Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (читать книги полностью без сокращений txt) 📗

— Благодарю вас за него, матушка. А других доказательств у вас нет?

— У меня есть свидетельство одной достойной женщины и ее внука. Анри де Лагардер…

— Мой муж, матушка.

— Твой муж, дочь моя, — понизив голос, продолжала принцесса, — не нападал на Филиппа де Невера, а защищал его.

Аврора бросилась матери на шею и, отбросив всю свою холодность, стала покрывать ей лоб и щеки поцелуями.

— Это ты благодаришь меня за него, — печально улыбнувшись, заметила принцесса.

— Да нет же! — вскричала Аврора, поднося к губам руки матери. — Я рада, что мы снова вместе, дорогая матушка, ведь я тебя люблю и уверена, что ты его тоже полюбишь. Так что же ты сделала?

— У регента, — ответила принцесса, — есть письмо, в котором доказана невиновность Лагардера.

— Благодарю! Благодарю тебя! — воскликнула Аврора. — Но почему же его до сих пор здесь нет?

Принцесса знаком велела Флор подойти.

— Я прощаю тебя, крошка — целуя цыганку в лоб, проговорила она, — карета готова. Ты должна поехать и найти ответ на вопрос моей дочери. Ступай и возвращайся скорее, мы ждем.

Донья Крус выбежала из комнаты.

— Ну, дитя мое, — проговорила принцесса, подводя Аврору к дивану, — скажи: смирила ли я в себе гордыню знатной дамы, которую ты испытала на себе, еще не зная меня? Достаточно ли я покорна высоким повелениям мадемуазель де Невер?

— Матушка, вы так добры… — начала Аврора. Они уселись, и госпожа Гонзаго перебила дочь:

— Я люблю тебя, вот и все. Еще недавно я боялась за тебя, а теперь мне ничего не страшно: у меня есть верное средство.

— Какое средство? — с улыбкой спросила девушка. Принцесса несколько секунд молча смотрела на дочь, потом ответила:

— Любить его, чтобы ты любила меня. Аврора бросилась ей в объятья.

Между тем донья Крус, пройдя через гостиную Гонзаго, оказалась в передней, но тут до ее слуха донесся шум. На лестнице шел громкий спор. Кто-то, чей голос она, как ей показалось, узнала, распекал слуг и камеристок принцессы Гонзаго. Те, собравшись в батальон по ту сторону двери, обороняли вход в святая святых.

— Вы пьяны! — слышались голоса лакеев, а горничные визгливо кричали: — У вас все сапоги в штукатурке, а волосы в соломе! В хорошеньком же виде вы хотите появиться перед принцессой!

— Черт бы вас всех побрал, бездельники! — отвечал им осаждавший. — При чем тут штукатурка, солома и мой вид? Когда выходишь из места, где я был, к себе не приглядываешься!

— Вы, должно быть, из кабачка? — хором осведомились слуги.

— Или из арестантской? — вторили им лакеи. Донья Крус остановилась и стала прислушиваться.

— Вот наглое отродье! — не унимался голос. — Ступайте и доложите своей госпоже, что ее кузен, маркиз де Шаверни, требует, чтобы его приняли, и немедленно!

— Шаверни! — изумленно повторила донья Крус.

Слуги за дверью, похоже, начали совещаться. В конце концов они изволили признать маркиза де Шаверни, несмотря на его необычный наряд и выпачканные штукатуркой сапоги. Все знали, что господин де Шаверни — кузен Гонзаго.

Однако ожидание, по-видимому, показалось маркизу слишком долгим. Послышался шум борьбы, за которым последовал грохот, который издает человек, катящийся вниз по лестнице. Дверь распахнулась, и в ней показалась спина маленького маркиза, обтянутая роскошным кафтаном господина де Пероля.

— Победа! — вскричал он, отбиваясь от нападавших обоего пола, которые вновь на него набросились. — Эти чертовы негодяи чуть было не рассердили меня!

С этими словами маркиз захлопнул дверь перед носом у слуг и запер ее на задвижку. Обернувшись, он увидел донью Крус. Прежде чем она успела отскочить или как-то защититься, Шаверни со смехом схватил ее в охапку и поцеловал. Мысли такого рода приходили к маркизу внезапно, без всякого предупреждения. Он никогда и ничему не удивлялся.

— Милый ангел, — говорил он, пока девушка, обрадованная и смущенная, высвобождалась из его объятий, — вы снились мне всю ночь. По воле случая сегодня утром я слишком занят, чтобы признаться вам в любви по всей форме. Поэтому я отбрасываю всяческие вступления, падаю перед вами на колени и предлагаю вам руку и сердце.

Маркиз и в самом деле встал на колени посредине прихожей. Такого цыганка никак не ожидала. Однако смущена она была не намного сильнее самого маркиза.

— Я тоже спешу, — стараясь говорить серьезно, сказала она. — Прошу вас, позвольте мне пройти.

Шаверни вскочил на ноги и крепко обнял девушку — точно так же, как в театре Фронтен обнимает Лизетту 154.

— Из вас выйдет самая восхитительная маркиза на свете! — вскричал он. — Это решено. И не думайте, что я действую необдуманно. Я размышлял об этом всю дорогу.

— Но как же с моим согласием? — усомнилась донья Крус.

— Я обдумал и это. Если вы мне откажете, я вас увезу силой. Ладно, довольно, это дело решенное. Я привез важные вести и хочу видеть принцессу Гонзаго.

— У принцессы сейчас ее дочь, — ответила донья Крус. — Она не принимает.

— Дочь! — вскричал Шаверни. — Мадемуазель де Невер! Это ж моя вчерашняя невеста, прелестное дитя, клянусь Господом! Но я люблю вас и сегодня же на вас женюсь. Послушайте, моя прелесть, я говорю серьезно: раз мадемуазель де Невер сейчас у матери, я тем более должен туда попасть.

— Невозможно! — вырвалось у цыганка

— Для французских рыцарей нет ничего невозможного! — наставительно произнес Шаверни.

Он заключил донью Крус в объятия и, сорвав с полдюжины поцелуев, как тогда выражались, отодвинул девушку в сторону.

— Как туда пройти, я не знаю, — продолжал он, — но мне укажет дорогу бог приключений. Вы читали романы Ла Кальпренада 155? Разве человек, который несет записку, написанную кровью на лоскутке батиста, не пройдет куда угодно?

— Записку, написанную кровью? — повторила донья Крус, на сей раз без смеха.

Шаверни был уже в гостиной. Цыганка семенила рядом, но не сумела помешать ему отворить дверь молельни и влететь к принцессе.

Здесь манеры Шаверни несколько изменились. Этот безумец знал, где и как себя вести.

— Достойнейшая кузина, — учтиво поклонившись, начал он с порога, — я до сих пор не имел чести лично засвидетельствовать вам свое почтение, и мы с вами незнакомы. Я — маркиз де Шаверни, кузен де Невера по линии моей матери мадемуазель де Шанель.

Услышав имя Шаверни, Аврора в испуге прижалась к матери. Донья Крус остановилась позади маркиза.

— И зачем вы ко мне пожаловали? — раздраженно осведомилась принцесса и встала.

— Дабы загладить вину одного моего взбалмошного знакомого, — ответил Шаверни, обращая на Аврору умоляющий взгляд, — некоего безумца, который носит отчасти то же имя, что и я. И вместо того, чтобы принести мадемуазель де Невер извинения, которые не могут быть приняты, я покупаю себе прощение посредством доставленной ей записки.

С этими словами он встал перед Авророй на колени.

— От кого эта записка? — нахмурившись, спросила принцесса.

Но побледневшая и дрожащая Аврора уже догадалась.

— От шевалье Анри де Лагардера, — ответил маркиз. Сказав это, он достал из-за пазухи платок, на котором

Анри нацарапал несколько слов своей кровью. Аврора попыталась встать, но рухнула без сил обратно на диван.

— А разве?.. — начала принцесса, увидев лоскут материи с пятнами крови на нем.

Шаверни взглянул на Аврору, которую уже обнимала донья Крус.

— Послание выглядит мрачновато, — проговорил он, — но не пугайтесь. Когда он писал, у него не было под рукой ни чернил, ни бумаги…

— Он жив! — выдохнула Аврора.

И она в знак благодарности Господу возвела к небу свои полные слез прекрасные глаза. Затем, взяв у Шаверни пропитанный кровью платок, девушка страстно прижала его к груди.

Принцесса отвернулась. Это был последний всплеск ее гордыни.

Аврора попыталась было прочесть записку, но слезы застилали ей взор, да и буквы на материи расплылись и были очень неразборчивы.