Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Эйла почувствовала жажду, несколько человек двинулись следом за ней к общей чаше. Рядом шел Даральди.
— Я тоже хотела бы выпить, — сказала Мадения.
— Извини. — Лозадуна закрыл ладонью ее чашку. — Ты еще не прошла ритуал Первой Радости, дорогая. Тебе лучше пить чай.
Мадения нахмурилась и начала возражать, но все же ей пришлось пить безобидный чай.
Он не собирался предоставлять ей какую-либо привилегию, пока она не стала женщиной и не прошла через ритуал, но делал все, чтобы склонить ее к этому. В то же самое время он всем рассказал, что, несмотря на горький опыт, сейчас она очистилась и стала прежней и к ней надо относиться так же внимательно и заботливо, как и к любой другой девушке на грани взросления. Он чувствовал, что только это полностью вылечит ее от воспоминаний о нападении и изнасиловании.
Эйла и Даральди задержались у чаши с напитком. И поскольку остальные разошлись, они оказались вдвоем. Он повернулся к ней.
— Эйла, ты такая красивая женщина!
Когда она росла, то была уродливой нескладной девчонкой, и сколько ни повторял Джондалар, что она красива, она всегда думала, что он говорит это, потому что любит ее.
— Нет, — рассмеялась она. — Я некрасивая.
Он растерялся, потому что ожидал услышать не это.
— Но ты… ты красивая!
Даральди целый вечер ухаживал за ней, и хотя она к нему относилась по-дружески тепло и радовалась танцам, двигаясь с естественной фацией, что только подбадривало его, все же ему не удалось зажечь тот огонек, который бы потом превратился в пламя. Он был уверен в своей привлекательности, к тому же отмечался праздник Великой Матери, но, кажется, его желания не были поняты. Наконец он решился сказать об этом прямо.
— Эйла… — Он обнял ее за талию, почувствовав, как она на мгновение напряглась, и наклонился к ее уху: — Ты прекрасна!
Она повернулась к нему, но вместо того чтобы с готовностью ответить на его призыв, отшатнулась назад. Он попытался прижать ее к себе. Она положила руки на его плечи и посмотрела ему в глаза.
Эйла не совсем поняла истинное предназначение праздника Великой Матери. Она думала, что это дружеская вечеринка, хотя они и говорили о «чествовании» Матери. Увидев, как пары, а иногда и группы людей уходили в более темные укромные места, она стала кое-что понимать, но окончательно сообразила, в чем дело, когда, взглянув в глаза Даральди, увидела там желание и требовательное ожидание.
Он притянул ее к себе и поцеловал. Эйла, повинуясь неясному зову, ответила на поцелуй. Его рука нашла ее грудь, а затем попыталась проникнуть под тунику. Он был привлекательным, и ей это было приятно. Она расслабилась и готова была отдаться, но решила немного выждать. Трудно было сопротивляться, в голове все смешалось. Тут она услышала ритмичные звуки.
— Идем танцевать, — сказала она.
— Почему? Там осталось мало людей.
— Я хочу станцевать мамутойский танец.
Он неохотно согласился. Она в общем-то ответила ему, и он мог немного подождать.
Когда они подошли к площадке, Эйла увидела, что Джондалар все еще там. Он танцевал с Маденией, держа се обеими руками и показывая танец, которому научился у племени Шарамудои. Филония, Лозадуна, Золандия и еще несколько человек отбивали ритм ладонями. Им вторили флейтист и барабанщик.
Эйла и Даральди тоже стали хлопать в ладоши. Она поймала взгляд Джондалара и стала хлопать себя по бедрам, как это делали Мамутои. Мадения остановилась, чтобы взглянуть на нее, и тут же отступила назад, когда Джондалар в сложном ритме движения бедер присоединился к Эйле. Вскоре они двигались вместе, то отходя друг от друга, то кружась, и когда оказались лицом к лицу, то взялись за руки. Едва Эйла поймала его взгляд, для нее не осталось никого, кроме Джондалара. Неопределенная теплота и дружелюбие, которые она испытывала к Даральди, сразу же растворились в мощном призыве синих-синих глаз, смотрящих на нее с желанием и любовью.
Глубокая сильная связь между ними была очевидна. Лозадуна внимательно посмотрел на них и незаметно покачал головой. Было ясно, что Великая Мать определила свой выбор. Даральди пожал плечами и улыбнулся Филонии. Мадения широко открыла глаза: она понимала, что видит нечто редкое и прекрасное.
Закончив танец, они обнялись и остались так стоять. Золандия начала хлопать, и остальные вскоре присоединились к ней. Звук аплодисментов наконец достиг их. Они отшатнулись друг от друга, чувствуя себя неловко.
— Вроде бы что-то осталось выпить, — сказала Золандия. — Давайте допьем до конца.
— Хорошая мысль, — сказал Джондалар, обнимая Эйлу. Ему совсем не хотелось отпускать ее сейчас.
Даральди поднял большую чашу, чтобы разлить остатки напитка по чашкам, и посмотрел на Филонию. Ему повезло. Она была красивой женщиной и родила двоих детей у его очага. И вовсе не обязательно, что в праздник Великой Матери надо чествовать Ее с другой женщиной, а не со своей подругой.
Джондалар одним глотком выпил напиток, поставил чашку, затем внезапно поднял Эйлу на руки и понес к их постели. Она чувствовала себя необыкновенно легко, ее переполняла радость, как если бы ей удалось избежать страшной опасности, но ее радость была ничто по сравнению с радостью Джондалара. Он наблюдал за ней весь вечер, видел, как мужчины, каждый по-своему, желали ее, пытался предоставить ей возможность выбора, как и советовал Лозадуна, и был уверен, что она выберет кого-нибудь. Он много раз мог бы уйти сам, но не уходил, ожидая, когда уйдет она. Он оставался с Маденией, зная, что она не подойдет к другому мужчине. Ему нравилось ухаживать за ней, чувствуя, как она слабеет рядом с ним. Джондалар предвидел, какой великолепной женщиной она станет. И хотя он не стал бы сердиться на Филонию, если бы она с кем-то ушла, тем более что у нее было много возможностей, он все же обрадовался тому, что она оставалась рядом. Он просто не представлял, что он будет делать, оставшись один, если Эйла выберет кого-то. Они говорили о многом, о Тонолане и Путешествии с ним, о ее детях, особенно о Тонолии, о Даральди и о том, как она любит его, но Джондалар не мог себя заставить говорить об Эйле.
И когда она подошла к нему, он с трудом в это поверил. Он осторожно положил ее на меха, посмотрел на нее и увидел в ее глазах любовь. У него вдруг защипало в горле, ему захотелось расплакаться. Он сделал все, что сказал Лозадуна, предоставил ей все возможности, даже склонял ее к этому, но она пришла к нему. Не было ли это знаком Матери, который указывал, что если Эйла забеременеет, то ребенок будет от его духа?
Он задернул шкуры, и, когда она приподнялась, чтобы раздеться, он мягко уложил ее обратно.
— Сегодня моя ночь. Я хочу делать все сам.
Она легла на спину и слегка улыбнулась, предчувствуя сладостное ожидание. Он вышел и вернулся с горящей палочкой, затем зажег небольшой светильник и установил его в нише. Свет был неяркий, чтобы только кое-что видеть. Он уже начал снимать с нее одежду, но потом остановился.
— Мы можем найти путь к священному источнику с помощью этого? — Он указал на светильник.
— Говорят, что источник истощает мужчин, лишает их мужской силы.
— Поверь, сегодня такого не случится, — улыбнулся он.
— Тогда все будет прекрасно.
Они надели парки, взяли светильник и тихо вышли наружу. Лозадуна улыбнулся. Горячий источник никогда не действовал на него долго. Просто приходилось себя контролировать. Но не только Лозадуна видел, как они уходили.
Детям никогда не запрещали бывать на празднике Великой Матери. Они учились тому, что должны будут делать, когда станут взрослыми. Когда они играли, то часто изображали старших, и прежде чем они были готовы к половым связям, мальчики совершали определенные движения, подражая отцам, а девочки изображали роды, используя кукол. Как только они становились половозрелыми, они вступали во взрослую жизнь, проходя особые ритуалы, которые не только давали им звание взрослого, но накладывали на них соответствующие обязательства, хотя они могли еще несколько лет не выбирать спутников. Дети рождались в положенное время, когда Великая Мать благословляла женщину, но у очень молодых женщин дети рождались редко. Всех детей встречали радушно и заботились о них.
