У Черных рыцарей - Дольд-Михайлик Юрий Петрович (книги бесплатно .txt) 📗
Словно в подтверждение этих слов, из конверта донёсся громкий заливистый плач.
— Она больна? — всполошилась донья Иренэ.
— Просто надоело лежать спелёнутой. Сейчас я её разверну.
Обе женщины склонились над младенцем. Освобождённая от пелёнок, девчушка сразу же успокоилась. Двигая розовыми ручками и ножками, она заагукала, словно тоже хотела поздороваться. Сердце доньи Иренэ сжалось от нежности
— Да она же беленькая! — взволнованно воскликнула старая женщина. — Точнёхонько, как бабушка Карлоса, Тереза Менендос! Боже, какие волосики! Словно святые ангелы соткали их из солнечных лучей!
И действительно, солнечным лучом стала Иренэ Менендос для всех обитателей виллы Сан-Рафаэль.
Крутые перемены в судьбе и школа, которую прошла Мария у духовников в Италии, казалось, совсем пригасили страстность её натуры. Тем ярче вспыхнула в ней безумная любовь к рождённому ею маленькому существу. Девочкой измерялось все: возникшее чувство приязни и благодарности к Карлосу, примирение с его тёткой, которая так заботилась о маленькой, пробуждение настоящей глубокой религиозности. Ибо кто же, как не Иисус и Пресвятая мадонна, может защитить её крошку от всяческих бед? Ни одной мессы не пропускала Агнесса (отныне и мы будем называть её так), умоляя небо даровать её любимой Иренэ счастливую судьбу. Падре Антонио, постоянный духовник Агнессы, не мог нахвалиться своей новой прихожанкой, её щедрыми дарами, её преданностью святой католической церкви.
— Поверьте мне, — говорил он Иренэ Менендос, эта новообращённая христианка стоит десяти старых. Как у каждого неофита, в душе её пылает пламень веры, способный зажечь других. Вы только поглядите, как изменился дон Карлос…
С последним утверждением нельзя было не согласиться. О бывших увлечениях дона Карлоса напоминала лишь преждевременно облысевшая голова. Отдав дань светским обычаям, сделав все необходимые визиты, он прочно осел возле жены и дочки, даже отказался от личного руководства банковской конторой, которой управляли теперь доверенные лица. Отныне его время принадлежало только Агнессе и Иренэ. Ведь жена сбивается с ног, хлопоча возле малютки, такой прелестной, но такой слабенькой.
Здоровье девочки волновало и отца и мать. Не то, чтобы малютка часто болела, но росла она худенькой, часто плакала без причины, плохо ела. Любой врач, осмотри он Иренэ, порекомендовал бы обычные средства: не кутать ребёнка, больше держать на свежем воздухе, кормить не тогда, когда этого захочется чересчур заботливым маме, папе и тётке, а строго по часам, и девочка наверняка окрепла бы. Но дон Карлос пригласил к дочери самого модного мадридского педиатра-педолога, а тот придерживался правила, чем богаче пациент, тем сложнее надо ставить диагноз.
С тех пор супруги Менендос жили в постоянной тревоге за Иренэ. Проявлялось это по-разноу. Агнесса ещё усерднее постилась, давала ещё больше денег на всевозможные приюты, ещё горячее молилась. Карлос с головой погрузился в различные медицинские справочники, журналы, учебники. Газет он теперь не читал, ибо ничто его больше не интересовало. Даже победа Народного фронта на выборах 16 февраля 1936 года, а затем установление в стране революционной власти скорее удивили дона Менендоса, нежели заинтересовали. Ведь его имений, разбросанных в различных уголках Испании, пока никто не трогал, законную жену ни одна власть отобрать у него не может, дочка хотя и болела, но подрастала. Приказав своим доверенным лицам в случае чего перевести часть капитала в заграничные банки, Менендос совсем успокоился.
— Этот сброд, всплывший на поверхность, не способен управлять страной,
— успокаивал он жену и тётку. — Даже полезно, если испанцы в этом убедятся! Поверьте, пройдёт месяц, другой — и все станет на свои места.
Вопреки этому прогнозу, разбушевавшаяся Испания клокотала. Даже такой недалёкий политик, как дон Карлос, стал понимать, что дело гораздо серьёзнее, чем он предполагал. Менендос нервничал, все чаще говорил о бегстве за границу. Возле раньше молчавшего радиоприёмника теперь во время утренних и вечерних передач собиралась вся семья.
Включили приёмник и утром 19 июля. Первым передали сообщение, очень взволновавшее Карлоса: революционное правительство Испании издало приказ об изъятии частных машин для нужд рабочих организаций. Вся семья восприняла это как подлинную катастрофу. Лишить их машины? Да это же неслыханный произвол! Ведь дело совсем не в материальном ущербе. Забирая машину, семью ставят в совершенно безвыходное положение. А что, если понадобится срочно вызвать врача к Иренэ? Как добраться из Сан-Рафаэля до Мадрида? Ведь они из-за болезни дочери живут на два дома, а машина — это не прихоть, а необходимость. Не станет же Агнесса с маленькой Иренэ два часа трястись поездом, если на машине можно домчаться за полчаса. Бывает, что каждый час, даже несколько минут становятся выигрышем в борьбе за жизнь.
— Нет, я буду протестовать! Я уплачу любой штраф, налог, а машину не отдам. Немедленно едем в Мадрид! Должны же там понять наше особое положение,
— заявил хозяин дома так решительно, что никто не решился с ним спорить.
Сразу же после завтрака выехали в Мадрид. Дон Карлос сам вёл машину. И не прямым путём, как обычно, а через Гвадарраму. Это удлиняло дорогу, но давало и серьёзные преимущества: меньше шансов попасть на глаза патрулю, который безусловно уже охотится на автомобилистов на шоссе. Да и местность, по которой придётся ехать, не так надоела. А им всем надо рассеяться, отвлечься от тревожных мыслей.
Новые пейзажи действительно немного развлекли Агнессу. Маленькая Иренэ заснула, и ничто не мешало молодой женщине любоваться дорогой, бездонной синевой неба, наслаждаться тем ощущением движения, которое всегда рождает быстрая езда. Карлос и донья Иренэ, которая сидела рядом с ним на переднем сиденье, о чём-то тихо разговаривали, и муж не докучал Агнессе чрезмерными заботами. Как хорошо, что можно отдаться потоку собственных мыслей или просто закрыть глаза, подставив лицо встречному ветру, и ни о чём не думать. Лишь чувствовать на коленях тепло нежного детского тельца…
— Ещё несколько километров — и Гвадаррама, бросил дон Карлос, повернувшись к жене. Агнесса молча улыбнулась и, откинув голову на спинку сиденья, закрыла глаза.
Молодая женщина, видно, задремала, потому что никогда потом не могла вспомнить, с чего всё началось. Вдруг она услышала выстрелы, увидела голову мужа, упавшую на руль, глубокий кювет, к которому мчалась машина, огромную скалу… Дальше все провалилось и было окутано черным туманом…
Придя в себя, Агнесса увидала, то лежит в нескольких метрах от разбитой машины. Отчаянно вскрикнув, молодая женщина стала искать глазами дочку и только позже поняла, что Иренэ с ней: это её тельце она так крепко сжимает руками. Очевидно, в последнюю минуту мать успела прижать девочку к себе, и из машины их выбросило вместе.
Одного взгляда, брошенного на Карлоса и его тётку, было достаточно, чтобы понять — никакая помощь им уже не нужна. Шатаясь, Агнесса поднялась и побрела в сторону Гвадаррамы…
Если бы не падре Антонио, жену покойного дона Карлоса Менендоса, наверно, заперли бы в сумасшедший дом. На следствии, начавшемся по делу бандитского налёта на машину и её пассажиров, Агнесса упрямо повторяла, что зовут её Мария, а фамилии у неё нет.
Вызванные медицинские эксперты установили, что у молодой женщины сильное нервное потрясение и требуется длительное лечение. Один духовник понимал истинную причину её бреда. Да и был ли это бред? Душевное потрясение, вызванное катастрофой со всеми её последствиями, — это оно привело к уходу в прошлое, о котором теперь, кроме падре, никто не знал. Милое прошлое, — ведь с годами забывается все плохое и помнится только хорошее! Для человека, дух которого сломлен, оно часто становится самым надёжным убежищем. Надо бороться против Марии за душу Агнессы. Католички Агнессы…
Орудием в этой борьбе стала Иренэ.
Лишь впоследствии узнала Агнесса, как много сделал для её несчастной дочки падре Антонио. В хозяйстве, оставшемся после смерти Карлоса и его тётки, он один теперь руководил всем. Вызывал врачей, добывал самые дефицитные лекарства, следил за тем, чтобы своевременно проделывались все необходимые процедуры. Агнесса ничего этого не замечала. Устроившись на скамеечке возле кроватки дочери, она безотрывно глядела на её похудевшее, бледное личико и маленькие неподвижные ножки. Даже плач девочки не выводил её из прострации.
