Идя сквозь огонь (СИ) - Зарвин Владимир (книги онлайн полные версии txt) 📗
После пожара, бушевавшего здесь год назад, Поганинская управа перебралась в иное здание, до времен, пока не будет отстроен прежний дом собраний.
Но, как часто водится, деньги на его обновление никак не удавалось скопить, и обгорелый остов уныло глядел на цитадель Воеводы глазницами окон, служа немым укором равнодушию и нераспорядительности городских властей.
Именно сюда и привел дочь Валибея хитроумный Сопля. Осторожно переступая через нагромождения дерева и камня, Надира с подручным проникли в пустой дом и замерли у окна, откуда открывался вид на крепостные ворота.
— Ну вот, здесь ты сможешь дождаться часа, когда твой враг покинет замок, — промолвил Сопля, — а дальше все зависит от тебя! Теперь ты позволишь мне уйти?
— Пробудешь со мной до утра! — ответила подростку Надира. — Когда я сражу московита, поднимется шум. Стражники станут искать убийцу и первым делом наведаются в сии развалины.
Вот тогда-то мне и понадобится твое знание города. Поможешь уйти от погони — получишь свободу…
— Так мы с тобой не договаривались! — заартачился вдруг Сопля. — Я не нанимался подставлять из-за тебя голову под мечи!
— А мы с тобой и не договаривались! — хищно усмехнулась Надира. — Будет так, как я скажу! Я не настолько глупа, чтобы отпускать на волю того, кто тут же побежит к городской страже! Или хочешь сказать, что у тебя не было в мыслях меня выдать?
Сопля сконфуженно умолк. По правде говоря, именно это он и собирался сделать в надежде получить обратно отнятые Надирой деньги и заслужить у Воеводы награду.
Надира же, хорошо помнившая былое предательство Сопли, не спешила ему доверять. Отрок разумел: если бы не нужда дочери Валибея в проводнике, она бы прикончила его без колебаний.
Посему он нехотя смирился с отведенной ему ролью. Однако Надира, сомневаясь в покорности воришки, стянула Сопле щиколотки и запястья веревкой для стреноживания лошадей.
— До утра посидишь связанным! — сказала она своему невольному пособнику. — Так мне будет спокойнее! Как только рассчитаюсь с Бутурлиным, сразу разрежу твои путы!
Сопля в ответ жалобно застонал. Достав из-под плаща короткий лук и колчан со стрелами, Надира стала готовиться к мести.
При иных обстоятельствах она предпочла бы охотничьему луку с малым ходом тетивы мощный татарский лук, способный тягаться в дальнобойности с самострелом. Но подобное оружие ей не удалось бы пронести в город незамеченным.
Впрочем, для убийства недруга, выезжающего из замковых ворот, вполне хватало и мощности малого лука. Куда важнее было поразить цель с первого выстрела, поскольку судьба не оставляла Надире шанса дважды пустить стрелу.
По направлению ее полета стражники мигом догадаются, где затаился лучник, и окружат развалины. Даже если Надира поразит цель с первой попытки, ей придется второпях покинуть сгоревшую ратушу.
Промахнувшись же, она будет вынуждена стрелять вновь, и времени на бегство вовсе не останется. Разумея, сколь важна меткость грядущего выстрела, дочь Валибея молила Аллаха укрепить ее дух и направить посланную ею стрелу точно в цель.
Нежданно за спиной воительницы раздался тихий хруст, словно кто-то наступил на глиняный черепок. Однако связанный по рукам и ногам Сопля не мог ходить.
Чувство близкой беды иглой укололо сердце девушки, и она обернулась на звук, с ходу обнажая саблю. Ничего больше мстительница свершить не успела. Тяжелый кулак впечатался в ее лицо, повергая Надиру во тьму небытия.
Глава 86
— Ты уж прости, друг, что не признал тебя сразу! — извиняющимся тоном вымолвил Поганинский Воевода. — Мы ведь с тобой виделись недолго, к тому же, при свете звезд…
До сих пор не могу уразуметь, как ты оказался тогда рядом в турецком стане! Сведения добывал для Великого Князя?
— Так и было! — кивнул в ответ Бутурлин. — Государь Московии послал меня к туркам выведать мощь их орудий.
Война моего отечества с Портой не за горами. Вот Владыка и решил узнать, так ли грозны басурманские пушки, как о них идет молва.
— А за польскими войсками ты, часом, не следил? — лукаво прищурился пан Тадеуш. — У нас ведь тоже есть орудия…
— Сила польских орудий нам известна! — беззлобно усмехнулся Дмитрий. — За годы пограничных войн мы испытали ее на себе! Впрочем и вы познакомились с русским способом ведения войн…
— Воистину так! — согласился с ним Воевода. — И, скажу по правде, так, как вы, русичи, никто не воюет!
Немцы да поляки сметают врага в копейном бою, турки с татарами засыпают его стрелами. А твои соплеменники бьются обоими способами, причем разят недругов и в атаке, и в отступлении!
— Нам по-другому нельзя! — вздохнул боярин. — Мы живем между Западом и Востоком. То рыцари немецкие теснят нас копьями, то татары стрелами засыпают. Дабы выстоять против них, доводится осваивать чужие приемы…
— Да уж, ты ими недурно овладел! — рассмеялся шляхтич. — Пробраться в самое сердце турецкого войска, как сие сделал ты, по силам лишь человеку, ведающему басурманский обычай!
— Не так уж тяжко сие дело, как сдается со стороны, — ответил ему московит, — раньше мне доводилось воевать с татарами, а у них те же обычаи, что и у турок, да и речь похожа.
Кто говорит по-татарски, тот легко и турецким говором овладеет! К тому же, Османам служит много племен. Вымолви я неверно в турецком стане какое слово, врага бы во мне не признали.
— Да ты и с виду был неотличим от степняка! — рассмеялся Поганинский Владыка. — Одет в басурманское платье, за поясом — ятаган! Я лишь тогда уразумел, что вы не турки, когда ты со своими воинами перебил татей, намеревавшихся меня зарезать!
— Честно говоря, если бы они не пытались тебя убить, мы бы покинули турецкий стан без боя, — улыбнулся Дмитрий, — но бросить в беде пленного христианина не могли…
Ты хоть поведай, с чего так осерчали на тебя янычары?
— Да я Аге ихнему нос головой разбил! — мечтательно улыбнулся, вспоминив былое, Воевода. — Оно ведь как все было?
В плен я угодил по глупости. Узрел посреди боя знатного турка, в шелка да бархат одетого. Сразить такого для шляхтича — дело чести! Глаза выпучены, сабля над головой, что молния, сверкает.
Я в воинском азарте забыл, что в руке у меня вместо боевого копья знамя моего сюзерена, да и поскакал с ним на врага! Древко знамени венчало железное навершие, такое, что в остроте копейному рожну не уступит.
Напоровшись на него, турок и отдал душу Магомету. Стяг княжеский вошел в его плоть по самое цевье, и пока я освобождал древко, кто-то из нехристей огрел меня по затылку булавой. Хорошо, что я, идя в бой, успел шлем надеть. Уберег он меня от смерти!..
Очнулся уже в басурманском плену. Я был облачен в цвета своего покровителя, и турки приняли меня за вельможу. Видно, решили, что я прихожусь Князю родичем или даже сыном!
Решили взять с него выкуп за мою жизнь. А старому скряге жаль стало злотых. Он и ответил посланнику янычар, что торговаться с иноверцами за слугу не желает!
Турок вернулся в свой стан не солоно хлебавши и решил на мне сорвать зло. Подступил с ножом, молвит: «умри, неверная собака!»
Тут меня гнев охватил! Чтобы чума басурманская шляхтича и доброго католика собакой величала? Да не бывать сему!!!
Руки и ноги у меня были связаны, а вот шею к столбу привязать басурмане не догадались. Я и воспользовался сей свободой. Едва турок надо мной склонился, ударил его головой в нос что есть силы. Все равно помирать, так хоть недаром!..
Хорошо же я приложил Агу! Нос ему сломал напрочь, с зубами передними басурману тоже пришлось расстаться. Янычары, узрев сие, на миг остолбенели, затем схватились за мечи.
Если бы не твоя стрела, первый из них точно бы снес мне голову! Ловко вы, московиты, все-таки управляетесь с луком…
— Ловко-то ловко! — улыбнулся Дмитрий. — Да только нам с тобой пришлось впопыхах уносить ноги! Хорошо, ночь на дворе стояла, и турки не сразу уразумели, что у них творится под носом!
