И плачут ангелы - Смит Уилбур (чтение книг .TXT) 📗

Огромные раскосые кошачьи глаза темно-фиолетового, почти черного, цвета невозможно было не узнать.

— Джани… — прошептал Крейг. — Господи, Джани, неужели это ты?.. — У него чуть сердце не разорвалось от жалости.

Джанин смахнула с лица тусклые волосы и опустила взгляд.

— Извини, что побеспокоила, — донесся еле слышный голос. — Я догадываюсь, как ты на меня теперь смотришь, но можно все-таки к тебе подняться?

— Конечно, Джани! Залезай! — Крейг придержал трап и застенчиво улыбнулся. Джанин поднялась на палубу. — Привет!

— Привет, Крейг.

— Извини, я бы с удовольствием встал, но придется тебе привыкнуть смотреть на меня сверху вниз.

— Да, — кивнула Джанин. — Я слышала, что с тобой случилось.

— Пойдем в салон. Баву должен приехать. Посидим, как в старые времена.

Джанин отвела глаза.

— Я смотрю, ты многое успел сделать.

— Яхта почти готова! — похвастался Крейг.

— Она у тебя настоящая красавица.

Джанин прошла в салон, и Крейг последовал за ней.

— Можно подождать Баву, — сказал он, вставляя кассету в магнитофон. Инстинктивно избегая Бетховена, Крейг выбрал Дебюсси. — А можно сразу хлопнуть по стаканчику. — Он криво улыбнулся, скрывая неловкость. — Честно говоря, мне бы не помешало.

Джанин уставилась на свой стакан, не прикасаясь к нему.

— Баву говорил, что ты по-прежнему работаешь в музее.

Она кивнула, и сердце Крейга сжалось от беспомощной жалости.

— Что-то Баву задерживается… — сказал он, не зная, как поддержать разговор.

— Крейг, у меня плохие новости. Не хотелось, чтобы ты услышал это это посторонних… — Джанин подняла взгляд. — Баву сегодня не приедет. Он больше никогда не приедет…

После долгого молчания Крейг тихо спросил:

— Когда это случилось?

— Вчера ночью, во сне. Сердце не выдержало.

— Да, — пробормотал Крейг. — Конечно, не выдержало. Его сердце было разбито.

— Похороны завтра днем в Кингс-Линн. Все тебя ждут. Если ты не против, поедем вместе.

Ночью погода изменилась: с юго-востока задул ветер и принес холодный мелкий дождь.

Старика похоронили рядом с женами, детьми и внуками на маленьком кладбище за холмом. Потоки дождя размывали груду красной почвы о зле свежей могилы, и казалось, что земля истекает кровью от смертельной раны.

После похорон Крейг и Джанин вернулись в Булавайо.

— Я живу все там же, — сказала Джанин, когда они проезжали через парк. — Подвези меня туда, если можно.

— Если я сейчас останусь один, то напьюсь вдребезги, — ответил Крейг. — Может, поедешь со мной на яхту? Хотя бы ненадолго? — В голосе прозвучали умоляющие нотки.

— Боюсь, что теперь я не очень общительна.

— Да и я тоже, — согласился Крейг. — Но ведь мы с тобой не чужие, верно?

Крейг приготовил кофе и принес в салон. Сидя напротив Джанин, он смотрел на нее, не в силах отвести глаза.

— Я, наверно, на чучело похожа, — вдруг сказала она.

Крейг растерялся.

— Для меня ты всегда будешь самой прекрасной женщиной.

— Крейг, разве тебе не говорили, что со мной случилось?

— Говорили.

— Тогда ты наверняка понимаешь, что я больше не женщина. Я никогда не смогу позволить мужчине — любому мужчине — прикоснуться ко мне.

— Я понимаю.

— Это одна из причин, почему я не общалась с тобой.

— А в чем состоят другие причины?

— В том, что ты не захочешь меня видеть и общаться со мной.

— Не понял…

Джанин съежилась и обхватила себя руками.

— Роли именно так это воспринял! — выпалила она. — После того, что они со мной сделали. Когда меня нашли на месте крушения, он все понял и не смог заставить себя ни прикоснуться ко мне, ни даже заговорить!

— Джани…

Она оборвала его:

— Все нормально, Крейг. Я рассказала об этом вовсе не для того, чтобы ты принялся отнекиваться. Я хочу, чтобы ты знал. Знал, что в этом смысле мне нечего предложить мужчине.

— Тогда и я могу сказать тебе, что мне больше нечего предложить женщине — в этом смысле.

В глазах Джанин промелькнула боль.

— О Господи! Крейг!.. Я не знала… Я думала, у тебя только нога…

— С другой стороны, я могу предложить дружбу и помощь, а также все остальное. — Он широко улыбнулся. — А еще стаканчик джина.

Джанни улыбнулась в ответ:

— Ты же вроде не хотел напиваться.

— Я не хотел напиться вдребезги, но надо ведь помянуть Баву. Ему бы это понравилось.

Они сидели напротив друг друга, болтая обо всем на свете. Постепенно джин подействовал на обоих, они расслабились, и к ним частично вернулось забытое ощущение близости.

Джанни объяснила, почему она не согласилась на предложение Дугласа и Валери жить в Квинс-Линн.

— Они смотрели на меня с такой жалостью, что я не могла забыть прошлое. Все равно что обречь себя на вечный траур.

Крейг рассказал про госпиталь и свой побег оттуда.

— Врачи считают, что у меня не с ногой проблемы, а с головой. Или они спятили, или я — и лично я предпочитаю первый вариант.

В холодильнике нашлось два бифштекса. Джанин готовила заправку для салата, Крейг жарил мясо и рассказывал, какие усовершенствования внес в конструкцию яхты.

— Можно ставить и убирать паруса, не выходя из кокпита! — хвастался Крейг. — Теперь я смогу в одиночку яхтой управлять! Жаль, что у меня никогда не будет такой возможности…

— Почему? — Джанин застыла с ножом в одной руке и луковицей в другой.

— Мою красавицу никогда не поцелуют соленые волны. Она под арестом.

— Крейг, да объясни ты толком!

— Я обратился за разрешением вывезти яхту на побережье. Ты ведь знаешь, каково такие разрешения получить?

— Говорят, все нервы вымотаешь, пока дадут.

— Ну, это еще мягко сказано. Все равно что назвать Аттилу нехорошим дяденькой. Если эмигрируешь из страны, даже на законных основаниях, с собой разрешают взять только тысячу долларов — наличными или вещами. В общем, прислали ко мне инспектора, и он оценил яхту в двести пятьдесят тысяч. Если я хочу ее вывезти, то должен внести залог: четверть миллиона долларов наличными — четверть миллиона! У меня всего-то десять тысяч осталось, потом хоть на панель иди. Так что я здесь застрял, пока не найду еще двести сорок тысяч.

— Какой ужас! Разве ты не можешь оспорить это решение? Ведь у тебя особые обстоятельства… — Джанин осеклась, увидев хмурую морщинку на его лбу.

Крейг сделал вид, что не заметил намека на свое увечье.

— Ты ведь понимаешь ход их мыслей: белые хотят сбежать из страны, пока к власти не пришли черные. Если процесс выезда не контролировать, то отсюда вывезут все подчистую.

— Крейг, что же делать?

— Останусь здесь — что тут еще поделаешь? Буду сидеть и читать «Путешествия под парусами» Хискока и «Руководство по управлению яхтой» Меллора.

— Жаль, что я ничем не могу тебе помочь…

— Ну почему же? Ты можешь накрыть на стол и достать бутылку вина из шкафа.

Джанин оставила на тарелке половину бифштекса и лишь пригубила вино. Встав из-за стола, она принялась копаться в кассетах.

— «Капризы» Паганини, — пробормотала она. — Да ты явный мазохист! — Ее внимание привлекла стопка бумаги на полке рядом с кассетами. — А это что?

Джанин перевернула пару страниц и посмотрела на Крейга прелестными синими глазами. Его сердце сжалось: только глаза и остались прежними. Когда-то прекрасное лицо расплылось от жира, на подбородке выступили пигментные пятна.

— Что это? — повторила Джанин, но, заметив выражение лица Крейга, смутилась. — Извини, я лезу не в свое дело.

— Нет-нет! — торопливо возразил он. — Ничего подобного. Я и сам толком не знаю, что это такое… — Книгой стопку отпечатанных листов не назовешь, а романом свое произведение Крейг называть стеснялся. — Так, баловство…

Джанин взвесила в руках толстую пачку бумаги — толщиной больше двенадцати дюймов.

— Ничего себе баловство! — Она впервые рассмеялась. — По-моему, все очень даже всерьез!

— Ну, я пытался написать одну историю…