ею, и сраженный в переносицу стрелок выронил оружие.
Больше на шхуне у Магнуссена не осталось врагов. До смерти напуганные моряки жались к корме, боясь прогневить скорого на расправу убийцу.
— Спустите на воду лодку и поднимите над ней парус! — властно наказал мореходам Харальд. — Сделаете все, как скажу, — останетесь живы. И поспешите убраться отсюда, пока не поздно. Скоро здесь будет жарко!
Прежде чем экипаж шхуны пришел в себя от потрясения, он сошел в лодку, и, управляя парусом здоровой рукой, направил челн к берегу. Обернувшись к корме, датчанин увидел вспыхнувшее над морем зарево.
Это пылал один из когов, зажженный упавшим с мачты масляным фонарем. Горящее масло разлилось по палубе, мгновенно превратив корабль в гигантский факел. Среди буйства пламени по палубе метались фигурки людей, стремившихся вырваться из огненного ада.
Те, кому повезло добежать до фальшборта, искали спасение от пожара в воде. Но едва ли вода была милосерднее огня. Мало кто сумел бы доплыть до берега во тьме, затопившей мир после того, как погас тонущий парусник.
Харальд представил ярость Бродериксена, узнавшего о гибели снаряженной им экспедиции, и ощутил тревогу. Впрочем, ему не впервые приходилось наживать могущественных врагов.
«Главное, что я вырвался из твоих когтей, господин Ральф! — подумал датчанин, вдыхая полной грудью запах моря. — А там поглядим, кто из нас кого переиграет!»
Ведомый им челн стремительно двигался к побережию Литвы.
Глава 57
За свою долгую жизнь Кременецкий Каштелян Прибыслав повидал всякое, и мало что в бренном мире могло его удивить.
Но за последние сутки седоусый рыцарь не раз имел возможность убедиться в том, что чувство изумления его отнюдь не покинуло.
Шляхтич едва успевал исполнить один наказ Самборского Воеводы, как тут же получал иной, отменявший прежнее повеление. С утра гонец привез ему грамоту, в коей Кшиштоф требовал от подчиненного выступать силами конной хоругви на Самбор.
Но стоило Кременецкому отряду покинуть стены родной цитадели, как другой посланник Воеводы доставил Каштеляну наказ идти к побережию для защиты оного от нашествия с моря…
Все это не доставляло старому шляхтичу радости. Он не ведал, в каком количестве высадится на берег неприятель, и сможет ли Прибыслав выстоять против него силами одной хоругви.
Сбивчивый рассказ гонца о захвате замка Рарохом тоже не прояснил рыцарю картины событий. Ему с трудом верилось в легкость, с коей мятежники завладели Самборской твердыней.
«Наверняка не обошлось без измены! — горько вздыхал про себя Прибыслав. — Кто-то оповестил татей о том, что Кшиштофа нет в остроге, кто-то открыл им ворота! Как же быстро все завертелось! Не успели прогнать из крепости самозванца, как пришла новая беда — враг из-за моря!»
Тревога Каштеляна несколько улеглась, когда к нему подоспела сотня стрелков, посланных в помощь Королевичем, а также воины из окрестных замков, брошенных Воеводой на охрану побережия.
Весь день жолнежи занимались подготовкой к отражению вражьих орд, сбивали и устанавливали вдоль берега рогатки, призванные хотя бы на время сдержать натиск неприятеля.
К вечеру Прибыслав велел своим людям отдыхать, набираясь сил перед завтрашней битвой. Как опытный боец, он знал, что на рассвете может сложить голову, и посему, отойдя в сторонку, молил Господа простить ему ошибки и прегрешения.
Закончив молитву, он вынул из ножен меч и стал его точить, напевая слова старой походной песни. Шляхтич слышал ее еще от деда, сражавшегося в сече под Грюнвальдом.
«Господи, пошли нам веру в наши силы и в грядущий день, коий мы приближаем ратными трудами! — звучали из глубин рыцарской души незабываемые слова. — Пусть кровавая роса оросит землю, пусть дождь из стрел падет на наши головы!
Нет большего счастья, чем пасть за Веру Христову, честь предков и отчий край! Пусть праведные души вознесутся к Господу и новая жизнь взойдет из костей и крови, славя Создателя и благодать Его!»
Заходящее солнце заливало горизонт багровым светом, словно предвещая завтрашнее побоище. Когда оно скрылось за стеной леса, Прибыслав ощутил себя похороненным заживо.
— Что ж, такова моя доля — пасть за Короля и Унию! — сказал он, самому себе. — Вручаю тебе, Господи, мою душу! Заранее готов принять участь, кою ты мне пошлешь!..
Подобные мысли тревожили и его людей, пережидавших у костров короткую летнюю ночь. Одни бодрились, пытаясь скрыть свои страхи за напускной веселостью, другие задумчиво молчали, не желая тратить силы на пустые разговоры.
Прибыслав разумел и тех, и других. Проходя мимо, он всматривался в лица воинов, многих из которых видел в последний раз.
Миновав польский стан, шляхтич взошел на холм, с коего просматривалась на много лиг гладь Балтийского Моря. Впрочем, гладью ее ныне трудно было назвать. Суровый северный ветер морщил поверхность воды, вздымая соленые брызги и украшая верхушки волн курчавой пенистой гривой.
Глядя на них, Прибыслав подумал о том, как хорошо было бы, разразись к вечеру шторм. Наверняка он бы разметал суда вражьей флотилии, а многие из них пустил бы на дно.
Еще шляхтич надеялся на подводные скалы, уже много веков охранявшие Жмудский берег от нашествий с моря. Но сия надежда не особо согревала душу рыцаря. У врага наверняка имелись опытные лоцманы, способные провести корабли мимо прибрежных рифов.
Шляхтич уже собирался вернуться в лагерь, когда над морем вдруг вспыхнул яркий огонь. Заметил его не один Прибыслав. Многие из жолнежей взбегали на холм, силясь понять причину разлившегося по небу зарева.
Но долго наслаждаться дивным зрелищем им не пришлось. Взметнувшись над морем, язык пламени угас, словно какая-то неведомая сила втащила его под воду.
Мнения тех, кто наблюдал сие явление, разделились надвое. Одни сходились на мысли, что огонь над морем предвещает польскому войску беду, другие, напротив, видели в нем залог грядущей победы.
К последним относился и Прибыслав. Зарево, охватившее горизонт, могло свидетельствовать лишь о пожаре, вспыхнувшем на корабле. И если корабль принадлежал к неприятельской флотилии, она неминуемо утратила часть своей силы.
«Что это: случайность или кто-то намеренно поджег вражье судно? — подумалось старому шляхтичу. — Узнать бы имя сего храбреца, чтобы помолиться о его здравии!»
