Друзья поневоле - Волошин Юрий (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
– Господи помилуй! Кровищи-то сколько! Видать, не одна рана. Ну-ка, голубчик, давай повернем тебя. Точно. В спине еще аж целых три, но не так уж и глубоких. Однако крови ты много потерял, парень. – Он замолчал, почмокал сокрушенно губами.
Гардан молча лежал, прислушиваясь к боли в ноге и шаря рукой в поисках кинжала. Наткнулся на нож Кузьмы. Тихонько спрятал его, а потом передумал и положил на солому.
Конюшня наполнилась шумом. Пришли Сафрон, Пахом, тетка Пелагея, с ними прибежал заспанный Петька.
Все растерянно оглядывали поле битвы.
– Гарданка! Ты живой? – голос Петьки был взволнован до предела и до Гардана долетал, как во сне. Но было приятно, что хоть одна добрая душа беспокоится о нем. А Петька присел к нему и стал рассматривать, выискивая раны. Гардан сказал тихо, с усилием ворочая языком:
– Якши, Петька. Ничего. Нога вот успокоится, и все будет хорошо.
– Ты не ранен?
– Нет, Петька. Аллах не допустил такой несправедливости.
Началось дознание. Кузьму умыли, пытались расспрашивать, но тот сказать уже ничего не мог, слабел с каждой минутой.
– Тятя, я ж говорил тебе, а ты все отмахивался, – канючил Петька, стараясь привлечь внимание к себе.
– Погодь, Петька, – сказал Гардан. – Погляди, что-то он бросил у ворот, может, там самое важное будет.
– Тятя, тут мешок какой-то, – сказал Петька, с трудом таща тяжелый груз.
– Поглядим, – молвил степенно Сафрон. Он проворно развязал мешок и вывалил его содержимое на пол. Среди разного рода вещей оказался и заветный ларец Сафрона, который тут же вытаращил глаза от изумления:
– Как это он оказался в мешке? Чудно! А вот в тряпице и узорочье, – ты, Петька, упоминал о нем. Вот так пригрел я на груди змею! Ну и Кузьма?! Никак не ожидал.
– Ну что, теперь-то ты поверишь?! – не унимался Петька, довольный, что его опасения полностью подтвердились. – Хорошо, что Гарданка успел его свалить, а то бы ушел, и ищи ветра в поле. Все добро пропало бы!
– За это вам спасибо, ребята, – бросил Сафрон. – Что же теперь-то нам делать?
– А что тут гадать, Сафрон Никанорыч. Вор Кузьма, и надо его к воеводе сволочь. Там пусть на дыбе с горящим веником допросят. А нам что? – Спиридон, казалось, уже успокоился, найдя для себя виновника.
– Тятя, а ведь он не один. С ним товарищ должен быть. Я видел. Сговаривались они нас ограбить и убежать. Воры и разбойники они, точно!
– Как ты, Гарданка? – спросил участливо Сафрон. – Теперь нечего тебе в конюшне жить. Морозец знатный навалился, так что перебирайся в избу. Как ты, Пахом?
– А мне что? Как ты прикажешь, хозяин. Пусть, конечно, живет в тепле. Не скотина ведь.
– Вот и хорошо! – вскричал довольный Петька и с улыбкой подсел к Гардану. – Теперь нечего опасаться. Все добро твое тебе отдадим.
– Узорочье поделите, – хмуро сказал Гардан.
– Ладно уж, поделим, – отозвался Сафрон, вслушиваясь в разговор ребят.
– А ты, Пелагеюшка, что нам скажешь? – спросил бабу Спиридон.
– Господи, помилуй! Кажись, отходит, горемычный, спаси его душу грешную. Кровинушки много изошло, да и лицо порвано. Рот весь искорежен. Ну и разделал его этот ваш Гарданка, нехристь проклятущий!
– А что ему делать-то было, тетка? – ответил Сафрон. – Живот свой защищал, стало быть. Это не грех.
– Да так-то оно так, да все же… Крещеный ведь человек отходит.
– Все в руках Божьих, тетка. Все под ним ходим. А Кузьма вором оказался.
Когда по прошествии получаса Кузьма отдал Богу душу, его перетащили в дом, зажгли свечку и разошлись по своим постелям досыпать ночь. И Гардан тоже поплелся, поддерживаемый Петькой, во флигелек. Он едва держался на ногах, опираясь на уцелевший костыль. Сон неудержимой волной накатывался на него. Его уложили на лавку, и он тут же заснул, как потерял сознание.
Прошло четыре дня. Похоронили Кузю, справили поминки, пусть скромные, но по обычаю – православного же схоронили. И уже было успокоились, но тут на несчастных свалилась новая беда.
Глава 7
Все сначала
В дом явился молодой мужик, в котором Петька признал товарища Кузьмы. Он просил встречи с Сафроном и Спиридоном для тайного разговора.
– Что ему надо? – спросил Сафрон, когда ему донесли про мужика.
– Не сказывает, хозяин, – ответил Пахом озабоченно. – Пришел и просит. Говорит, что по делу неотложному.
– Ну что, Спиридон? – обратился Сафрон к другу, который только что собрался отдохнуть после обеда. – Придется принять. Узнаем хоть, чего хочет тот мужик. Проведи его сюда, Пахом. Поговорим.
Мужик оказался невысокого роста, рыжебородый, с лукавыми нагловатыми глазами. Он сразу не понравился Сафрону своим наглым и независимым видом. Шапку снял неохотно, оглядел хоромину, на образа не перекрестился, но у порога застыл, как бы примериваясь, продумывая дальнейшие шаги.
– Ну, мил человек, – сказал Сафрон, с интересом вглядываясь в мужика, – сказывай, с чем пожаловал. Да ты садись, в ногах правды нет.
– Здравы будьте, люди добрые, – ответил мужик, но не сдвинулся с места. – Спасибочки за приглашение, за честь, однако ж я лучше постою. С меня не убудет.
– Ну, как хочешь. И ты здрав будь. А как кличут тебя, мужичок?
– Да что кличка-то? Не в ней дело, хозяева. Мужик, он и есть мужик.
– Однако спесив ты, как я погляжу, – недовольно буркнул Спиридон.
– Где уж нам, серым людишкам.
– Тогда сказывай, с чем пожаловал? – повторил свой вопрос Сафрон.
– Да дело такое, торговые. Беда ведь у вас приключилась, Кузьму-то ухлопали, люди добрые.
– Однако ж не мы, мил человек. Наша изба крайняя, мы ни при чем.
– Не скажи. Да и потом, как докажешь, что не вы?
– Да тебе-то какое дело?
– Дружки мы с ним, стало быть. Так что дело мне до этого есть.
– И месяца не прошло, как мы тут проживаем, а вы уж и дружки. Быстренько у вас сладилось. К тому ж он у меня работником был. Я его семье помогу, коли свидимся, а ты и тут ни при чем.
– Так я тогда донесу на вас воеводе. На правеж попадешь, мил человек. Тебе ж хуже будет.
– А тебе-то какая корысть с этого? – начал злиться Сафрон.
– Стало быть, имеется. Так положено.
– Да с чего ты взял, что меня обязательно на правеж возьмут?
– Беглые вы. Человека в Новгороде убили царева, а за это по головке не гладят.
– Опять же не я! – вскричал Сафрон, уже не на шутку вскипев.
– Не ты, так твой человек, а ты укрыл его, да и скрылся от слуг царевых. Вот и получается, что во всем на тебе вина.
– Ну и что ж с этого. Чего ты-то хочешь? Сказывай, да и проваливай!
– Не серчай, хозяин. А мне-то и нужно немного. Коня татарского да добро ваше, что Кузьма собирался спереть у вас. Ну и, может, еще чего по малости. По уговору, стало быть.
Сафрон помолчал, задумался, чело его омрачилось складками неудовольствия. Ему такое не нравилось. Мужик-то, наверное, не один взялся за такое дело, стало быть, и взять его за жабры так просто не удастся. Вишь, как стоит нагло. Знать, чует за собой подпору. Однако он ответил:
– Пограбить захотел честных людишек? Бог не одобрит того.
– Татарин награбил, а я уж его без греха ограбить могу. Не одному ж тебе грабить люд горемычный. Купцы завсегда грабежом живут.
– Да как ты смеешь! – вскинулся Спиридон, но Сафрон протянул к нему руку, усмиряя:
– Погодь малость, друг ситный. Не встревай. Тебя это и вовсе не касаемо. Сам разберусь. – И он обратился к мужику:
– Так ты говоришь, что добро татарское хотел заиметь? А ты его спросил? Он ведь служивый царев человек.
– Царев, да перекинулся к вам, беглым изменникам. К Литве, небось, захотели прислониться, люди торговые! Поглядим, как вы на дыбе заговорите.
– Да он сын знатного мурзы, царева ближнего человека! И никуда он не перекидывался! Сколь раз бежать от нас порывался, – в голосе Сафрона звучали примирительные, даже просительные нотки.
