Мария, княгиня Ростовская - Комарницкий Павел Сергеевич (книги онлайн полностью .txt) 📗
Великий хан грязно выругался. Зачем разматывать всю цепочку, когда и так ясно — на том конце цепи сидит Гуюк со своим китайским змеем, пригретым за пазухой. Мог ли великий Чингис-хан предположить, что главу рода Борджигин будут травить, как крысу в грязной китайской харчевне?
Бату криво ухмыльнулся. Ладно… Любая цепь имеет два конца. В хозяйстве Гуюк-хана полным-полно слуг и рабов, и многие из них тайно мечтают стать свободными и богатыми.
— Ахррр!
Удар! Меч скользнул по щиту, и Ростислав заученным движением отбросил его в сторону, одновременно своим мечом находя прореху в обороне вражьего всадника. Однако и встречный выпад не имел успеха — сунутый без замаха меч наткнулся на закалённую стальную пластину доспеха и соскользнул вбок.
— Х-ха! — всадник князя Даниила попробовал достать Ростислава сбоку, но в этот момент оплошавшие витязи, допустившие прорыв врага к своему князю, сумели среагировать. Два меча сверкающими полосами перечеркнули дерзкого всадника, и он буквально развалился на куски.
— Отходим! — Ростислав взмахнул мечом. — Живо!
Собственно, не «отходим», а «уходим», мельком подумал князь, пришпоривая коня. Битва проиграна начисто, и всё, чего можно ещё добитья — это пасть геройски на бранном поле, будучи зарубленным каким-нибудь олухом, либо предстать перед Данило Романычем в путах. Ни то, ни другое Ростислава не устраивало.
Всё пошло скверно с самого начала. Намного превосходящая по силе конница князя Даниила смяла передовой полк Ростислава, отбросив к основным силам, и беспорядочно отступающая толпа смешала порядки угорской пехоты, ощетинившиеся стеной копий. Следом за конницей на угров навалилась галицкая пехота, и напрасно Фильний орал и размахивал руками — дрогнули угры и побежали, рассыпаясь по кустам. Если б не кустарник, вряд ли кто-нибудь вообще ушёл бы… И конница Фильния смешалась в общем половодье, не оказав никакой серьёзной поддержки.
О том, что творится на флангах, Ростислав уже не имел понятия. Судя по всему, болеславовы поляки сейчас массово сдаются в плен. Что касается литовцев, то они храбро бьются только на стороне победителя. Должно быть, сейчас они уже разбегаются по лесу, забираясь на деревья, чтобы не достали, зло подумал Ростислав. Хотя чего тут злиться? Помирать ни за что кому охота…
— … Ну здравствуй, Филя прегордый. Рад тебя видеть, однако. В таком виде особенно.
Даниил Романович вежливо улыбался. По лицам витязей блуждали глумливые ухмылки, и только дисциплина не позволяла им ржать вслух, как кони. Воевода Фильний стоял на коленях, с закрученными взад руками, удерживаемый двумя крепкими кметями. Шлема на голове угорского воеводы не было, на лице набухал здоровенный кровоподтёк.
— Ты… — прохрипел Фильний, — Пёс поганый…
Коротко хрустнули выбитые зубы — один из витязей заехал пленному рукояткой меча. Фильний издал сдавленный звук и обвис.
— Нехорошо говоришь, Филя, — прищурился Даниил. — Некрасиво ведёшь себя.
— Все вы псы, русы, — невнятно, едва шевеля разбитыми губами, заговорил Фильний по-мадьярски. — И ты… и Ростислав пёс… и матери ваши суки… навоз вы, а не народ…
Коротко хрустнула сломанная челюсть — на сей раз удар был нанесён окованным носком сапога.
— Довольно, поговорили, — перестал улыбаться Даниил. — Допрашивать тебя труд напрасный, поскольку ни хрена не знаешь ты. Рубака и рубака, тупоголовый кнехт. Отпустите-ка ему, ребята, сотню плетей, как положено дворовому холопу за дерзость, да и повесьте вон на том дереве. Голого!
— Сделаем, княже!
Когда угорского воеводу уволокли, кмети подтащили следующего пленника.
— Какая встреча! Тебя ли я вижу, славный боярин Владислав! — теперь улыбка князя Даниила была откровенно зловещей. — Рад тебя видеть, боярин. В смысле, в последний раз.
В отличие от угорского воеводы, боярин был относительно цел — даже шлем с него сняли, а не сбили, как с Фильния. Лицо пленника было белым, как мел, борода тряслась.
— Государь, пощади…
— ТЕБЯ?! — искренне изумился Даниил. — Такого-то змея ядовитого, и упустить? Нет, боярин, шалишь. И не надейся так легко помереть, как тот Филя — много, ой, много чего расскажешь ты, я так полагаю! Весь клубок ваш змеиный вылущу! В колодки его, и стеречь как родную сестру перед свадьбой!
Когда боярина утащили, на его место подволокли польского воеводу, командовавшего болеславовыми поляками.
— Ну здравствуй, Збышек, — теперь князь Даниил не улыбался вовсе. — Как же случилось так, что против своего господина, короля Кондрата выступил ты?
Польский воевода едва не падал, удерживаемый парой кметей — удар шестопёра пришёлся ему по голове.
— Один господин у нас, славный Болеслав… — прохрипел поляк, поводя мутными, залитыми кровью глазами.
— Вот это ты и расскажешь самому Кондрату, — Даниил махнул рукой. — В оковы его, на цепь. Сегодня же отправим подарок Кондрату, пусть сам разбирается, что с ним делать. Его подданный, как-никак, хоть и не признаёт короля своего.
Когда и польского воеводу уволокли, Даниил обернулся.
— Всё?
— Остальные всё ратники, княже!
— Литвинов ихних предводитель где?
— Убит, Даниил Романович. Наповал убит.
— Ну и пёс с ним.
— А Ростислав утёк, княже… Не догнали…
Даниил внезапно широко ухмыльнулся.
— И слава Богу, что утёк. Не хватает нам ещё смертного врага в лице князя Михаила Всеволодовича нажить. Получил своё мальчишка, впредь умнее будет. Пусть соразмеряет, на кого хвост подымать!
— Мальчишка!
Князь Михаил бросил на стол письмо, нервно заходил по комнате.
— Что, княже? — боярин Фёдор тоже отложил бумаги, с которыми работал. — Нарвался наш Ростиша?
— Нарвался — не то слово! И Бела Арпад тоже хорош, поддался на уговоры мальца безбородого!
Фёдор взял в руки письмо, вчитался. Князь Михаил даже не поморщился — давно уже не было у него от своего «альтер эго» никаких тайн.
— Вообще-то смелость города берёт, Михаил Всеволодович, — боярин глянул поверх свитка. — Молодость, великое дело… Могло ведь выгореть дело-то, ежели б не успели войска от Кондрата Мазовецкого подойти.
— Умный ты, Фёдор, а порой сморозишь чего… — поморщился Михаил. — Взять власть не так и трудно порой, а удержать? Да эти же бояре галицкие Ростишку через полгода ухайдакали бы, и могилы не найти! Или надеялся он на войско угорское? Тогда это уж не князь, а холуй Белы выходит!
Князь снова нервно заходил по комнате.
— Вот честное слово, так бы и выпорол! Нету нынче другого владыки на Галиции да Волыни, и не заменит Даниила Романовича никто! Токмо он и способен отстоять земли свои перед Батыгой!
— Да ладно, княже, не кипятись, — примиряюще произнёс Фёдор. — Ну получил окорот Ростислав Михайлович, впредь не полезет. Кстати, Данило Романычу токмо на пользу потасовка сия. Вскрыл он заговор боярский, да и авторитет свой сильно укрепил.
— Ладно, проехали, — Михаил снова сел за стол, на котором были разложены документы. — Так что там из Сарая?
— Бату-хан лично выступил с войсками на алан, касогов и ясов, кои никак не смиряются со зверствами татарскими.
— Эх… — прихлопнул ладонью по столу Михаил. — Вот бы сейчас самое то крестовый поход, а Фёдор Олексич? Всех бы поганых там положить, да из Батыги чучело сделать и папе римскому отослать…
Боярин Фёдор молчал, глядя в стол.
— Чучело, говоришь… Пётр Акерович вернулся сегодня.
— Ну?! — князь даже подался вперёд.
— Вернулся, да. Отдыхает, умаялся сильно. Да и не хочет светиться тут попусту, про червей мучных помня. Завтра баньку у меня истопят, не откажи…
На скулах Михаила задвигались желваки.
— Банька, это хорошо. А ты сейчас, вкратце.
— Вкратце, говоришь… — Фёдор поднял наконец взгляд от бумаг, разложенных на столе. — Можно. Не будет никакого крестового похода, княже. Не хотят рисковать дорогими доспехами господа рыцари. Вот кабы на Русь ещё, тогда да…
