Евгения, или Тайны французского двора. Том 1 - Борн Георг Фюльборн (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Я все сделаю для вас, Луи! Требуйте! Я люблю вас безумно!
— Ваши слова меня утешают, Софи, в этот горестный и тяжелый час разлуки…
— Мы увидимся. Я поеду с вами в Париж. Без вас моя жизнь будет пустой и одинокой!
— Софи! Подумайте о ваших родителях.
— О моих родителях! Вы правы, — проговорила девушка, и глаза ее подернулись слезами, — они стоят между нами.
— Я уже был не прав относительно их, пригласив вас сюда, Софи, но я не смог поступить иначе. Я не мог уехать, не простившись с вами.
— Вы были не правы? Вы мне оказали большое внимание! Луи, будете ли вы довольны, если я через некоторое время приеду к вам в Париж? — спросила Софи.
— Я благословлю тот день, в который вас увижу, не огорчая ваших родителей.
— Хорошо! Мое состояние с этого дня принадлежит вам. Вы можете им располагать.
— Эта жертва доказывает мне вашу любовь, Софи, но она слишком велика, чтобы я мог принять ее, — ответил принц. В глубине своей души он радовался, что его цель достигнута, но наружно он старался казаться совершенно спокойным.
— Не говорите о таких ничтожных вещах, Луи! Если бы вы знали, что у меня сейчас на душе, вы бы признали мою любовь и, может быть, удивились бы ей. Вы на меня смотрите с удивлением. В эту минуту судьба моя решилась. Она принадлежит вам; возьмите ее или оттолкните от себя! Я не могу действовать иначе; моя судьба связана с вашей; я хочу или погибнуть вместе с вами, или возвыситься. Когда вы собрались уезжать?
— Я еще не решил, Софи, мне нужно закончить еще некоторые дела.
— Хорошо, принц! Через несколько дней вы получите от моего банкира, барона Литтона, триста тысяч франков. Я дам ему знать, и он не замедлит выплатить вам эту сумму из моего наследства.
— Софи, вы благородная, чудесная девушка. Но если ваш отец узнает об этой жертве?
— Вы ничего не бойтесь, я сама поговорю со своим отцом. Я ему скажу, что люблю вас и что я решилась, невзирая ни на что, ехать с вами. Вы известите меня о дне вашего отъезда?
— Софи, вы хотите…
— Оставить родителей и поехать с вами! Но я спрашиваю вас, скажите мне правду, ради всего святого для вас, ради спокойствия вашей совести, любите вы меня?
— Зачем вам спрашивать об этом, Софи?.. Я не только вас люблю, я преклоняюсь перед вами! — ответил темный человек, не краснея, его совесть была тиха, она уже не возмущалась больше его скверными поступками.
— Теперь для меня начинается счастливая жизнь. Я с радостью пойду за вами! О принц, если бы вы знали, как обрадовали и обнадежили меня ваши слова!
Луи Наполеон поцеловал руку девушки, она со счастливой улыбкой положила свою голову на его плечо и позволила ему обнять себя.
— Софи, вы мой ангел-спаситель! — сказал он. — Я чувствую, что вы меня действительно любите, это сознание делает меня счастливым и способствует исполнению моих планов.
Он поцеловал мисс Говард в прекрасные губы; трепет блаженства пробежал по телу ослепленной любовью девушки; она с жаром ответила на поцелуй принца и, забывшись, уже лежала в объятиях, любуясь лицом своего возлюбленного. Эта минута только сильнее возбудила ее любовь; поцелуй, первый поцелуй мужчины, заманчиво рисовал ей будущее.
— Жить с тобой или умереть! — прошептала она. — В твои руки я отдаю свою судьбу. Я иду за тобой, возьми меня с собой. Не говори ни о чем, кроме любви, а то я подумаю, что твое сердце не принадлежит мне. Позволишь ли мне ехать с тобой?
Софи задумала совершить отчаянный поступок. Ока решилась ехать с принцем, оставить отечество и родной дом; она хотела пожертвовать ради этого человека своим добрым именем и богатством; она предалась ему с безграничной любовью. И даже принц был тронут такой преданностью влюбленной девушки, которая в любом случае, как он уже решил, никогда не станет его женой.
— Перед отъездом я вас извещу, Софи!
— Какое счастье! Мое сердце горит нетерпением, — сказала девушка, освобождаясь из объятий принца с блистающими от радости глазами. — Теперь мы вернемся в Лондон, я должна переговорить с отцом.
Луи Наполеон помог ей надеть пальто и вуаль и проводил до ожидавшей внизу кареты. Он велел своему экипажу ехать пустым в Сутенд, а сам сел с мисс Софи, чтобы возвратиться вместе домой. Она говорила о будущем, строила планы, воздушные замки и карточные домики, которые разлетаются от первого порыва ветра, но она радовалась этим планам и надеждам.
Бедная Софи, ты предаешься сегодня чудным надеждам! Ты отуманена любовью и не думаешь о том, что делаешь для достижения цели, которая, — увы, так обманчива и неверна. Ты хочешь всем пожертвовать ради этого человека, даже самым дорогим: любовью твоих родителей, и хочешь последовать за ним в холодный, чуждый для тебя свет, последовать всюду как в ужас ада, так и в блаженство неба.
Ты мечтаешь о счастье, об идеале и думаешь, что можешь достигнуть его. Бедная! Ты еще не знаешь измены, ты еще веришь людям, которые вообще недостойны доверия. Ты ищешь идеал и не знаешь, что его достигнуть невозможно, и истинное счастье не дается людям, впавшим в ошибку. Любовь ослепляет тебя, а темный человек принимает твою жертву! Не он — ты одна искупишь ее! Не он — ты одна берешь на себя страшную ответственность за принятое решение. Он переступит через тебя. Что значит человеческая жизнь, если нужно достигнуть той цели, которую он себе поставил? Ты погибнешь, ты будешь рыдать, а он, смеясь, уйдет, как будто никогда тебя не знал.
Он признался тебе в своей любви, он поклялся тебе! Но вспомни слова лорда Шефтсбури, который был его лучшим другом и разглядел его! Твои глаза обманывают тебя! Ты идешь к пропасти, но не с ним, а одна! В последнюю минуту он отойдет от тебя и столкнет тебя в пропасть одну. У него иные, высшие цели, чем счастье человеческого сердца.
Оглянись, бедная Софи Говард! Оглянись, пока еще не поздно! Спаси себя и своих родителей, подумай о них: они заботились о тебе, воспитали тебя, любя свою Софи всем сердцем… а ты…
Нет, она верила в него; она не слушала предостерегающего голоса разума. Принц довез ее до дома родителей, поцеловал еще раз в губы, приложился к руке и… она погибла!
В то время как Луи Наполеон возвращался домой очень довольный собой, так как обещанных денег было не только достаточно, чтобы устроить дела в Лондоне, но и можно было взять значительную сумму во Францию, Софи узнала от горничной, отворившей ей дверь, что болезнь ее матери очень обострилась. Мистер Говард пригласил к своей жене нескольких докторов, у нее началось воспаление, которое грозило окончиться очень плохо.
Миссис Говард еще узнавала свою дочь. Она поцеловала, благословила ее и тихим голосом сообщила, что смерть уже где-то недалеко. Легкая болезнь обострилась и усилилась так быстро, что все лекарства докторов были бесполезными. Воспаление в горле быстро увеличивалось, скоро больная не могла ни глотать, ни дышать: всевозможные средства были испробованы, но уже на следующую ночь доктора объявили, что их наука не в силах спасти больную… она должна скоро умереть.
Мистер Говард сохранял спокойствие даже у смертного одра любимой жены, и только по выражению его лица можно было судить, как тяжело было ему пережить этот удар судьбы. Софи также плакала, стоя на коленях перед умирающей матерью. Та всегда была ее любящей заступницей.
На другой день она стояла на коленях уже перед ее холодным телом. Миссис Говард не перенесла болезни. Нельзя было поверить, что несколько лет тому назад это еще едва успевшее остыть тело было цветущей здоровьем и полной сил женщиной.
Софи была сильно потрясена этой утратой. Она много плакала, не подозревая, что и отец ее скоро последует за умершей и небо как будто бы выполнит ее преступное желание, внушенное любовью.
Покойницу провожала длинная и величественная процессия. Олимпио Агуадо, маркиз и принц тоже принимали в ней участие. Мистер Говард был тверд, но часть его счастья, его жизнь были у него отняты! Он переносил несчастье с достоинством, каким он всегда отличался от толпы, но в его сердце было пусто и холодно с тех пор, как он навсегда расстался с женой, которую так искренно и верно любил. Удар поразил его быстро и неожиданно! Бедному вдовцу, казалось, чего-то недоставало — дом его стал вдруг пустым, как будто жизнь здесь совершенно угасла. Целые дни он проводил в своем кабинете и смотрел на портрет жены, висевший на стене.
