Королева-Малютка - Феваль Поль Анри (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Даже в слишком рано – на наш взгляд – проснувшемся таланте юного Саладена – мы говорим о его феноменальных способностях шпагоглотателя – можно было усмотреть определенные предпосылки к тому, что со временем сей юноша превратится в личность безусловно незаурядную. Не знаю, согласятся ли со мной читатели, но лично для меня в работе пожирателя железа есть что-то рыцарственное. Вряд ли меня можно упрекнуть в неуважении к армии, являющей собой доблесть и славу Франции. Но фантазия – это женщина, да вдобавок взбалмошная, и я иногда позволяю ей убаюкать себя пацифистской песенкой о том, как в один прекрасный день какой-нибудь Саладен проглотит все оружие в мире.
Разумеется, этот герой сохранит султаны и эполеты: они никому не причиняют вреда и великолепно смотрятся во время народных гуляний.
Когда-нибудь мы все же напишем биографию Саладена, ибо об одних лишь детских годах этого феноменального ребенка можно сочинить целую поэму.
Начиная с этой минуты, я призываю вас получше приглядеться к нему и хорошенько запомнить, что помимо предприимчивости, решительности и мужества в исполнении своих замыслов он обладал также счастливым даром не только организовывать, но – в случае необходимости – и расширять рамки задуманной операции. Помните? Если бы он нашел покупателя на товар, он бы украл половину детей, резвившихся вокруг мадам Нобле.
Это и есть соотношение между спросом и предложением в своем первозданном виде.
Не подлежит сомнению, что этот подросток, чьим образованием в основном пренебрегали, обещал стать крупным промышленным воротилой; ведь он делал на этом плодоносном поприще лишь первый шаг, а уже какой размах!
Саладен покинул свой наблюдательный пост, где его давно заметили досужие кумушки, и, свернул с бульвара Мазас за угол.
Единственное, что поколебало его уверенность в успехе задуманного предприятия, – это присутствие здоровенного парня, чей костюм, ничем не отличавшийся от одежды любого парижского бедняка, дополнял передник, какие носят обычно няньки и кормилицы. Толстощекий верзила выглядел вполне невинно, однако в нем чувствовалась недюжинная сила. На руке у него висела огромная корзина, и он явно исполнял при Пастушке роль сторожевой собаки.
Здесь не лишним будет упомянуть, что дело мадам Нобле было поставлено прекрасно, и почтенная матрона сумела заслужить доверие родителей. Кроме щекастого парня, именовавшегося Медором, она держала еще подпаска – уродливую горбунью, не представлявшую никакого интереса для господ военных.
Лили понадобилось ровно три минуты, чтобы завершить свой туалет. Все это время Саладен старушечьим шагом – то есть, спотыкаясь и согнувшись в три погибели – ходил вокруг; вскоре юнец был полностью вознагражден за свои старания: он увидел, как молодая женщина вышла из дома, ведя за руку Королеву-Малютку. Лили пересекла площадь, отвечая на улыбки и добродушные приветствия, сыпавшиеся буквально со всех сторон.
Жюстина, эта маленькая кокетка, изо всех сил тянула мать за руку вперед: девочка заранее предвкушала свой успех в стайке матушки Нобле.
Круглые глаза Саладена злобно засверкали под синей вуалью; он забормотал:
– Вот она и вытащила свое сокровище… ах, так ты говоришь, я урод? Ну, погоди у меня!..
Лили, одетая так же, как вчера, но от этого не менее привлекательная, о чем свидетельствовал глубокий вздох мадам Нобле, вспомнившей свои двадцать лет, держала под мышкой объемистый пакет.
– Я должна отвести в Версаль срочный заказ, – объяснила молодая женщина. – Это фата для невесты. Вернусь я не раньше четырех часов. Пожалуйста, дорогая моя мадам Нобле, присмотрите хорошенько за Жюстиной… но где же ваша помощница?
– Мадам, – ответила Пастушка, – со мной мой верный Медор. К тому же я сама выбираю место для прогулки в Ботаническом саду. Там всегда очень многолюдно, так что не сомневайтесь… Впрочем, вы же знаете, все мои дети просто обожают Королеву-Малютку… Ах, как же она мила, наше сокровище!
Лили взяла девочку на руки и в последний раз поцеловала ее.
Подошел омнибус.
Но омнибус вынужден был подождать, потому что Лили отдавала последние распоряжения Пастушке и вручала ей серебряную монетку – на случай, если Королеве-Малютке чего-нибудь захочется. Потом молодая мать вновь принялась целовать ребенка и обещать ему, что скоро вернется.
Так вот, в омнибусе никто не рассердился. Когда же, наконец, Лили вошла, кондуктор галантно взял у нее сверток, а пассажиры приветствовали ее ласковыми улыбками.
Омнибус тронулся; следом за ним покатила двухместная карета, до сих пор недвижно стоявшая на другой стороне площади. Смуглокожий мужчина, тот самый, который вчера следом за Лили отправился в театр мадам Канады, «плантатор из заморских владений Франции», как окрестил его Эшалот, высунул в окошко свое бронзовое лицо и крикнул кучеру:
– Езжай за омнибусом!
Кучер тотчас пустил коней рысью.
В это же время мадам Нобле вместе со своими подопечными направилась по Аустерлицкому мосту в Ботанический сад.
Колонна двигались в установленном порядке. Обычно горбунья-подпасок шла впереди детей, шагавших по трое в ряд. Главная Пастушка прикрывала колонну сбоку, а Медор завершал шествие, наступая на пятки старшим ребятам.
Но сегодня Медор шел впереди, а почетный пост замыкающего заняла сама мадам Нобле.
Саладен даже подскочил, когда маленькая армия дружно затопала по мосту, и с задумчивым видом двинулся следом. По дороге он обдумывал, что сделает со своими ста франками, ибо ни секунды не сомневался в успехе своего предприятия.
Если бы Буало в наши дни писал сатиру о суете парижской жизни, значительное место в ней было бы уделено военным. Обладая уже вошедшим в поговорку непомерным аппетитом, вечной жаждой и постоянной тягой к женскому обществу, они наводняют улицы столицы и мешают движению экипажей и пешеходов, словно тележки прачек.
Так как делать бравым воякам совершенно нечего, то ходят они медленно, озираясь по сторонам и желая заиметь все, что попадается им на глаза; военные – непременные участники любого уличного скандала, хотя никогда не знают, из-за чего разгорелся сыр-бор. В их сердцах бушует негасимое пламя, постоянно грозящее вырваться наружу и спалить по крайней мере полгорода. Солдаты гораздо более опасны, чем Дон Жуан, ибо того интересовали лишь женщины, а эти сластолюбцы, томясь в казармах Кэмпера или Безье, почему-то решили, что в Париже, помимо красоток, на каждом шагу полным-полно кабатчиков, раздающих бесплатные обеды, и пожилых буржуа, почитающих за счастье угостить лихого рубаку стаканчиком вина. Интересно, кто сочиняет эти волшебные сказки?
На поле боя наши воины ведут себя как настоящие герои; в мирное же время никто не знает, что с ними делать. Широко известная печальная история Версаля, опустевшего из-за нашествия военных, продолжает повергать в трепет мирных штатских. Версаль расположен неподалеку от столицы, поэтому я советую вам отправиться туда и самим во всем убедиться.
Улицы этого некогда прекрасного городка заросли сорняками – к счастью для герцогинь, которые варят себе супы из крапивы, так как горничные и поварихи – все до единой – похищены кирасирами. Ни одна особа женского пола в возрасте от десяти до семидесяти двух лет не осмеливается выходить на улицу без наряда полиции, состоящего из четырех жандармов и одного бригадира.
Таково нынешнее плачевное положение города, основанного великим королем. Так что трепещи, Париж!
Попав в Ботанический сад через левые ворота, выходящие на площадь Валюбер, сразу оказываешься в роще, где играют дети и амурничают няньки и военные. Старики называют это место Рощей королевы; именно там мадам Нобле претендовала, хотя и без особых на то оснований, на собственную территорию; во всяком случае, когда территорию эту занимал кто-то другой, Пастушка бросалась жаловаться своему старому приятелю, столовавшемуся в пансионе на улице Копо и привлекавшему к себе всеобщее внимание огромным защитным зеленым козырьком.
