Идя сквозь огонь (СИ) - Зарвин Владимир (книги онлайн полные версии txt) 📗
Хоть мы и не воздаем пророку Исе божественных почестей, как вы, христиане, однако в нашей Вере он — уважаемый святой, чье имя поминается при богослужении наряду с именами других пророков…
— Что-то не больно ты похож на турка, — вмешался в беседу отмалчивавшийся до сих пор Харальд.
— По-твоему, турок должен выглядеть, как Халиль или Мустафа? — со смехом кивнул на своих чернобородых слуг Демир, сам русый и сероглазый, как сидящий напротив него Бутурлин. — В старые времена мои соплеменники были все подобны мне видом!
Арабы, смешавшись с моим народом, принесли ему свет Истинной Веры, но, увы, немного испортили нам кровь! Посему на рынках Стамбула так велик спрос на белокожих, златокудрых рабынь. Мой народ желает вернуться к своим истокам!
— Угнетением других счастья не добудешь! — покачал головой Дмитрий. — И жажда наживы к добру не приведет. Господь Иисус, коего вы почитаете, как пророка, говаривал, что проще верблюду пройти в игольные уши, чем богатому попасть в рай.
— Пророк Мухаммед, коему Всевышний дал закончить Учение, тоже приветствовал бедность, — улыбнулся Демир, — однако же он говорил: «не засматривайтесь глазами своими на богатства, коими мы наделили некоторые угодные нам семейства»!
— Вот потому-то мне наша Вера и милее! — ответствовал турку Бутурлин. — Едва ли будет честно одним запрещать стяжательство, а другим потакать в нем!
На лицо Демира-эфенди набежала тень. Казалось, слова московита его оскорбили, и, почуяв перемену в настроении господина, Халиль и Мустафа незаметно потянулись к оружию.
В ответ Бутурлин и его спутники тоже взялись за сабельные рукояти, не спеша обнажать клинки. Под низкими сводами харчевни повисло напряженное молчание.
— Нет, московит, ты неверно меня понял! — рассмеялся, поняв, что беседа может закончиться кровопролитем, Демир-эфенди. — Я вовсе не желал ссоры с тобой!
Будь на моем месте ученый толкователь Корана, он сумел бы развеять твои сомнения в истинности моей Веры. Но я — лишь купец, не искушенный в вопросах богословия, посему мы оставим наш спор. Скажи лучше, кого вы ищете в Поганине?
— Негодяя, похитившего невесту Дмитрия! — выпалил, опередив боярина, Газда. — Одного из тех, кто некогда был частью моего народа, но затем изменил и ему, и Вере!..
— То есть, бывшего казака? — понимающе поднял бровь турок. — Таких в Поганине немало. Скажи, каков он с виду?
— Смуглый, горбоносый, с разорванным ухом и выжженной макушкой! — ответил за Газду Харальд. — Приходилось встречать такого?
— Что ж, я видывал человека с подобными приметами, — произнес, покопавшись в памяти, турок, — мы с ним вчера вместе въезжали в город.
Бывший разбойник по прозвищу Штырь содержит у северных ворот странноприимное заведение. Тот, кого вы ищете, остановился у него. Если не ошибаюсь, он носит прозвище Ловчий!
— Подходящее имя для охотника на людей! — гневно сверкнул глазами Бутурлин. — Что ж, прими мой поклон, Демир-эфенди. Надеюсь, у меня будет возможность отплатить тебе за твое добро!
— Не стоит благодарности! — улыбнулся в ответ турок. — Мир тесен. Может быть, и ты когда-нибудь окажешь мне помощь?..
Не теряя зря времени, Дмитрий и его спутники поспешили к месту, где обретался похититель Эвелины.
— Как мыслите, Ага, неверные догадались о том, кто мы на самом деле? — обратился к господину, когда они скрылись из виду, черноглазый Мустафа.
— Не думаю, — слегка поморщился Демир, — но осторожность нам не помешает. Правдива ли история об украденной невесте, или это лишь уловка, чтобы усыпить нашу бдительность, — не столь важно.
Судя по тому, как московит разумеет политику Порты, — он не простой искатель приключений, а лазутчик Москвы, пробирающийся на юг, дабы чинить вред Османской Державе.
Посему нужно будет подрезать ему крылья. Халиль, дай-ка мне перо и бумагу. Поможем местному Воеводе изловить врага!
— Ну вот, уже третий день ловов, а добычи не видать! — в сердцах воскликнула, озирая окрестные заросли, Ванда. — Видно, изменила нам охотничья удача…
— Погоди тужить, панна! — ободрил ее Орешников. — До ночи далеко. Глядишь, Господь еще пошлет нам дичь!
— Боюсь, подстреленный мной глухарь сегодня будет единственным трофеем, — вздохнула девушка. — Что поделаешь, коли здесь не водятся олени?
Холмистая лесостепь, прорезанная во многих местах оврагами, и впрямь не слишком подходила для обитания увенчанных рогами лесных красавцев.
Как правило, они отдавали предпочтение густым рощам, где легко было укрыться от врага, а здешний кустарник, перемежающийся с широкими прогалинами, такой возможности не давал.
Однако шляхтич Тромба уверил Государя в том, что здесь должны водиться олени, и Ян Альбрехт, доверявший опыту вассала, не спешил покидать охотничьи угодия.
Впрочем, когда солнце стало клониться к закату, искатели дичи разуверились в своем везении и стали стекаться к поляне, где слуги уже разожгли кострище. Поодаль от него выросли охотничьи шатры, самым крупным из коих был шатер Польского Владыки.
На случай, если господам не посчастливится вернуться с добычей, слуги варили кулеш из взятых с собой на охоту припасов. Это оказалось как нельзя более кстати, ибо удача изменила ныне всем нобилям.
Лишь Ванда умудрилась добыть глухаря да зоркий Князь Томаш подстрелил зайца. Впрочем, хвалиться такой добычей среди вельможных охотников было не принято. Лишь увенчанный рогами олень или клыкастый вепрь могли вызвать у них одобрительный возглас.
Что до Орешникова, то он не печалился отсутствию дичи на своем поясе. Боярин любил охоту не столь горячо, как собравшиеся здесь нобили, и для счастья ему хватало присутствия Ванды.
Чтобы чем-то себя занять, он, сидя на пригорке, подтачивал стрелы, раздобытые в польском стане. Среди стрел с обычными наконечниками в его колчане поблескивало несколько образчиков с широким железком в виде полумесяца, обращенным вперед рогами.
Сии стрелы не могли не привлечь внимание Ванды. С детства ходившая на охоту, она впервые видела подобные наконечники и не смогла сдержать любопытства.
— Для чего нужны стрелы со столь дивным железком? — поинтересовалась она у московита. — Мы же не турки, чтобы украшать свое оружие полумесяцем!
— Дело не в турецкой моде, — улыбнулся Григорий, — да и железко, подобное месяцу, — не для красоты. У нас на Москве такие наконечники кличут срезнями. Погляди на сие вогнутое лезвие — оно призвано разрубать веревки, канаты. Еще им удобно рвать вражьи паруса, когда бой идет на море!
— Но мы же не на море! — рассмеялась Ванда. — Где ты видишь здесь паруса?
— Парусов здесь и впрямь не сыщешь, зато есть веревки, — ответил ей Орешников. — Представь: захочется охотнику поймать живьем того же оленя.
Расстелет он ловчую сеть, приманку разложит. Но как сделать, чтобы ловушка сомкнулась, подняв зверя над землей?
— У нас в Польшеи к сети подвешивают груз с веревкой, переброшенной через толстый сук, — со знанием делаи поведала московиту Ванда, — его до порыи тоже привязывают к ветвям.
Когда зверь, ступивший на сеть, начинает свой пир, егерь тянет за бечеву, раскрывая узел, и груз падает, увлекая вверх добычу!
— Что ж, можно и так охотиться, — согласился с девушкой боярин, — но у сего способа ловли есть один недостаток.
Бечева, за кою приходится тянуть охотнику, не бывает слишком длинной. А значит, зверь может учуять его запах и сбежать, так и не соблазнившись приманкой. Или же бечева лопнет от рывка — и прощай, добыча!
А стрелок, запасшийся срезнем, освободит груз выстрелом, не вспугнув при этом зверя.
— И с какого расстояния он будет бить? — недоверчиво вопросила Ванда, знавшая по собственному опыту, что охотники, как и рыбаки, любят преувеличивать свои достижения.
— Шагов со ста-ста пятидесяти. Как придется!
— Ты хочешь сказать, что попадешь в бечеву, удерживающую на дереве груз, со ста пятидесяти шагов?! — изумилась Ванда. — Слушай, у всякого бахвальства есть предел!
