Рыцарь короля - Шеллабарджер Сэмюэл (лучшие книги без регистрации txt) 📗

На короля это произвело впечатление. Он опустил глаза и стал теребить какую-то бумагу на столе.

— Может быть, в ваших аргументах что-то и есть. Однако я замечаю, что вы не защищаете этого выдающегося мошенника, Блеза де Лальера, которого вы привлекли к делу, несмотря на мое предупреждение.

Де Сюрси не отступил ни на шаг:

— А почему я должен защищать его? Неужели вы не понимаете, сир, что, если де Норвиль клевещет на меня, то клевещет и на де Лальера? Чистая вода и грязь не текут из одного источника. Что же касается того, что я привлек его к делу, то я спрашиваю, каково было бы суждение вашего величества обо мне, если бы я вообще никого не послал вслед за сэром Джоном Русселем?.. Потому что больше отправить мне было некого. И я всегда находил, что Блез де Лальер — человек способный и преданный. Однако за то, что послал его, и за его неудачу я принимаю всю вину, и принимаю её тем более, что вынудил его взять на себя эту миссию.

— Ого! — произнес король, чувствуя, что это важное признание. — Это подтверждает слова де Норвиля.

— Нисколько не подтверждает. — Маркиз отмахнулся рукой, словно сметая паутину. — Моя защита — хотя я произношу это слово с презрением — встречное обвинение. Я обвиняю этого мошенника в заговоре против вашего величества, в мнимом предательстве господина де Бурбона с целью его возвышения, в сеянии раздоров среди верных сторонников вашего величества, в злонамеренной клевете, в тайном сговоре с миледи Руссель, известным английским агентом.

Последнее, возможно, было блестящей догадкой, однако в данный момент этот ход оказался неудачным с тактической точки зрения. Лицо короля помрачнело. Не далее как вчера он нанес приятный визит в аббатство Сен-Пьер.

— Прикажите подвергнуть его допросу, — продолжал де Сюрси. — Потребуйте от него признаться в этих преступлениях под страхом пытки. Ручаюсь головой, что он сознается в должное время. Разве это не правосудие навыворот, если пытки уготованы такому человеку, как Блез де Лальер, который сражался и проливал кровь за дело вашего величества, а теперь приговорен к смерти по слову ренегата, который до недавних пор служил врагам Франции? Разве это справедливость, если он должен терпеть заключение и умереть из-за хитрого трюка, который сыграла с ним женщина, а она будет освобождена?

Глаза короля загорелись недобрым огнем, но он не сказал ничего. Де Сюрси безусловно не следовало бы совершать ещё один промах.

— Хотел бы я знать, что скажет на это госпожа регентша, ибо я знаю, что именно она посчитала разумным выслать миледи Руссель из Франции.

Грубый промах. Если бы маркиз не позволил негодованию взять власть над собой, он не допустил бы его. Неразумно было напоминать королю о власти его матери.

Франциск поднялся с места, дрожа от гнева. Ярость освободила его от последних следов мальчишеского почтения. Он стоял, возвышаясь над своим старым наставником.

— Довольно с нас! Вы взяли на себя смелость поучать меня, сударь, а я не желаю, чтобы меня поучали. По-моему, вам надо бы поостыть в Пьер-Сизе, как вашему сообщнику!

Серые холодные глаза де Сюрси встретились с глазами короля, и их спокойствие поумерило монарший пыл.

— Я во власти вашего величества. Однако ради трона, которому столько служил, я прошу вас, сир, подумать о том, какое воздействие окажет мой арест на Францию в такое время, когда больше всего ей необходима сплоченность и верность.

— Вы угрожаете?

— Да, если факты — это угрозы, а указывать на них — значит угрожать. Я открыто говорю вашему величеству, что своевольная тирания не может надолго заменить собой справедливость. Я требую для Блеза де Лальера и для себя честного допроса перед судьями, назначенными парламентом Парижа, с привилегией участия защитника и надлежащего выслушивания свидетелей.

— «Требую» — слово резкое…

— Я думаю, что имею право на него, если не как французский дворянин, то по ещё более веским основаниям — за свою сорокалетнюю службу.

В этом поединке взглядов король не добился победы. Для него было необычным ощущение, что он наткнулся на кремень вместо воска, — настолько необычным, что он подавил свой гнев на полуслове.

— Идите, сударь! — сказал он резко. — Но не пытайтесь покинуть Лион. Если я сейчас проявляю к вам терпение, то причиной тому эти самые годы, когда вы не были ни предателем, ни защитником предателей… И ни слова больше! Не раздражайте меня слишком сильно, господин маркиз. Что касается Блеза де Лальера, то он стоял перед моим судом и подвергнется каре. А что касается вас, можете не беспокоиться: вы тоже дождетесь суда. И я думаю, что признание де Лальера кое-что добавит к вашему приговору.

Де Сюрси склонил голову ровно настолько, чтобы соблюсти этикет, но ни на дюйм ниже. Не удалось королю и заставить его замолчать.

Маркиз ответил смело, как всегда:

— Желаю вашему величеству вовремя раскрыть истину — не ради меня, а ради вас самого!

Придворные в приемной не смогли сделать никаких выводов из поведения маркиза. Некоторые даже досадовали, что дали маху, решив, будто он попал в немилость. Однако, когда он ехал по крутому спуску из Сен-Жюста, по пятам за ним следовал страх.

Нужно, не теряя времени, добиваться приема у Луизы Савойской. Это последняя надежда.

Во дворе «Дофина» мимо него прошел человек столь странной и зловещей наружности, что привлек его внимание. Оглянувшись через плечо, маркиз заметил, что люди расступались перед ним, словно избегая случайного соприкосновения.

— Кто это такой? — спросил де Сюрси у одного из конюхов.

Тот сплюнул, прежде чем ответить.

— Это, монсеньор, Тибо Одноглазый, пыточных дел мастер в Пьер-Сизе.

Подавленный этим мрачным предзнаменованием, маркиз добрался до своей комнаты и закончил письмо регентше, которое тут же и отослал.

Знаменитый лионский коллега сьера Франсуа-Ведуна, мэтр Фома-Бродяга, встретил своего собрата, колдуна из Форе, в высшей степени доброжелательно и угостил его отличным обедом в «Козле» — пригородном трактире, пользующемся дурной репутацией.

Однако, когда разговор коснулся подкупа одного из надзирателей замка Пьер-Сиз, он признался в своем бессилии. Если бы разговор шел о любой другой из лионских тюрем, он мог бы оказаться полезным, но Пьер-Сиз — это королевская тюрьма, предназначенная для политических заключенных и независимая от города. Весь её штат, от коменданта до последнего надзирателя, состоял из людей, назначенных королевскими властями, и между ними и гильдией колдунов не существовало никаких деловых отношений.