Каперский патент (ЛП) - О'Брайан Патрик (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
Стивен держал виолончель меж коленей и некоторое время уже очень тихо играл две-три фразы с вариациями — полусознательное музицирование, не мешавшее ни говорить, ни слушать.
— Нет. Это мелодия Моцарта, точнее, должна быть мелодия Моцарта. Она, без сомнения, крутилась в голове у того француза, который написал «Марсельезу». Но что-то от меня ускользает...
— Стивен, — воскликнул Джек, — ни одной ноты более, прошу тебя. Вспомнил, что ты имеешь в виду, только бы не упустить.
Он снял тканевый чехол с футляра скрипки, грубо настроился и сразу нащупал правильный мотив. Вскоре присоединился Стивен. Когда они оказались полностью удовлетворены, то остановились, настроили инструменты, передали туда-сюда канифоль и вернулись к основной теме, вариациям на нее, инверсиям. Вначале один принимался импровизировать, а другой подхватывал, потом они менялись и играли до тех пор, пока внезапный крен на подветренный борт едва не выбросил Стивена из кресла, а его виолончель не издала мрачный вопль.
Он снова сел, струны и смычок не пострадали, но свободно текущий ритм разрушился, и они больше не играли.
— Все равно неплохо, — заметил Джек, — я скоро вообще к чертям слух потеряю. Во время артиллерийских учений бегаю туда-сюда без остановки, делая то, на что обычно есть полдюжины мичманов у орудий. В жизни не думал, что эти маленькие дикари такие полезные. Теперь выжат, как лимон. Держись крепче, Стивен, — воскликнул он, поймав доктора, когда тот снова упал, на этот раз из стоячей позиции. — Где твоя морская поступь?
— Дело вовсе не в ней, — начал оправдываться Стивен, — корабль движется дико и разнузданно. В таких условиях и крокодил бы упал, если у него нет крыльев.
— Я предупреждал, что ночь будет тяжелой. — подтвердил Джек, подойдя к барометру. — Но возможно, она окажется еще тяжелей, чем я думал. Лучше бы приготовиться к шторму. Киллик, Киллик, сюда!
— Сэр? — Киллик появился немедленно, с куском плюсованной ткани под мышкой.
— Запри виолончель доктора и мою скрипку в хлебной кладовой вместе с этой штуковиной.
— Так точно, сэр. Виолончель доктора и вашу скрипку в хлебную кладовую вместе с объектом.
Вскоре после свадьбы Диана подарила Стивену невероятный, но безымянный образец мастерства и изобретательности краснодеревщиков. Он мог выступать в роли пюпитра (обычно так и использовался), но различные рычаги и створки превращали его в умывальник, маленький, но вполне пригодный письменный стол, медицинский ящик и книжный шкаф. В нем нашлось место для семи секретных отделений, астролябии, солнечных часов, вечного календаря и даже для набора граненых бутылочек, а также щеток и расчесок из слоновой кости. Но больше всего радовало Киллика то, что петли, накладки на замочные скважины, прижимные пружины, плашки ручек, запорные крышки и прочая фурнитура сделаны из золота.
Об этой штуке Киллик заботился словно идолопоклонник — плюсованная ткань была лишь одним внутренним чехлом из трех, предназначенных для плохой погоды. Употребляемое капитаном название Киллик считал неподходящим, неуважительным и неуместным. «Объект» — вот правильное слово, которое даже близко не связано с ночными горшками, а наоборот — со святостью, с реликвиями. Долгие годы Киллик пытался всех приучить именно к этому слову.
Джек постоял немного, с легкостью подстраиваясь под переменчивую бортовую и килевую качку. Губы его сложились будто бы для свиста, но на деле ум его занимала не музыка, а серия расчетов их местоположения, течений, силы ветра и изменяющегося атмосферного давления — сейчас и по опыту многочисленных подобных ситуаций в этой части Атлантики.
Он надел бушлат, поднялся на квартердек и второй раз оценил ситуацию, уже более инстинктивно, напрямую воспринимая морской ветер. Брам-стеньги уже спустили на палубу, задраили люки, установили заглушки на иллюминаторы и дважды закрепили шлюпки на рострах.
— Когда вызовут вахту левого борта, пусть зарифят марсели. Позовите меня, если ветер переменится, — приказал он Дэвиджу. — Вас сменяет капитан Пуллингс?
— Да, сэр.
— Тогда передайте ему мои распоряжения. Спокойной ночи, мистер Дэвидж.
— Спокойной ночи, сэр.
В каюте он заметил:
— Кажется, это может быть тот шквал, про который я говорил, утверждая, что бой или шторм замечательно помогает сработаться смешанной команде. Стоило же мне трепаться как дурачку. Я же не желал по-настоящему жестокого шторма.
— Пра-пра-прабабушка моего крестного жила в Авиле, в доме, который я покажу тебе и Софии, когда кончится война. Она лично знала святую Терезу, и святая ей как-то сказала, что больше слез пролито над сбывшимися молитвами, чем над теми, которые не услышаны.
Глава третья
Буря и вправду оказалась такой, что нарочно не пожелаешь. Ветер все усиливался и заходил, пока на третий день не дошел до ост-норд-оста. Так он сильно задувал две полных вахты, не меняясь ни на румб. Но потом, когда «Сюрприз» шел под полностью зарифленными фоком и штормовым бизань-стакселем, ветер начал менять направление и постоянно сбивать корабль с курса, да еще и усилился.
К этому времени, ближе к концу ночной вахты где-то в четвертом часу утра, когда дождь лил сплошной стеной, Том Пуллингс выбрался из койки, накинул штормовку и вскарабкался по трапу, чтобы посмотреть, как Дэвидж выводит корабль на ветер. Большая часть вахты пряталась на миделе, укрывшись от брызг, дождя и потоков воды под срезом полубака. Четырем рулевым и вахтенному офицеру, уцепившемуся позади них одной рукой за бизань-мачту, приходилось выдерживать удушающий поток, и они держали головы низко, чтобы иметь возможность дышать.
Дэвидж, опытный и способный моряк, знавал в свое время чудовищные волны, но даже он ответил на вопрос Пуллингса (которому пришлось кричать ему прямо в ухо с руками, сложенными рупором): «Довольно хорошо сэр, спасибо. Но я подумываю позвать капитана. Каждый раз, когда корабль немного приводится к ветру, руль вроде как вибрирует, будто бы штуртросы соскакивают или износились».
Пуллингс протолкнулся среди рулевых (так получилось, что исключительно шелмерстонцев), сжал рукояти, подождал, пока «Сюрприз» приведется к ветру и сильные волны ударом направят нос в подветренную сторону, почувствовал привычное запаздывание, улыбнулся и крикнул:
— Всего лишь одна из мелких проделок фрегата в такую погоду. Так происходит всегда. Можно оставить капитана в покое.
Внезапно очень длинная и яркая череда молний осветила низкие темные тучи и залитый водой корабль. Чудовищный раскат грома проревел едва ли не на расстоянии вытянутой руки. И без малейшего предупреждения ветер сменил направление, натянув стаксель до грани разрыва и повернув «Сюрприз» на четыре румба к ветру, бросив на гигантские волны с огромной скоростью. Первый раз корабль нырнул так, что весь полубак оказался глубоко под зеленой водой. Килевая качка достигла такой силы и размаха, что Джека, спавшего мертвым сном в подвесной койке после тридцати шести часов на палубе, со всей силы ударило прямо о бимсы над головой.
«Вряд ли мы встанем на ровный киль», — пробормотал себе под нос Пуллингс. Свет компасной лампы выхватывал такое же мрачное ожидание конца на лицах рулевых. Все происходило будто в замедленном темпе: бушприт и часть полубака поднялись, темные, будто кит в белой пене, чудовищный поток воды, залив мидель, ринулся на корму, затапливая квартердек и снося переборки.
Практически беспрерывные молнии высвечивали группки вахтенных, хватающихся за давно натянутые между пушек от носа до кормы спасательные леера. Еще до того, как вода стекла по шпигатам квартердека, Джек Обри в ночной рубашке выскочил по трапу на палубу.
— Корабль слушается руля? — прокричал Обри, и, не дождавшись ответа, схватился за штурвал. Последовательность трудно уловимых вибраций между напором последовательных волн на руль дала ему понять, что все в порядке. Корабль слушается руля как всегда. Когда он бросил взгляд на компас, то стекающая на стекло кровь окрасила свет компасной лампы красным.
