Чародей - Смит Уилбур (лучшие книги онлайн txt) 📗
– Жаль, что мы так поздно вернулись, Таита, – сказала она застенчиво. – Мы преследовали газелей в пустыне.
Прежде она никогда не извинялась за их поздние возвращения, и Таита посмотрел на обоих. Нефер возвышался над Минтакой, и лицо у него было нежное, ошеломленное. Оба так сильно излучали любовь, что, казалось, она образовала вокруг них мерцающую ауру, и Таита почти ощущал в воздухе ее запах, подобный аромату дикого цветка.
«Итак, неизбежное наконец случилось», – размышлял он. Удивительно только, что это произошло так поздно. Он уклончиво проворчал:
– Вижу, вы не догнали их. Они бежали слишком быстро, или вы отвлеклись? – Молодые люди мялись, охваченные смущением и виной, зная, что он видит их насквозь.
Таита повернулся к горшку с пищей.
– Хорошо по крайней мере, что среди нас есть один добытчик. Мне удалось поймать в силки пару диких голубей. Мы не ляжем спать голодными.
Следующие дни прошли для обоих в золотой дымке наслаждения. Они полагали, что в присутствии Таиты держатся скрытно и осторожно, стараясь не смотреть друг на друга, и касались друг друга только когда думали, что он не видит.
Минтака устроила себе спальню в пустой комнатке рядом с главной комнатой их жилища. Каждую ночь Нефер ждал, пока Таита тихо захрапит, тихо поднимался и полз к ее спальному коврику в этой каморке. Каждое утро она будила его перед рассветом и отсылала на его коврик в главной комнате, думая, что Таита все еще спит.
На третье утро Таита объявил загадочно:
– Кажется, в этих комнатах живут крысы или другие странные существа, поскольку мне мешает спать их беготня и шепот. – Они оба смотрели удивленно, и он продолжил:
– Я нашел более спокойный уголок.
Он перенес собственный спальный коврик и имущество в маленький разрушенный дом на другой стороне площади и удалялся туда каждый вечер после того, как они вместе поужинают.
В течение дня влюбленные бродили в пустыне и коротали время в беседах, занимались любовью и составляли тысячи планов на будущее, решая, когда и как они могли бы пожениться, сколько сыновей и дочерей она ему родит, и подбирали имена для каждого.
Они были так поглощены друг другом, что забыли о мире, лежавшем за пределами безлюдных пространств пустыни. Наконец однажды утром на рассвете они вышли из разрушенного города, неся свернутую веревку и две масляные лампы, полные решимости обследовать древние гробницы более тщательно. Окольным путем они поднялись на вершину утеса и сели, чтобы отдышаться и посмотреть на великолепный рассвет, разгорающийся над дальними синими холмами.
– Посмотрите! – вдруг воскликнула Минтака, вырвавшись из его объятий и указывая на запад, вдоль старой торговой дороги, ведущей в Египет. Нефер вскочил, и они стали пристально смотреть в долину на странный караван, приближавшийся к ним. Он состоял из пяти ветхих повозок, за которыми следовала беспорядочная колонна людей.
– Там по меньшей мере сто человек, – воскликнула Минтака. – Кто это может быть?
– Не знаю, – мрачно ответил Нефер, – но хочу, чтобы вы сбегали и предупредили Таиту об их приближении. А я пойду и понаблюдаю за ними.
Она не стала спорить и немедленно побежала по противоположному склону горы в Галлалу, прыгая с камня на камень с ловкостью дикой козы. Нефер спрятал веревку и лампы, натянул на лук тетиву и проверил стрелы в колчане, а потом пополз вдоль гребня горы, держась ниже линии обзора и вне поля зрения, пока не достиг точки, откуда мог смотреть сверху на медленно двигавшийся караван.
Это было жалкое зрелище. Когда он приблизился, Нефер увидел, что первые две повозки – это побитые боевые колесницы, которые тянули худые усталые лошади. Они предназначались для того, чтобы везти двух человек, но на каждой ехало четверо или пятеро. За ними двигалась череда повозок и телег не в лучшем состоянии, чем колесницы. Нефер видел, что они загружены больными или ранеными, которые сидели прижавшись друг к другу или лежали на самодельных носилках. За повозками шла в беспорядке длинная череда людей, некоторые из них шли прихрамывая на костылях или опирались на посох. Другие несли носилки, на которых тоже лежали больные или раненые.
– Клянусь Гором, они похожи на бежавших с поля боя, – пробормотал Нефер, напряженно вглядываясь, чтобы разобрать черты людей в ведущей колеснице.
Внезапно он встал из-за скалы, скрывавшей его, и закричал с волнением.
– Мерен! – Он наконец узнал высокого человека, державшего поводья первой колесницы. Мерен остановил лошадей и прикрыл рукой глаза, чтобы смотреть против поднимающегося солнца. Затем он тоже закричал и замахал рукой, увидев на горизонте Нефера. Нефер побежал вниз по склону, оступаясь и скользя по каменной осыпи, и наконец обнялся с Мереном. Оба смеялись и говорили одновременно:
– Где вы были?
– Где Минтака и Таита?
Затем к Неферу поспешил Хилто и сделал жест приветствия. Позади него столпилась группа истощенных и израненных солдат. Их лица были худыми и изможденными, кровь и гной сочились сквозь грязные бинты и засыхали коркой. Даже солдаты в повозках и на носилках, которые были не в силах встать, поднялись и с волнением смотрели на Нефера.
Быстрый взгляд сказал Неферу, что это воины, но воины, потерпевшие поражение в битве, с израненными телами и сломленным духом.
После того как Хилто приветствовал Нефера, он повернулся к солдатам и закричал:
– Вот, что я обещал вам! Перед вами ваш истинный фараон, Нефер Сети. Фараон не мертв! Фараон жив!
Они безразлично молчали, больные и падшие духом, и неуверенно смотрели на Нефера.
– Великий, – шепнул ему Хилто, – пожалуйста, встаньте на этот камень, чтобы они могли ясно видеть вас.
Нефер вскочил на камень и с интересом оглядел пришедших. Они смотрели на него в молчании. Большинство никогда прежде не видело своего царя. Даже те немногие, что видели его во время официальных процессий во дворце, видели его издалека. Тогда он был похожей на куклу фигурой, от шеи до пят скрытой роскошной одеждой и драгоценностями, его лицо было белой раскрашенной маской, и он неподвижно сидел на царской колеснице, которую тянули белые волы. Они не могли связать ту далекую, неестественную фигуру с этим рослым молодым человеком, зрелым и крепким, с загорелым лицом и живым выражением. Он не был ребенком-фараоном, о котором они знали только понаслышке.
