Подкидыш - Хэррод-Иглз Синтия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
– Так что же все-таки случилось? – настаивал Нед. Они с Ричардом росли вместе, как братья, и были настолько близки, что Нед осмеливался требовать у Ричарда ответа, даже видя его неподдельное горе.
– У нас был еще один ребенок, – начал наконец Ричард.– В прошлом году, но не этой зимой, а предыдущей. Он умер, еще не родившись, и она выкинула его, как испуганная овца, когда на земле уже лежал снег. Мы были тогда в Уэлсе, а это слишком суровые места, чтобы зимовать там, и она простудилась после родов; холод словно вошел в неё и занял место мертвого ребенка. Бедняжка все никак не могла согреться... Поэтому мы двинулись на юг и восток, в более теплые края. Довольно долго мы пробыли в Котсволдсе – я помогал там овцеводам, – а потом отправились дальше. Мы были в Солсбери, когда Констанция сказала мне, что опять беременна. Он остановился, и Генри вновь наполнил его чашу вином, отхлебнув которого, Ричард, казалось, опять немного успокоился и продолжил:
– Она всегда была сильной и выносливой, как горная лошадка. Она легко шла вперед, и даже когда ребенок в её чреве уже стал большим, она все равно шагала быстро. Ноги у неё были маленькие, они едва поднимали пыль. Мы перезимовали в окрестностях Винчестера, а потом двинулись дальше, но теперь шли уже медленнее. Она плохо себя чувствовала, и, добравшись до Ридинга, мы решили остановиться. Ребенок родился там, в конце мая, и мы опять отправились дальше, и опять ей было плохо, она жаловалась на боли, сама ходьба причиняла ей страдания, говорила она. А потом Констанция свалилась в лихорадке и сгорела за два дня.
Ричард провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него воспоминания, но оно по-прежнему было искажено болью.
– Женщина... которая ухаживала за ней... повитуха... сказала...
– Что она сказала? – настаивал Том. Ричард прерывисто вздохнул, с трудом сдерживая рыдания.
– Она сказала, что, скитаясь по свету, я не имел никакого права таскать за собой жену, если можно было обойтись без этого. Она сказала... она сказала, что это я убил её.
– Но это вовсе не твоя вина, – вскричал Нед. – Женщины, случается, умирают в родах.
Но Ричарда это не успокоило. Он уронил голову на руки и глухо проговорил:
– Та женщина сказала, что Констанция вполне могла оправиться от недуга. Она умерла только потому, что ей пришлось сразу после родов пуститься в путь. Если бы она произвела на свет ребенка дома, то осталась бы жива.
В комнате воцарилось гнетущее молчание, которое нарушали лишь сдавленные рыдания Ричарда. Ребенок, Илайджа, тоже плакал, но совсем беззвучно, слезы тихо катились по его щекам, оставляя светлые дорожки на грязном личике.
Наконец Сесили встала и обняла Ричарда.
– Это не твоя вина, – проговорила она. – Кто знает, может, Констанция не выжила бы, даже если бы рожала дома. Женщины и правда, случается, умирают в родах – на все воля Божья. Ну, успокойся, успокойся. Я думаю, что ты устал, проделав долгий путь и наголодавшись. Почему бы тебе не отправиться в постель и не отдохнуть? Вот так-то лучше. И этот маленький мальчик – пойдем, Илайджа, вот молодец! Ты же пойдешь со мной, правда? Я – твоя двоюродная сестра, меня зовут Сесили. Ну-ка, возьми меня за руку. Вот хороший мальчик – ну, пойдем. Мы с тобой поднимемся наверх...
И ласково, нежно разговаривая с малышом, она вывела их обоих из комнаты, держа за руку Илайджу и обнимая за талию его отца. Остальные молча наблюдали за ними, пока мужчина, женщина и ребенок не скрылись в коридоре. Но вот дверь за ними тихо затворилась... Никому не хотелось говорить. Сцена, свидетелями которой все только что стали, была слишком тягостной.
– Бедная Констанция, – наконец произнес Нед. – И бедный Дикон! Но он когда-нибудь справится со своим горем, и все мы когда-нибудь умрем. Давайте не будем портить себе праздника! Может быть, все это даже и к лучшему. Вдруг он теперь вернется домой? Вот бабушка будет рада!
– Нед прав, – отозвался Том. – Давайте веселиться, раз уж у нас есть такая возможность. Сегодня – знаменательный для Англии день!
Так что они просидели еще час, ведя тихую приятную беседу, прежде чем разойтись по своим постелям, но каждый думал о Ричарде – и у каждого болело за него сердце.
О Ричарде все продолжали беспокоиться и в течение следующих нескольких дней. Отдых и хорошая пища скоро вернули Ричарду силы; младенец, как оказалось, был просто сильно истощен; другой ребенок преобразился на глазах, получив малую толику той заботы, которой был лишен всю жизнь. Сесили взялась опекать его; она сожгла лохмотья Илайджи, вымыла его, накормила, одела во все новое, и он оказался довольно красивым маленьким мальчиком. Волосы у него были не черными, как все решили вначале, а темно-рыжими, как лисий мех, и Сесили очень нравилось расчесывать их, завивать и подбирать костюмчики им под цвет. Ребенок был очень застенчив и едва произносил по нескольку слов в день, но постепенно освоился с Сесили и начал разговаривать с ней, хотя немедленно замолкал при появлении любого другого члена семьи.
Все по очереди пытались выспросить Ричарда, что тот собирается делать дальше, и так же по очереди постепенно уясняли себе, что он намерен продолжать свою прежнюю жизнь и отправится в путь, как только его младший сын окажется вне опасности.
Наконец Сесили потеряла терпение и решительно заявила дяде:
– Эти дети поедут со мной в «Имение Морлэндов».
Ричард удивленно посмотрел на неё.
– Я не собирался на север прямо сейчас, – сказал он. – Я подумывал о том, чтобы пойти еще дальше на восток, в Восточную Англию. Мне кажется, люди там очень отличаются от тех, что живут в других уголках страны.
– Ты можешь делать все, что угодно, Ричард, – нетерпеливо ответила ему Сесили. – Отправляйся на восток или на запад, но дети поедут со мной в Йорк.
Ричард покачал головой.
– Нет, моя дорогая, нет. Мне кажется, ты не понимаешь... Мои мальчики останутся со мной. Может быть, попозже я и загляну домой, на следующий год или через пару лет, но...
– Да опомнись же! – закричала Сесили. – Ты не можешь опять тащить детей по дорогам! Как ты собираешься кормить малыша? Ты уже чуть не уморил его голодом – хочешь попробовать еще раз? На какие деньги ты будешь покупать ему еду? И что вы станете делать зимой? Тебе придется нести на руках обоих – Илайджа не сможет идти по снегу.
Ричард, казалось, призадумался.
– Должен признаться, что я и сам беспокоюсь за малыша. Я еще могу раздобыть молока, когда мы идем по обжитым местам, но дети так часто хотят есть, а я, бывает, подолгу брожу вдали от человеческого жилья. Тогда достать пищу будет трудно…
– Не просто трудно, а невозможно! Ребенку нужна нормальная еда и теплая кроватка, или он попросту умрет! Увы, это так, Ричард, ты хочешь потерять сына?
– Нет, конечно, нет! Ну что ж, может быть, ты и права. Пожалуй, действительно будет лучше, если ты возьмешь Мику с собой...
– Обоих. Я возьму их обоих. Тут Ричард тоже уперся.
– Нет, только не Илайджу. Я не могу расстаться с ним. Он же был со мной с самого начала. Он пустился в путь, когда ему было всего несколько недель от роду, и потом... если ты заберешь его у меня, я, возможно, не увижу его долгие годы. Он забудет меня...
– Тогда тебе тоже лучше вернуться в Йорк и осесть там вместе с детьми.
– О нет, я не могу этого сделать. У меня свое предназначение в жизни. Кто я такой, чтобы противиться Господней воле?
– Ричард, ты только посмотри на этого ребенка, – продолжала настаивать Сесили. – Он подрастает, ему нужен дом и приличное воспитание. Мальчику пора учиться. Неужели ты хочешь, чтобы он вырос неграмотным и диким, как какое-нибудь животное? Он никогда не сможет занять надлежащего места в обществе, если не получит должного образования.
– Люди из общества порой почитают за честь побеседовать со мной, – с достоинством ответил Ричард.
– Но ты вырос в приличном доме, – напомнила ему Сесили. – Хорошо, ты сам избрал свой путь, но есть ли у тебя право обрекать на подобное существование и своих детей?
