Тайны Парижа. Том 2 - дю Террайль Понсон (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Стойте тут, — сказал он, — через десять минут я пройду с ним.
— Ты?
— Ну, конечно! Ведь я же говорил вам, что играю двойную роль.
— Положим.
— Я притворялся перед этой дамой, что предаю вас. Она щедро платит мне; но, в конце концов, я все-таки изменяю ей ради вас. Сомневаетесь ли вы теперь?
— Нет.
— Но прежде всего, — продолжал Жермен, — берегитесь наделать глупостей, не ошибитесь…
— Я прицелюсь метко.
— Я не то хочу сказать. Не примите меня за него… Капитан со злобой сжал пистолеты.
Он на целую голову выше меня, не забудьте.
— Нет! Уходи! — произнес капитан, пылая бешенством и нетерпением.
— К тому же, — прибавил Жермен, уходя, — я заговорю с ним, скажу: «Идите скорее! Нам нельзя терять времени». Ведь вы узнаете мой голос, черт возьми!
— Да иди же…
Жермен ушел. Капитан остался один; он стоял, опершись на перила площадки, с пистолетами в руках.
Прошло десять минут, которые показались ему, по меньшей мере, десятью годами. И этот человек, погрязший в грехах, терзаемый раскаянием, сломленный стыдом, человек, который за минуту перед этим, увидев юношу на коленях перед любимой женщиной, почувствовал, как его оставляют последние силы, вдруг снова стал прежним солдатом. Охваченный ненавистью и ревностью, он с твердостью ожидал юношу, на которого приготовился направить дуло пистолета с уверенностью бандита. Только сердце у него билось учащенно; вообще же он был спокоен, как старый браконьер, караулящий дичь.
Наконец в коридоре раздались шаги. Капитан поднял пистолет. Кто-то показался на пороге стеклянной двери. Гектор Лемблен поднял пистолет вровень с головой вошедшего и хотел было выстрелить, но он узнал Жермена.
В то же время, согласно уговору, Жермен вполголоса сказал:
— Идите… идите скорее.
Тогда капитан увидал вторую фигуру, которая быстро пошла через площадку вслед за лакеем, направляясь к лестнице, спускавшейся к морю. Капитан спокойно поднял пистолет, прицелился в Армана и выстрелил.
В ту минуту, когда раздался выстрел, Арман уже достиг первой ступеньки лестницы; он не упал, напротив, быстро обернувшись, вскрикнул. Капитан промахнулся. Но тотчас же схватил второй пистолет, опять прицелился и спустил курок. Грянул второй выстрел.
При свете, блеснувшем при выстреле, Гектор Лемблен увидел, как фигура исчезла.
Был Арман убит, или Жермен увлек его за собой? Капитан, опьянев от ярости, хотел убедиться в этом и бросился было к лестнице. Но новое обстоятельство остановило его.
На пороге площадки показалась женщина, и ей стоило только протянуть руку, чтобы остановить его дикое стремление.
Эта женщина, указывая пальцем на преступника, сделала шаг ему навстречу и произнесла одно слово: «Убийца!»
Гектор Лемблен в ужасе отшатнулся, а дымящийся пистолет выпал у него из руки и упал на плиты площадки.
XI
Дама в черной перчатке — это была она — сделала еще шаг вперед, но капитан снова отступил перед нею, как перед зловещим видением.
— Убийца! — повторила она.
И так как он продолжал подаваться назад, то молодая женщина все шла вперед, протянув палец ко лбу преступника. Казалось, она хотела запечатлеть на нем неизгладимый знак, позорное клеймо, которое могло исчезнуть только с его смертью.
Капитан, отступая, скоро очутился на краю площадки, спиной к перилам. Тогда, без малейшего признака страха, с презрением к убийце, который стоял неподвижно и у которого из горла, сжатого судорогами, не вылетело ни звука, она сказала:
— Убейте заодно и меня! Убейте, как убили его.
Она смотрела на капитана безумными, горящими глазами…
— Раз вы сочли себя вправе, — продолжала она, — стрелять в человека, стоявшего передо мной на коленях, вы, с которым я пока ничем не связана, вы, имени которого я еще не ношу, то отчего вы не убьете и меня?
Видя, что он молчит и, чуть держась на ногах, готов упасть на колени перед нею, Дама в черной перчатке повернулась к нему спиной и насмешливо расхохоталась.
— Ах, — выдохнула она, — я предвидела эту развязку, предвидела, что ваш лакей предаст меня и что вам не сдержать вашей клятвы. Сегодня утром граф Арлев входил в вашу комнату и вынул пули из ваших пистолетов.
Капитан глухо вскрикнул.
— Тот, кого вы считаете убитым, чувствует себя превосходно, — докончила Дама в черной перчатке.
С этими словами она удалилась, и капитан, остолбеневший, не имевший силы последовать за нею, услышал шум запираемых дверей.
Хотя женщина, любимая им, предала его, но он все же любил ее так, как никогда; она удалилась к себе, не удостоив его объяснения, не спросив его ни о чем. Потрясение сломило этого человека, когда-то такого сильного. Он грузно опустился на ступеньку лестницы и находился точно в бреду, забыв даже, живет ли он?
Через два часа Жермен застал его на прежнем месте, все в том же положении, перенес в его комнату и положил, не раздевая, на постель…
На следующее утро все лицо капитана было залито слезами, он нравственно опускался все ниже и ниже и дошел наконец до такого падения, что отрекся от самых законных человеческих прав. Он обратился в бессильное и неразумное дитя. Майор Арлев неожиданно вошел к нему в комнату:
— Милостивый государь, — сказал он, — через час моя воспитанница и я уезжаем, и я пришел проститься с вами.
Капитан поднял на него отупевший взгляд и ничего не ответил.
— Я не знаю, — продолжал майор, — что произошло вчера; я лежал, так как у меня был припадок подагры, хотя слышал два выстрела. Сегодня утром моя воспитанница объявила мне, что отказывается выйти за вас замуж из опасения, что вы убьете ее в один прекрасный день.
Майор произнес эти слова совершенно равнодушно, и так как Гектор Лемблен упорно молчал, то он продолжал:
— Вы знаете, милостивый государь, что шкатулка, которую мы нашли пустой, заключала в себе миллион.
— Я знаю это, — рассеянно пробормотал капитан.
Он думал в это время о Даме в черной перчатке, о женщине, которую любил до сумасшествия и которую, может быть, ему не суждено более увидеть.
— Ответственность за эту сумму вы приняли на себя, — продолжал майор.
— Ах, майор, — воскликнул капитан, — берите хоть все мое состояние, если хотите: я устал жить и жажду только смерти.
Казалось, на небе было заранее предопределено, чтобы этот тяжкий преступник прошел все стадии искупления во время своего земного существования, сбрасывая с себя один за другим печальные лохмотья человеческого достоинства; он бросился на колени перед графом Арлевым, схватил его руки и пробормотал прерывающимся от рыданий голосом:
— Майор, ваши волосы побелели, а у стариков сердце мягче, чем у людей, никогда не испытавших страданий; неужели вы откажете мне в милости, о которой я так смиренно вас молю?
— Говорите, — произнес растроганный майор.
— Граф, через час я застрелюсь, потому что женщина, которую я люблю, как вам известно, больше жизни, — как ни странно и жестоко ее обращение со мной, — уедет от меня навеки. Именем самого для вас дорогого, именем всего, что вы когда-нибудь любили, умоляю вас, добейтесь для умирающего последнего свидания, хотя бы на одну минуту…
И Гектор Лемблен в отчаянии порывисто сжимал руки майора.
Граф был тронут.
— Подождите меня, — сказал он, — я сейчас вернусь. Майор вышел и направился в комнату, которую занимала его мнимая воспитанница.
— Ну, что? — спросила она холодно, по-видимому, нисколько не удивившись скорому возвращению майора.
— Сударыня, — сказал граф Арлев с волнением, — вы неумолимы, как сама судьба.
— Добрый Герман, — старалась успокоить его молодая женщина, — перестаньте жалеть этого недостойного человека.
— О, я жалею его потому, — воскликнул майор, — что он унизился до последней степени; я видел его ползающим у моих ног.
— Час высшего правосудия близится: скоро окончатся его страдания.
— Ах, лучше убейте его сейчас же, но не длите его мучений, умоляю вас.
