Пионерский гамбит – 2 - Фишер Саша (книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
– Да, пусть спросит Кирилла Крамского, – ответил я.
Мамонов и Илья Сергеевич принялись обсуждать каких-то общих знакомых, а я еще раз осмотрелся по сторонам. На самом деле, было интересно. Все вертикальные поверхности были заклеены черно-белыми фотографиями разного размера. В основном это были портреты мальчишек и девчонок. Довольно талантливые, на мой вкус. Смеющаяся девчонка с двумя хвостиками, в волосах – солнечные лучи. Надувшийся пацан в рваной и грязной футболке, на щеке – царапина. Жадно раскрытые клювы птенцов в дупле. Компания детей, вбегающая в воду в тучах брызг. Двое подростков, склонившихся над столом с почти готовым макетом самолета.... На одной из фоток была Вера. Моя мама была неожиданно одета в платье, смеялась и сжимала в руках букет полевых цветов.
– Эй, Кирилл, ты заснул? – громко окликнул меня Илья Сергеевич.
– Ой, я засмотрелся просто, – я тряхнул головой. – Можете повторить вопрос?
– Да какой еще вопрос, вам там горн на обед играет! – засмеялся Илья Сергеевич.
К столовой мы пришли раньше, чем наш отряд и остались их ждать на крыльце.
– Он когда-то за моей мамой ухаживал, – проговорил Мамонов, глядя в сторону. – Подарки дарил всякие. Велосипед мне на день рождения подарил. Мне тогда лет десять было. И я пытался маму уговорить, чтобы она за него замуж вышла. А она мне надавала подзатыльников и сказала, чтобы я в дела взрослых не лез.
– А ты? – спросил я.
– Ну я и не лез больше, – ухмыльнулся Мамонов. – Подумал, что так даже лучше. Так я у него прятался, когда мама была не в духе, а если бы они вместе жить начали, то куда бы я тогда бегал?
Первый отряд приплелся к столовой самым последним. Мы пристроились в хвост колонны, прокричали вместе со всеми:
– Раз, два! – Мы не ели!
Три, четыре – Есть хотим!
Открывайте шире двери,
А то повара съедим!
Руки? – Чистые.
Лицо? – Умыто.
Всем, всем – Приятного аппетита!
Пробираться к своему столу пришлось через битком набитую столовую, кое-где даже протискиваться. Малышня из десятого отряда устроил потасовку, несколько тарелок с супом разбилось. Шумиха, в общем.
Я плюхнулся на свой стул, схватил кусок хлеба и ложку. Куриный суп-лапша на первое, гуляш и пюрешка на второе. И компот. Почти идеальный обед.
– Кирка, ты куда пропал?! – рядом со мной уселся раскрасневшийся Марчуков. – Ты же репетицию пропустил!
– На стадионе был, – я зачерпнул ложкой суп. – Потом мы с Мамоновым ходили про фотографа для газеты договариваться.
– О! – Марчуков заерзал на стуле так, что металлические ножки застучали об пол. – А возьмешь меня в редколлегию, а? Я же год назад мечтал после школы пойти в газету работать, даже письмо писал в «Пионерскую правду»! И его там напечатали!
– Я сам хотел предложить, только ты был занят со сценкой, – сказал я.
– Видел уже Цицерону? – Марчуков отхватил зубами сразу половину куска хлеба и принялся энергично жевать. – Она фо фтором отфяде, пфедставляеф?
Я молча покивал, чтобы не говорить с набитым ртом. Только сейчас понял, что страшно проголодался после всех своих спортивных подвигов.
– А еще знаешь что… – Марчуков внезапно замер и сделал страшные глаза. Потом склонился ко мне ближе и зашептал на ухо. – Помнишь того… этого… на реке… У которого еще глаза разные?
Глава 7, про страшные истории, как инструмент влияния
– Ну, – сказал я.
– Я его видел! – драматическим шепотом прошипел мне в самое ухо Марчуков.
– Так мы же все его видели, – я пожал плечами и потянулся ещё за куском хлеба. Секунду подумал и взял два.
– Да нет, ты не понял! – Марчуков закатил глаза. – Я его в лагере видел. За столовой. После завтрака. Ему тетя Таня еды вынесла и ещё пакет какой-то с собой дала.
– Ну пожалела мужика, – я пожал плечами. – Он же сказал, что заблудился. Голодный, наверное, вот она и накормила, сердобольная тётенька.
– Вот ты непонятливый! – Марчуков бросил ложку на стол. Та глухо лязгнула. Лёгкий алюминий на полноценный грохот и звон не способен. – Мы его когда ещё видели! А он до сих пор тут трется. Если нашелся, то чего домой не идет?
Я задумался. С одной стороны, тревожности приятеля насчёт этого типа я вообще не разделял. С другой – в чем-то он был прав. Этот тракторист или кто он там бродит вокруг лагеря уже третий день.
– Я нутром чую, что дело пахнет керосином, – снова зашептал Марчуков.
– А может у тетя Тани спросим, кто это такой? – предложил я.
– Ага, так она и ответила! – фыркнул Марчуков. – Я у нее как-то хлебушка попросил, так она в меня луковицей швырнула. Это тетя Света добрая, а тетя Таня – настоящая фашистка!
– А вдруг это ее жених? – предположил я, размышляя о том, что обед был какой-то скудный… Ну, то есть, он был вроде какой обычно, вот только я бы съел ещё столько же.
– Да ну, какой жених, она же старая! – скривился Марчуков.
– Так и этот мужик вроде не юноша бледный со взором горящим, – хохотнул я. – Случшай, если ты так переживаешь, пойдем к Надежде Юрьевне и все ей расскажем. Она вызовет участкового, и он уже пусть с этим хреном разбирается.
– Нет, надо не так! – заговорщически зашептал Марчуков. – Что мы скажем директорше? Бе-ме, трется кто-то неизвестно где. Фу, как малышня какая.
– И что ты предлагаешь? – спросил я.
– Давай его выследим сначала! – выпалил Марчуков. – Найдем, где у него тут лежка.
– А если пока мы искать будем, он кого-то придушит? – я сделал страшные глаза. – А у тебя концерт сегодня. А потом нам надо газету делать. Когда следить-то будем?
– Ночью! – Марчуков важно поднял палец. – Ночью мы ничем не заняты, – потом выражение его лица стало умоляющим. – Киря, ну пожалуйста, давай выследим, а? Мне одному страшно!
– Ну давай, – вздохнул я. А про себя подумал, что сначала всё-таки спрошу у тети Тани. Как только соображу, которая из них Таня…
– Так, ребята, – Елена Евгеньевна остановилась на пороге нашей палаты и сделала строгое лицо. – Я понимаю, что вы уже взрослые, и заставлять вас спать в тихий час прямо-таки неприлично. Так что давайте с вами договоримся вот о чем… Во время тихого часа вы можете делать все, что хотите, только не выходя из корпуса. Ну и не шумим, конечно.
– Уоооо, Елена Евгеньевна, – проныл полноватый парень, стриженный «под горшок» с кровати возле самой двери. – Ну я понимаю, в детском саду тихий час, но здесь-то школьники. Зачем это вообще придумано? Ведь первоклашки дома уже тоже днем не спят!
– Когда ты подрастешь, ты еще позавидуешь самому себе сейчас, Семен, – рассмеялась Елена Евгеньевна. Больше она не была той затравленной девочкой, которой я увидел ее впервые. Первая смена ее закалила. Теперь она выглядела уверенной в себе, отвечала быстро, держалась гордо.
– И что нам теперь, просто лежать? – спросил «горшковолосый» Семен.
– Разрешаю лежать сложно! – командным тоном заявила вожатая. – Можно представлять себя античными философами и размышлять о смысле жизни. Можно читать книжки. Можно рассказывать истории.
– О, так истории можно? – круглое лицо Семена расплылось в улыбке. – Это же прекрасно, как я сразу не подумал!
– Больше вопросов нет? – Елена Евгеньевна еще раз обвела взглядом всех нас. Вопросов не было. Она кивнула, развернулась и прикрыла дверь.
– Вы слышали когда-нибудь про коврового душителя? – спросил Семен, как только она вышла.
– Неа, – за всех ответил чернявый парень с кровати по соседству с моей. Он лежал прямо на покрывале, а перед ним лежала какая-то книга.
– Между прочим, нам бы звеньевого выбрать, – как бы в воздух проговорил Марчуков.
– Ой, да это все скучища, – Семен скривился и махнул рукой. – Так вот. У нас на свалку выкинули ковер. Свернули в рулон и поставили рядом с мусорным баком. Ну, мусоровоз, такой, приехал, и собрались мужики этот ковер вывезти. А баба Миля такая: «Ой, сынки, погодите, не увозите, дайте посмотрю, может на дачу пойдет мне…» А они такие: «Фу, баба Миля, а вдруг там клопы? Зачем тебе на даче клопы нужны?» В общем, уговорили, и она отстала. Ковер закинули в машину и увезли.
