Вамирэх - Рони-старший Жозеф Анри (книги бесплатно без .TXT) 📗
Эти алчные соперники окружали распростертого Вамирэха со взаимным недоверием друг к другу; ночные животные страстно желали наступления сумерек, дневные со страхом ожидали конца дня. Сперва они оставались в нерешительности, наблюдая друг за другом; затем шакалы отступили, испуганные соседством гиены; внезапный страх разогнал на минуту ястребов. Только вороны оставались невозмутимыми, сильные своей численностью, готовые растерзать врага железными клювами.
Они начали забавляться; восседая с комически важным видом на ветвях бука, вороны затеяли нечто вроде пляски, подвигаясь к оконечности ветви, пока один из них не падал; свалившийся в течение нескольких минут попархивал с ужаснейшим карканьем и снова возвращался на свое место. Их крики и игра вспугнули ночных животных; когда же с шумом, напоминавшим падающий град в лесу, крикуны тучей спустились на человека, гиена отступила, а шакалов охватило смятение…
Вороны все подвигались, в их движениях было что-то неловкое и забавное. В двух шагах от Вамирэха они остановились в сомнении; карканье их прекратилось, и старейшие стали совещаться низкими горловыми звуками, перемежая их движениями, похожими на плясовые. Но Вамирэх пошевелился и заставил воронов отступить; они снова расселись по веткам дерева.
Настало затишье, в котором был слышен только топот гиены и вопли шакалов; потом среди полного молчания послышалось тяжелое хлопанье крыльев, и три ястреба мгновенно спустились на землю. Они вытянули оголенные, крепкие шеи с красивым, пушистым белым ожерельем и долго стояли неподвижно, как стражи, приподняв плечи острым углом; их шеи как будто выскакивали из груди; крылья походили на плащ, украшенный бахромой из светлых коротких перьев. Они принадлежали к мощной породе; их распростертые крылья достигали восьми футов; сильные когти, жадно разрывавшие падаль, впивались в живую добычу лишь во время крайнего голода… Обсуждали ли они, насколько смерть близка к человеку, насколько энергия сохранилась еще в его могучих мышцах, в высоко поднимающейся груди, в крепкой шее? Птицы не двигались, но голодные шакалы остановились, и самый старый ястреб направился к белокурой голове Вамирэха.
Волосы, рассыпавшиеся по лицу, наполовину закрывали ему глаза; бледные губы вздрагивали от тяжелого, лихорадочного дыхания; вызывающая усмешка, казалось, поднимала верхнюю губу, между тем как около углов рта лежало выражение кроткой покорности. Полуобнаженное плечо как будто было изваяно из полированного камня; львиная шкура прикрывала грудь, в которой беспокойно трепетало сердце.
Вороны, заинтересованные действиями ястреба, медленно подвигались; шакалы, зевая, закрывали глаза, ослепленные солнечным светом; гиена рыла землю передними лапами; в лесу слышались слабые звуки: тихие крики, чуть слышное пение, шум падения зрелых плодов.
Между тем большой ястреб смотрел в промежуток среди прядей волос, на полузакрытое веко, с видневшимся под ним белком глаза. Хищные птицы выклевывают глаза по инстинкту, и ястреб, приняв это решение, стал медленно приближаться к Вамирэху. За ним последовали и его товарищи, и один из них поставил лапу на обнаженное плечо.
Рука Вамирэха бессознательно передвинулась к этому месту и упала на крыло птицы; в ответ она ударила его клювом по кисти. Ощущение боли возбудило в человеке способность обороны; в полусне он сжал атлетическими пальцами шею птицы… Минуты две скрюченные когти ястреба цеплялись за львиную шкуру, затем наступило удушение, и пальцы Вамирэха, все еще не разгибаясь, сжимали шею уже мертвой птицы. Между тем широкие крылья обоих ястребов, оставшихся в живых, рассекали воздух; они поднялись до верхушек деревьев, поколебались с минуту и через широкий просвет между деревьями взвились к небу.
Вамирэх после сделанного усилия снова впал в забытье и казался настоящим мертвецом; вороны отрядили десять штук из своего числа, чтобы убедиться в том. Оставшиеся на деревьях начали совещаться, перекликаясь резкими горловыми нотами. Десять отряженных воронов тотчас же увидели, что крупная добыча еще не безопасна; но их привлекал мертвый ястреб, и они стали приглядываться к нему. Человек держал его в судорожно сжатой руке. Вороны с величайшей осторожностью своей породы поворачивали птицу и набросились наконец на голую шею; вскоре на ней появилось отверстие, которое они углубили своими острыми клювами, и через несколько минут в руке Вамирэха осталась только голова пернатого хищника. Вороны вцепились разом в добычу и оттащили ее на несколько локтей.
Шакалы сочли этот момент удобным для себя; их бег, сопровождаемый воем и лаем, казался проливным дождем, падающим на листья. Десять воронов поднялись с яростным карканьем; но остальные целыми сотнями кинулись сверху на спины четвероногих хищников, которые поспешили отступить перед неожиданным нападением. Черная стая осталась победительницей и принялась пожирать ястреба.
Гиена перестала рыть землю. Голод, все сильнее терзавший ее внутренности, возбуждал в ней смелость. Она приближалась медленным шагом, низко опустив заднюю часть тела, как животное, привыкшее ползать, вытянув голову и обнюхивая воздух, испытывая с каждой минутой все больший и больший страх. На расстоянии одного прыжка она остановилась, соображая, присматриваясь к горлу человека, подумывая о нападении.
Но у нее не доставало смелости, и она в волнении скребла землю.
Пока она колебалась, возобновилась борьба между шакалами и воронами. Шакалы сделали вылазку, и на этот раз птицы улетели, предоставив им остатки ястреба. Но для шакалов это была скудная добыча. Стройные и гибкие, щуря глаза от света, они осторожно разгрызли кости птицы. Разохотившись, они помышляли о крупной добыче. Гиена не противилась им; по-видимому, обе стороны даже ободряли друг друга. Хохот и завывание смешивались с беготней, с прыжками и внушительным оскаливанием зубов.
Ветви кустарников раздвинулись с силой; по лесу послышался треск, как во время бури, и показалась голова мамонта. Прогалина понравилась ему, и он стал раскачиваться всем своим громадным телом, срывая хоботом травинки с резвостью молодого животного; потом он улегся и задремал.
Гиена и шакалы, притаившиеся внутри невысоких кустов вблизи прогалины, разом значительно подались назад; но они испугались не мамонта; другое тяжелое, неуклюжее животное медленно пробиралось сквозь кустарник и выступило на открытое место: это был серый медведь. Мамонт спокойно ждал его приближения. Стопоходящее животное остановилось, вглядываясь в хоботное. Проснувшись в своей берлоге близ реки, медведь был привлечен воем шакалов; теперь он рассчитывал поживиться распростертым на земле человеком и надеялся, что миролюбивый мамонт не помешает ему. В первую минуту его расчет казался верным: мамонт, по-видимому, удалялся; однако на расстоянии десяти метров от человека он обратил на него внимание, повернул хобот в его сторону, приблизился к нему, обнюхал и пристально осмотрел его. Тогда он издал угрожающий крик и направил клыки на хищника. Медведь, охваченный слепой и упрямой яростью, зарычал и встал на дыбы; движение его когтистых лап и широко разинутая пасть говорили о жажде мести. Мамонт ждал противника, подняв хобот и выгибая могучим усилием гигантскую спину…
Это были два мощных зверя. Мохнатые лапы медведя были вооружены огромными когтями; клыки и мускулистые челюсти служили сильным оружием. Он мог, стоя на задних лапах, схватить и задушить противника. Его густая волнистая шерсть не мешала ему в борьбе с хищниками, даже со львом и леопардом; вес его грузного тела оказывал ему пользу; его медленные движения отличались ужасающей точностью.
Но сила мамонта стояла выше всякого сравнения. Его маленькие глаза в противоположность глазам медведя отличались зоркостью; его удивительный хобот превосходил ловкостью и силой руку человека; его загнутые клыки длиной до десяти локтей пробивали и отбрасывали противника, как рога зубра. Все тело его, поддерживаемое четырьмя столбообразными ногами, покрытое пушистой рыжей шерстью и черноватой гривой, казалось подвижным и гибким. В лесах, травянистых степях, в горных ущельях – всюду победоносным властелином травоядных являлся этот вымиравший представитель хоботных животных.
