Ламмермурская невеста - Скотт Вальтер (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗

Глава VII

Увидав, в каком состоянии находится его запасная лошадь, Рэвенсвуд сел на иноходца, на котором приехал, и, чтобы не загнать его окончательно, пустил шагом по направлению к старой башне «Волчья скала». Внезапно он услышал за собой конский топот и, оглянувшись, увидел, что за ним гонится Бакло, немного замешкавшийся при выезде из трактира, ибо слишком велико было искушение подробно объяснить конюху, как лечить хромую лошадь; однако он наверстал потерянное время, пустив коня вскачь, и настиг Рэвенсвуда в том самом месте, где дорога проходила по вересковой пустоши.

— Остановитесь, сэр! — крикнул Бакло. — Я не какой-нибудь политический агент вроде капитана Крайгенгельта, который так дорожит своей жизнью, что боится рисковать ею ради чести. Я Фрэнк Хейстон из Бакло. Всякий, кто нанесет мне оскорбление действием или словом, жестом или взглядом, должен дать мне удовлетворение — Отлично, мистер Хейстон из Бакло, — ответил Рэвенсвуд очень спокойным и равнодушным тоном, — но я не имел с вами ссоры и не желаю ее иметь…

Наши дороги, не только теперь, но и вообще, лежат в разных направлениях, и я не вижу причин для столкновений.

— Не видите? — запальчиво воскликнул Бакло. — Зато я вижу, черт возьми: вы назвали нас интриганами и авантюристами.

— Выражайтесь точнее, мистер Бакло: эти слова относились только к вашему собутыльнику, и согласитесь, что он их заслуживает.

— Ну и что же, сэр? Он находился в моем обществе, а никто не смеет

— прав он или не прав — оскорблять моего приятеля при мне.

— В таком случае, мистер Хейстон, — возразил Рэвенсвуд с прежним хладнокровием, — вам следует быть строже в выборе приятелей; боюсь, что в роли их заступника вы не оберетесь хлопот. Послушайтесь доброго совета: поезжайте-ка домой да выспитесь хорошенько. Завтра вы посмотрите на это дело спокойнее.

— Ну нет, сэр, вы не за того меня принимаете.

От меня вы не отделаетесь вашим надменным тоном и мудрыми советами. Ко всему прочему, вы назвали меня шалым сорванцом и, если хотите кончить дело миром, извольте взять свои слова назад.

— Говоря по чести, вряд ли я это сделаю, если вы не измените своего поведения и не покажете мне, что я ошибался.

— Ах так, сэр, — вскипел Бакло. — Весьма сожалею, но, при всем моем уважении к вам, я требую, чтобы вы либо немедленно извинились передо мной за ваши дерзости и взяли их назад, либо назначайте время и место.

— В этом нет необходимости, — ответил Рэвенсвуд. — Я сделал все от меня зависящее, чтобы избежать ссоры, но если вы настаиваете, то это поле не хуже любого другого.

— Так долой с лошади и обнажайте шпагу! — воскликнул Бакло, первый подавая тому пример. — Я всегда думал и говорил, что вы молодец, и мне не хотелось бы менять свое мнение.

— Я не собираюсь давать вам повод к этому, сэр, — ответил Рэвенсвуд, соскакивая с лошади и принимая оборонительное положение.

Шпаги тотчас скрестились, и поединок начался.

Бакло, заядлый дуэлянт, владевший шпагой с удивительной ловкостью и проворством, повел бой с большим жаром. Но на этот раз его искусство ему не помогло: раздраженный холодным и презрительным обращением Рэвенсвуда, в особенности тем, что тот не сразу принял его вызов, он, не умея сдержать нетерпение, бросился на противника с неосмотрительной горячностью. Рэвенсвуд, не менее искусно владевший шпагой, но обладавший большей выдержкой, только защищался и даже не пожелал воспользоваться несколькими промахами не в меру горячившегося врага.

Наконец Бакло сделал отчаянный выпад, но, вместо того чтобы поразить Рэвенсвуда, поскользнулся и упал на траву.

— Дарю вам жизнь, сэр, — сказал Рэвенсвуд, — постарайтесь исправиться.

— Боюсь, ничего путного из меня уже не получится, — ответил Бакло, медленно поднимаясь и беря шпагу: он был гораздо меньше расстроен исходом поединка, чем можно было бы ожидать при неуравновешенности его нрава. — Благодарю вас за великодушие. Вот вам моя рука: я нисколько не сержусь на вас за свою неудачу и ваше искусство.

Рэвенсвуд пристально посмотрел на него и, протянув руку, сказал:

— Вы благородный человек, Бакло. Я виноват перед вами и чистосердечно прошу прощения за необдуманные и обидные слова; сознаюсь, они несправедливы.

— Правда? — обрадовался Бакло, и лицо его тотчас приняло свойственное ему беспечно-нагловатое выражение. — Вот уж чего я меньше всего ожидал!

Говорят, вы неохотно отказываетесь от своих слов и убеждений.

— Я никогда не отказываюсь от своих слое, если говорю обдуманно.

— Значит, вы благоразумнее меня: я всегда сначала дерусь, а потом уже объясняюсь. Если противник убит, то все счеты кончены, если же нет, то мир всего легче заключить после войны. Но что надо этому крикуну? — прибавил Бакло, указывая на мальчика верхом на осле. — Жаль, что он не прибыл сюда несколькими минутами раньше. Впрочем, мы бы все равно кончили, так или иначе; и, право, я вполне доволен исходом дела.

Тем временем мальчик, ударами палки заставлявший осла нестись во всю прыть, приблизился к ним и. подобно одному из героев Оссиана, принялся возглашать новости еще издали.

— Джентльмены, джентльмены! — кричал он. — Спасайтесь! Хозяйка послала сказать вам, что в гостинице солдаты. Они схватили капитана Крайгенгельта и ищут мистера Бакло. Уезжайте отсюда, да поскорее!

— Клянусь честью, ты прав, дружище, — сказал Бакло. — Вот тебе шестипенсовик за предупреждение.

Я дал бы вдвое тому, кто указал бы, куда мне ехать.

— Пожалуйста, Бакло, — отозвался Рэвенсвуд, — поедем ко мне в «Волчью скалу»; в моей старой башне найдутся, такие уголки, где вас не отыщет и тысяча солдат.

— Это может навлечь на вас беду, Рэвенсвуд.

Если вы еще не спутались с якобитами, то не к чему мне втягивать вас в такое дело.

— Пустое, мне нечего бояться.

— В таком случае я с радостью поеду с вами; по правде говоря, я не знаю, куда Крайгенгельт собирался отвести нас, а если его схватили, он не преминет рассказать властям всю правду обо мне да сочинит тысячу небылиц о вас, лишь бы самому спастись от петли.

Молодые люди тотчас сели на коней и, свернув с проезжей дороги, поскакали пустынным вересковым полем, выбирая уединенные тропинки, которые им, как охотникам, были хорошо известны, но совершенно неведомы другим. Они долго ехали молча, двигаясь со всей быстротой, на какую был способен усталый иноходец Рэвенсвуда; наконец совершенно стемнело, и они пустили лошадей шагом, отчасти потому, что с трудом различали дорогу, отчасти же потому, что считали себя уже вне опасности.

— Ну, кажется, можно чуть отпустить поводья, — сказал Бакло, — и, если позволите, я бы хотел задать вам один вопрос.

— Сделайте одолжение, — ответил Рэвенсвуд. — Но прошу не обижаться, если я не сочту нужным на него ответить.

— Пожалуйста, — возразил его недавний противник. — Просто я хотел спросить, какого дьявола вы, человек с такой хорошей репутацией, решили связаться с таким мошенником, как Крайгенгельт, и с таким сорвиголовой, каким слывет Бакло.

— Очень просто: я был в отчаянном положении и искал себе в товарищи отчаянных людей.

— Так почему же вы вдруг, ни с того ни с сего порвали с нами? — продолжал Бакло.

— Потому что изменил свои планы, — ответил Рэвенсвуд, — и отказался, во всяком случае на время, от того, что задумал. Вы видите, я честно и откровенно отвечаю на ваши вопросы. Ответьте же теперь на мой: что заставляет вас водить дружбу с Крайгенгельтом, человеком настолько ниже вас как по рождению, так и по своим понятиям?

— По правде говоря, только то, что я дурак и промотал свое состояние. Моя двоюродная бабка, леди Гернингтон, решила, по-видимому, жить второй век. Единственная моя надежда — это перемена правительства. С Крайги я познакомился за картами. Он сразу же смекнул, в каком я положении, — дьявол, он всегда тут как тут, — наговорил с три короба о своих полномочиях из Версаля и о связях в Сен-Жермене, пообещал выхлопотать мне капитанский чин и Париже, а я, такой олух, попался на удочку. Уверен, что теперь он уже успел понасказать обо мне властям немало хорошеньких историй. Вот до чего довели меня вино, карты, женщины, петушиные бои, борзые и лошади.