Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (читать книги TXT) 📗
Родионов с утесовцами, собравшись в углу, обсуждали подробности предстоящей ночной разведки.
К вечеру на форт пришел Борейко.
– Отпросился у начальства в город на отдых, а сам решил поискать Сережу, – объявил он, здороваясь с Соймановым и Варей.
Затем поручик отправился осматривать форт.
– Здесь надо подправить бруствер, в передних углах дворика установить противоштурмовые пушки для обстрела рвов, в тыловом рву разместить пулеметы и скорострельные орудия, – делал он указания стрелкам и матросам.
– Комендантом форта ведь состоит капитан Усенко, а не ты. Он будет на тебя в претензии за твое самоуправство, – предупредил поручика Сойманов.
– В таком случае можешь передать ему от меня, что он глупец. Коль своего ума не хватает, так попроси у других.
Ни стрелки, ни моряки не знали, кто такой этот большой и решительный поручик, зачем он явился на форт, но все стремительно бросились исполнять отданные им распоряжения.
– Откуда такой? – спросили они у артиллеристов.
– Прапорщиков дружок, наш Ведмедь, – с гордостью ответил Блохин. – Самый башковитый офицер в Артуре и водку хлещет, как воду.
– Ишь ты! А как насчет солдатской морды?
– Не обижаемся. Без дела в рыло не дает.
Обойдя форт, Борейко в сопровождении Блохина и
Родионова отправился на расположенную сзади Прожекторную горку и отсюда осмотрел то место, где предположительно мог находиться Звонарев.
– На поиски пошлем три группы. Одна пойдет прямо вперед, другая левее, а третья – вправо. За старшего поставим Блохина, Белоногова и Лебедкина. Ты, Софрон, останешься со мной, – распределил роли поручик, вернувшись на форт.
– Я тоже хочу отправиться на поиски, – заикнулась было Варя.
– Попробуйте только, запру в пороховом погребе, а затем прикажу совсем увести с форта, – пригрозил Борейко.
– Вы не имеете права… – начала было Варя.
– Я буду действовать без всяких прав, но мешать нам не позволю, – внушительно говорил поручик.
Варя хотела было ответить дерзостью, но Борейко уже повернулся к ней спиной и продолжал разговаривать с солдатами.
Вася, вертевшийся тут же, только таращил глаза от удивления. Никто еще так дерзко не обращался с его повелительницей, и она все это молчаливо сносила.
– Приготовьте лучше носилки и перевязочные средства для Сережи, – обернулся Борейко к обиженной девушке. – Они ему, наверно, пригодятся.
Около девяти часов вечера поручик разрешил начать поиски. Сам он расположился в правом рву. Тут же с носилками поместилась и Варя. Она то и дело поднималась наверх, стараясь что-нибудь увидеть в окружающей темноте.
Стояла безлунная, чуть морозная ночь. Временами налетал густой туман. У японцев было тихо. Только изредка тявкали их сторожевые собаки. Время тянулось томительно долго. Борейко начал сердито посапывать носом, Сойманов нервно курил папиросу за папиросой. Один Усенко, также пришедший в ров, лениво позевывал.
Наконец вернулась первая партия солдат.
– Своими руками обшарил все ямки и воронки, нигде прапорщика нет, – сокрушенно доложил Лебедкин.
– Передохнете и пойдете еще раз, – распорядился поручик.
Вскоре также ни с чем вернулся Белоногов.
Вертевшийся около своей «тети» Вася, наскучив бездеятельностью, взобрался на наружную стенку рва. Перед ним в темноте чуть проступали колья проволочного заграждения, за которыми тянулись японские траншеи. Мальчик с сильно бьющимся от волнения сердцем осторожно пополз вперед. Он боялся японской пули и гнева своей свирепой повелительницы, по все же потихоньку двигался. Он легко прополз под проволокой, обогнул колья и камни и оказался за линией проволочных заграждений. Перед каждой ямой или воронкой мальчик задерживался, тихонько окликал Звонарева и шарил руками. Незаметно для себя он отполз настолько далеко, что бруствер форта стал чуть заметен в ночной темноте. Где-то вблизи тявкнули собаки в японских траншеях. Вспомнив о них, Вася испугался, решил поскорее возвращаться назад, но сбился с прежнего направления и пополз напрямик.
Неожиданно он оказался перед большой глубокой воронкой.
– Сергей Владимирович, – тихонько окликнул он больше для очистки совести.
– Я, – вдруг отозвался слабый голос. – Это кто, Блохин?
– Нет. Это я – Вася. Тетя Варя с Ведмедем вас шукают и никак не могут найти. Ползите за мной, тут недалече.
Звонарев пошевелился и громко застонал.
– Не могу. У меня ранены обе ноги. Дай мне напиться…
– Воды нету. Подождите чуток, я мигом доползу до форта и приведу сюда солдат. Только вы о себе голосом подавайте сигнал, а то дюже трудно. – И Вася исчез.
Теперь он уже передвигался быстрее, не обращая внимания на острые камни и колючую проволоку. Добравшись до рва, он чуть не кувырком скатился в него, прямо к ногам Вари.
– Да перестань ты шалить, негодный мальчишка! – рассердилась на него девушка.
– Я их нашел, тетя! Они туг недалече, в воронке, живые, только без ног, то есть ходить не могут и пить просют, – без передышки выпалил мальчик.
– О господи, да говори толком! – встряхнула его за плечи Варя.
Тогда Вася уже подробно рассказал обо всем сначала девушке, а потом Борейко и остальным офицерам. Поручик отнесся с недовернем к его рассказу.
– Ты не брешешь, хлопец? – сурово спросил он.
– Да нет же! Он никогда ничего не выдумывает! Надо скорей послать туда носилки, – вступилась за своего воспитанника Варя.
– Блохин, Белоногов, отправляйтесь с мальцом, – распорядился Борейко. – Он уверяет, что нашел прапорщика.
Там, где легко и свободно пролезал Вася, взрослые солдаты застревали и, тихо ругаясь, должны были двигаться в обход. Еще труднее был обратный путь. Звонарева пришлось нести на руках. При каждом движении он слабо стонал, особенно когда его переносили через проволоку. Шорох привлек внимание японцев, которые открыли ружейный огонь. Последние несколько шагов прапорщика пришлось просто волочить по земле. От боли и потери крови он потерял сознание и, неподвижный, как труп, наконец был доставлен в ров.
Забыв обо всех окружающих, Варя с плачем бросилась к нему.
– Угостите его лучше водочкой, чем слезами, – взял за плечи девушку Борейко.
Прапорщик скоро пришел в себя. Его перенесли в казарму. Здесь при свете лампы стало видно, как он осунулся и похудел за истекшие сутки. Глаза ввалились и лихорадочно горели. На щеках выросла темная щетина. Напоив и накормив Звонарева, Варя приступила к перевязке. Оба сапога были разрезаны и сняты. На обнаженных, страшно распухших ногах зияли кровоточащие раны. Левая нога была лишь слегка задета пулей. Зато в правой виднелась сквозлая рана.
– Через месяц будешь танцевать, – подбадривал друга Борейко. – Не правда ли, господин фершал? – обернулся он к Варе.
Более опытная, чем поручик, девушка сразу же заметила красную полоску, идущую вверх под коленом. Она знала, что это грозный признак наступающей гангрены.
– Надо скорее отправить его в госпиталь, так как нужна срочная операция, – произнесла она.
– А Харитина где? – слабым голосом спросил Звонарев.
– В могиле, земля ей пухом. Славная была женщина, – вздохнул Борейко.
– Я ее нес, пока меня не ранило, а потом я потерял сознание, – оправдывался прапорщик.
– И закатился куда-то в сторону, где тебя никто и не думал искать, – пробурчал Борейко.
Когда перевязка была окончена, прапорщика положили на носилки. Утесовцы бережно подняли их, и весь кортеж под командой Борейко двинулся к штабу Горбатовского. Впереди бежал Вася, о котором совсем забыли за хлопотами. Мальчик чувствовал себя героем. Сам дядя Блохин приласкал его и подарил ему настоящий японский шгык-тесак. Мальчик гордо привесил его себе к поясу, как саблю.
Варя шла рядом с носилками, ежеминутно наклоняясь к лицу Звонарева. Она была счастлива, и только опасность возможной ампутации правой ноги омрачала ее радужное настроение. Звонарев в те минуты, когда Варина рука касалась его губ, украдкой целовал ее. Девушка делала вид, что не замечает этого, и с удовольствием вновь и вновь подставляла свою руку к лицу прапорщика.
