Кровь Джека Абсолюта - Хамфрис Крис (книга жизни .TXT) 📗

Четыре года он дважды в месяц поднимался на это крыльцо и в первые три — с естественным отвращением школяра, зато в последний — с огромной охотой. И стимулом к тому был отнюдь не язык лягушатников, которым, надо сказать, он владел уже вполне сносно. Нет, его теперь привлекало сюда совсем иное наречие, именовавшееся la langue d'amour! [20]

Звякнули колокольчики, Джек вошел в лавку. Она была совершенно пуста.

— Bonjour [21], — произнес он недоуменно.

— Да?

На зов откликнулся не месье Гвен, а его подручный, Клод. Он вышел из мастерской, вытирая руки полировальной тряпицей.

— Ah, c'est toi, Jacques. Mon brave, comment vas-tu aujourd'hui?

— Tres bien, Claude. Et vous?

— Bien. Il fait beau, non?

— Tres beau. [22].

Джек пялился на молодого французика, мечтая о том, чтобы обмен формальностями закончился как можно скорей. Он и так опоздал, у него мало времени, а этот Клод… ох этот Клод! Он появился тут совсем недавно и по той же причине, по какой месье Гвен перевез в Англию все свое семейство еще лет десять назад. Франция продолжала преследовать гугенотов, и Джек считал своим долгом симпатизировать людям, бежавшим от произвола Бурбонов, но этот парень… он был… чересчур уж француз. Джек, конечно же, ни в малой степени не являлся расистом: его лучший друг Маркс был евреем, а уроки бокса ему давал негр, и он нисколько не обижался на получаемые от него колотушки, но лягушатники — дело другое. Они, во-первых, исконные враги англичан, а во-вторых… этот Клод не демонстрировал ни малейшего намека на благодарность за убежище, которое ему предоставили… взять хотя бы его постоянное и фамильярное «ты»! Нет, Джек, несомненно, мог общаться на равных… ну с кем угодно. С фермерами, например, или даже с бродягами. Но в рамках английской добропорядочной уважительности. Будь то поэт, депутат парламента или, допустим, король. Однако какой-то приказчик какого-то иноземного торгаша мог бы, кажется, проявлять к нему больше почтения. И не только к нему. Джек ведь видит, как этот молодчик поглядывает на Клотильду. И вдобавок к тому он до приторности смазлив.

К счастью, неловкая ситуация длилась недолго.

— C'est месье Абсолют? — прозвенел голосок наверху, и у Джека подогнулись коленки.

— Oui, cousine. Il est arrive.

— Dis lui a monter [23].

Это выходило за рамки! Обычно уроки проходили на нижнем этаже дома, в комнатушке, соседствующей с мастерской, где всегда кто-нибудь находился. Воодушевленный Джек двинулся к лестнице. Клод даже не пошевелился. Джек поглядел на него.

— Месье Гвен, il est… он ушел по делам?

— Oui.

Все лучше и лучше.

— И… надолго?

Клод пожал плечами.

— Тогда… — Джек порылся в кармане камзола, выудив оттуда серебряный шестипенсовик. — Проследи, чтобы нас не беспокоили, хорошо? Сегодня нам предстоит изучить сложные типы синтаксической связи. Vous comprenez? [24]

Клод взял монету. Не сразу, но все-таки взял.

— Oui, месье, je comprends… tres bien [25], — сказал он, уступая дорогу.

Джек полетел через три ступеньки наверх.

Ее силуэт вырисовывался на фоне окна. Темный, но Джек был все равно ослеплен. Прошло всего две недели с тех пор, как они виделись, но она вновь изменилась. Самым, причем, восхитительным образом, ибо она непрестанно менялась, неуклонно, стремительно расцветая, хотя и в тот памятный, годичной давности день была уже чудо как хороша. Тогда Джек заявился в дом месье Гвена в самом дурном настроении — мать, прервав партию в теннис, вытолкала сынка за порог! Он приуныл и совсем уж пал духом, когда месье Гвен заявил, что занятие с ним проведет его дочь. Привычная скука грозила обернуться еще горшей мукой. Ну в самом деле, что может быть общего у почти взрослого шестнадцатилетнего парня и четырнадцатилетней писюхи? Естественно, ничего. Однако его уныние вмиг испарилось, как только в гостиную вошла она, Клотильда Гвен, ослепительная, несравненная! С этой минуты он принадлежал только ей.

Его восхищало в ней все. Стать, формы, манера держаться, но особенно умилял тот пленительный, еще совсем детский восторг, в какой эта девушка приходила от мелких подарков, которые Джек взял за правило ей приносить. К тому же она отличным образом понимала, что существуют и более взрослые удовольствия, и, как и Джек, с охотой осваивала первые подступы к ним. Она, как и он, трепетала, когда их головы словно бы ненароком сближались, и очень мило краснела от его вкрадчивых шепотков, вливавших в ее прелестные ушки поток комплиментов и полунамеков на нечто большее, что непременно когда-нибудь должно между ними произойти.

Кроме того, Клотильда была начитанна. И ничуть не меньше, чем ее ученик, а во многом даже и больше, ибо его по школьной программе знакомили лишь с трудами давно почивших писателей, а Клотильда открыла ему мир современной литературы, в каковую теперь он так самозабвенно мечтал внести и свой вклад. Попытки переложить на французский модные стихи или романы вкупе с чувствами, пробуждаемыми не только литературными образами, делали их занятия столь увлекательными, что они пролетали как миг.

Сейчас золотые волосы юной наставницы были зачесаны вверх и заколоты черепаховыми гребнями, ее платье цвета слоновой кости волнами ниспадало к нежнейшим розовым туфелькам, а слишком бледное миндалевидное личико позволяло предположить, что его цвет объясняется не только естественными причинами, но и тонко наложенными притираниями, что, впрочем, весьма выгодно контрастировало с черными бабочками густых и чуть тронутых краской ресниц. Они поднялись, когда он вошел, вместе с изящной ручкой, сделавшей пренебрежительный, порицающий жест.

— Вы опять опоздали. Toujours, toujours en retard! [26]

На нежных надутых губках тоже виднелась помада. Джек открыл было рот и вновь поспешно закрыл.

— Вас совсем не волнует, как мало времени вы проводите здесь. Ваши уроки — фу! — ca ne fait rien. Moi, la meme! [27] — Она отвернулась к окну.

— Non, Клоти, je suis desole. J'etais… tres… tres… [28] занят. Это для тебя. Pour toi. Regarde! [29] — Он полез в сумку. — У меня тут… три подарка…

— Trois cadeaux, — поправила она, отходя от окна. Ее взгляд был по-прежнему ледяным.

— Oui, trois cadeaux. Le premier… [30]

Она взвизгнула, едва увидев оригинальный пакет. В виде конуса, из «Горшка с ананасами».

— Les fruits au sucre? [31]

— Naturellement [32].

Джек вручил ей пакет, с удовольствием наблюдая, как в сердитой гордячке проявляется задыхающееся от восторга дитя. Метаморфоза свершилась мгновенно. Зашуршала бумага. Потом пакет — с колебанием — протянули ему. Он отказался. Алые губки — уже в кристалликах сахара — улыбнулись. Боже, она наслаждалась лакомством, даже не замечая, что на нее беззастенчиво пялятся! Опустошив пакет, чаровница достала платок, аккуратно вытерла ротик и вновь подняла свои светло-голубые глаза.

— Et le deuxieme? [33]

Второй подарок, из магазина диковинок, требовал некоторой театральности.