Меч Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард (читаемые книги читать .TXT) 📗
Эдит сильная и умная, только глупец проигнорирует совет такой женщины, но ее гнев меня разозлил. Я знал, что она права, но я был упрям, а ее негодование только укрепило меня в желании сдержать клятву.
Финан согласился с Эдит.
— Если отправишься на юг, я поеду с тобой, — сообщил мне ирландец, — но делать этого не следует.
— Ты хочешь, чтобы Этельхельм остался в живых?
— Мне больше по душе идея, что у него вылезут глаза, когда я воткну Похититель душ в его гнилую задницу, но лучше предоставить это удовольствие Этельстану.
— Я поклялся.
— Ты мой господин, но еще ты полный дурак. Когда мы выезжаем?
— Как только узнаем о смерти Эдуарда.
Целый год я ждал, что с юга явится кто-нибудь из воинов Этельстана и принесет весть о смерти короля, но вместо этого спустя три дня после моего разговора с Этельвульфом прибыл священник. Он наткнулся на меня в гавани Беббанбурга, где спускали на воду отремонтированный Спирхафок. Стоял жаркий день, и я разделся до пояса, помогая своим людям толкать хищный корпус к воде. Поначалу священник не поверил, что я лорд Утред, но Этельвульф, торчащий неподалеку и одетый как знатный человек, уверил его, что я олдермен.
По словам священника, король Эдуард был всё ещё жив.
— Божьей милостью, — добавил он.
Священник был молод, устал и измучен скачкой. Он приехал на прекрасной кобыле, но, как и всадник, пыльной, вспотевшей и изнурённой. Священник гнал до изнеможения.
— Ты проделал весь этот путь, чтобы сообщить мне, что король ещё жив? — резко спросил его я.
— Нет, господин, я спешил передать тебе сообщение.
Я прочёл послание и на следующий день на рассвете отправился к югу.
Беббанбург я покинул в компании всего пяти человек. Одним из них был, разумеется, Финан, остальные четверо — добрые воины, верные и хорошо владеющие мечом. Священника, который привёз послание, я оставил в Беббанбурге и велел сыну, который вернулся с холмов и теперь командовал гарнизоном, как следует охранять гонца. Я не хотел, чтобы привезённая им весть разлетелась. Кроме того, я приказал сыну содержать Этельвульфа как почётного пленника.
— Он, возможно, ни в чём неповинный глупец, — сказал я, — но я всё-таки не хочу, чтобы он поехал на юг и предупредил брата о моём приближении.
— Его брат всё равно узнает, — сдержанно ответил Финан. — Он же знает, что ты поклялся его убить!
И это, размышлял я, скача по длинной дороге к Эофервику, весьма странно. Мы с Этельстаном принесли друг другу клятвы и договорились держать их в тайне. Я нарушил ее, рассказав Эдит, Финану, моему сыну и его жене, но верил, что они сохранят тайну. А раз о ней знает Этельхельм, значит, Этельстан кому-то рассказал, а этот кто-то, в свою очередь, рассказал Этельхельму про угрозу. А это предполагает наличие шпионов в окружении Этельстана. И неудивительно, я бы удивился, если бы у Этельхельма не оказалось человека, который слал бы ему сообщения из Мерсии, но это значило, что мой враг знает, какую угрозу я для него представляю.
Есть еще один человек, которому я должен был рассказать о своей клятве. Я знал, что он не обрадуется. И оказался прав. Он разъярился.
Сигтрюгр был моим зятем и теперь правил Нортумбрией. Норвежец, обязанный мне своим троном, а это означало, с огорчением подумал я, что для Сигтрюгра я тот, кем Этельхельм был для Эдуарда. Я был его самым могущественным олдерменом. Тем, кого он должен задабривать или убить, но еще и другом, хотя, когда я встретился с ним в старом римском дворце Эофервика, он рассвирепел.
— Ты пообещал убить Этельхельма? — рявкнул он.
— Дал клятву.
— Зачем! — И это был не вопрос. — Чтобы защитить Этельстана?
— Я поклялся защищать его. Я дал эту клятву очень давно...
— И он снова хочет, чтобы ты отправился на юг! — перебил меня Сигтрюгр. — Чтобы уберечь Уэссекс от хаоса! Спасти Уэссекс! Именно это ты и сделал прошлым летом! Спас ублюдка Этельстана. А нам нужна его смерть! Но нет, ты спас его жалкую вонючую задницу! Ты не поедешь, я запрещаю.
— Этельстан — твой шурин, — напомнил я.
Сигтрюгр что-то прошипел и пнул стол. Римская чаша из синего стекла упала и разлетелась на куски, один волкодав заскулил от боли. Сигтрюгр ткнул в меня пальцем.
— Ты не поедешь, я запрещаю!
— Ты нарушаешь свои клятвы, мой король? — поинтересовался я.
Сигтрюгр что-то опять прорычал, гневно походил по каменному полу и снова обернулся ко мне.
— Когда Эдуард умрет, саксы станут драться друг с другом, верно?
— Вероятно.
— Тогда пусть дерутся! — заявил Сигтрюгр. — Молись, чтобы говнюки поубивали друг друга! Это не наше дело. Пока они дерутся между собой, они не смогут драться с нами!
— А если Этельвирд победит, — заметил я, — он точно нападет на нас.
— Думаешь, Этельстан не станет этого делать? Думаешь, он не поведет армию через границу?
— Он пообещал мне, что не станет. До тех пор, пока я жив.
— А это долго не продлится, — угрожающе произнес Сигтрюгр.
— Ты ведь женат на его сестре-близнеце, — возразил я.
— Думаешь, это его остановит?
Сигтрюгр взглянул на меня. Сначала он был женат на моей дочери, погибшей при обороне Эофервика, а после ее смерти король Эдуард вынудил его жениться на Эдгите, угрожая вторжением, если Сигтрюгр ответит отказом, и Сигтрюгр, атакуемый и другими врагами, согласился. Эдуард заявил, что этот брак — символ мира между королевствами саксов и находящейся под правлением норвежца Нортумбрией, но только глупец не понимал, что истинная причина этого брака — внедрение саксонской королевы-христианки во враждебную страну. Если Сигтрюгр умрет, его сын и мой внук будет еще слишком мал, чтобы править, а даны и норвежцы никогда не примут благочестивую Эдгиту в качестве своей правительницы и вместо нее возведут на трон Нортумбрии одного из своих, дав тем самым королевствам саксов повод для вторжения. Саксы заявят, что пришли восстановить Эдгиту на троне, и Уэссекс поглотит Нортумбрию, мою страну.
И всё это правда. Но я всё равно отправлюсь на юг.
Я дал клятву не только Этельстану, но и Этельфлед, дочери короля Альфреда и моей бывшей возлюбленной. Я поклялся защищать Этельстана и убить его врагов, когда умрет Эдуард. А если человек нарушает клятву, то у него нет чести. Мы можем многое иметь в жизни. Можем родиться для преуспевания, богатства, успеха. У меня всё это было, но когда мы умираем, то в загробный мир можем забрать только свою репутацию. А у кого нет чести, у того нет и репутации. Я сдержу клятву.
— Сколько человек ты берешь с собой? — спросил Сигтрюгр.
— Всего сорок.
— Всего сорок! — насмешливо повторил он. — А если вторгнется Константин Шотландский?
— Не вторгнется. Он слишком занят, сражаясь с Оуайном из Страт Клоты.
— А норвежцы на западе? — напирал он.
— Мы разбили их в прошлом году.
— А теперь у них новые вожди, и корабли всё прибывают.
— Тогда разобьем их в следующем году.
Сигтрюгр снова сел. К нему подошли два волкодава, требуя ласки.
— Мой младший брат приплыл из Ирландии, — сообщил он.
— Брат? — переспросил я, зная, что брат у него имелся, но он редко о нем упоминал, и я думал, что тот остался в Ирландии.
— Гутфрит, — с кислой миной произнес он. — Он считает, что я должен кормить и одевать его.
Я оглядел большой зал, откуда за нами наблюдали.
— Он здесь?
— Скорей всего, он со шлюхами. Ты отправишься на юг, да? — сердито спросил он.
Сигтрюгр выглядел старым, хотя и был моложе меня. Его когда-то привлекательное одноглазое лицо покрылось морщинами, длинные волосы поседели, а борода истончилась. Я не видел во дворце новую королеву, мне сообщали, что большую часть времени она проводит в монастыре, который основала в городе. Она так и не родила Сигтрюгру детей.
— Мы отправимся на юг, — подтвердил я.
— Откуда приходят самые серьезные проблемы. Не проезжай через Линдкольн, — в голосе Сигтрюгра прозвучала горечь.
— Почему?
