Божество пустыни - Смит Уилбур (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Воду из верхнего канала, которую мы спускали в шлюзы, нужно было возместить. Я добился этого, поднимая свежую воду из Нила системой других шлюзов. У этих были цепи с ведрами и противовесами, каждую такую систему обслуживали по два человека. Это была очень тяжелая работа, и для каждой триремы ее пришлось повторить четырежды.
Прежде чем поднимать триремы по каналам, с каждой сняли все паруса и мачты и уложили на палубу. Потом корпус покрыли плетеными матами из тростника, так что корабль стал напоминать бесформенную гору мусора. Когда наутро жители Фив проснутся и взглянут через реку на канал, они не увидят ничего необычного. Три гигантские триремы исчезли, словно никогда не существовали.
Уже почти забрезжил второй день, когда мы провели триремы по равнине и остановили у входа в гробницу Мамоса. Люди страшно устали, и я приказал Зарасу выдать им дополнительно сухой рыбы и позволить отдыхать в самые жаркие часы дня.
Я прошел вдоль канала по буксирной тропе к храму. Жрецы как будто пришли в себя после усердных ритуалов и молитв прошлого вечера. Они перевезли меня через канал в храмовой лодке. Я направлялся к фараону, чтобы рассказать ему об успехе нашей экспедиции.
Я с огромным нетерпением ждал, когда смогу исполнить эту приятную обязанность. Моя преданность фараону уступала только моей преданности его матери, царице Лостре. Конечно, нелепо сопоставлять превосходные степени, поэтому я не упомянул своих царевен. Достаточно сказать, что моя преданность царской семье распространяется на всех ее членов.
Мои прирученные жрецы высадили меня у ступеней на набережной города, под базаром, который в этот ранний час был уже забит народом. По узким улицам я направился к воротам дворца. Под мятым шлемом и грязной маской никто меня не узнал, хотя толпа оборвышей окружила меня, всячески обзывала и бросала камни. Я поймал один из камней и отправил его обратно – с гораздо большей силой. Безобразник, верховодивший в этой толпе, закричал от боли и схватился за голову – из раны на ней обильно текла кровь. Все его товарищи разбежались от греха подальше.
Подойдя к воротам, я убрал свою маскировку. Сотник стражи тотчас узнал меня и с уважением приветствовал.
– Я должен видеть фараона! – сказал я. – Пошли гонца, пусть передаст, что я жду его с радостной вестью.
– Прошу извинить, сиятельный Таита. – Я не поправил его, начиная привыкать к своему новому титулу. – Фараона нет в Фивах, и мы не ждем его скорого возвращения.
Я кивнул, разочарованный, но не удивленный. Большую часть своего времени и сил фараон посвящает кампании против гиксосов на севере.
– Отведи меня к управителю, сиятельному Атону.
Когда я подошел к его личным покоям, Атон обнял меня у входа.
– Какие новости, старый друг? – спросил он. – Как дела?
– Новости очень дурные, – ответил я с мрачным лицом. – Сокровище Верховного Миноса в его крепости Тамиат разграблено, а царь Беон убит.
Удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, он вглядывался мне в лицо.
– Ты шутишь, добрый Таита, – уличил он. – Все честные люди должны плакать, услышав это! Кто же повинен в столь гнусных преступлениях?
– Увы! Оба преступления совершены одной и той же рукой, Атон. Возможно, ты ее узнаешь.
И я предъявил ему свою правую руку. Он смотрел на нее с отлично разыгранным недоумением. Чтобы так долго продержаться на посту управляющего дворца фараона, нужно быть отличным лицедеем.
Потом он покачал головой и засмеялся, вначале тихо, но постепенно все громче, и вскоре уже фыркал и кричал от смеха. Он бродил по комнате, натыкаясь на мебель, и хохотал, весь трясясь, колыхая животом. Внезапно Атон оборвал смех и исчез в примыкающем чулане. Наступило мгновение тишины, а потом послышался такой звук, словно Нил преодолевал пороги. Так продолжалось довольно долго; потом наконец Атон вернулся ко мне. Он поправил одежду, и лицо его стало серьезным.
– Тебе повезло, мой друг, что я вовремя добрался до горшка, иначе ты мог бы утонуть, как царь Беон.
– Откуда ты знаешь, что Беон утонул?
– У меня есть глаза и уши помимо тех, что ты видишь на моей голове.
– Если ты так сведущ, расскажи о сокровище Миноса.
– Об этом я ничего не слышал. – Он печально покачал головой. – Но, может, ты что-то о нем знаешь?
– Только одно: ты ошибался.
– В чем же?
– Ты ведь сказал мне, что сокровище может достигать ста лаков, верно?
Он кивнул, и я продолжил:
– Ты сильно ошибся в своих подсчетах.
– Ты можешь доказать это? – спросил он.
– Мало того, Атон. Я могу дать тебе взвесить его, – заверил я. – Однако, прежде чем мы выйдем из дворца, я должен передать сообщение фараону.
Атон показал на шкатулку для письма, лежавшую открытой в углу комнаты.
– Пиши, и фараон получит твое сообщение до наступления ночи, – заверил он.
Мое сообщение было коротким и загадочным.
– Прошу о терпении, – сказал я Атону, передавая ему сообщение, – я почти две луны не мылся и не надевал свежей одежды. Я должен побывать в своих покоях во дворце, а потом мы с тобой пойдем в гробницу Мамоса.
Едва ли стоило упоминать, что и обеих своих царевен я не видел с возвращения.
Но, пройдя к себе, я сразу послал раба с весточкой в царские женские покои.
И не успел я сесть в горячую ванну, как явились царевны – с силой и яростью пустынного ветра хамсина. В целом свете только им, за исключением, конечно, моих рабов, я разрешаю видеть себя неодетым. Но все мои рабы, как и я сам, евнухи, так что они не в счет.
И вот Техути и Беката уселись на края моей ванны и засыпали меня вопросами. На мою наготу они не обращали внимания. Однажды много лет назад об этом со мной говорила от имени их обеих Беката.
– Ты похож на нас с Техути: у тебя нет этих ужасных штук, что болтаются у мужчин.
Сейчас они болтали ногами в моей ванне и жаловались:
– Без тебя было так скучно! Почему тебя так долго не было? Поклянись, что в следующий раз возьмешь нас с собой.
Я вылил на голову кувшин горячей воды, чтобы уйти от клятвы, которой от меня требовали.
– А ты привез нам подарок, Таита? Или забыл? – продолжила допрос Техути. Как старшая сестра, она лучше понимала неотъемлемую ценность вещей.
– Конечно, я кое-что привез вам обеим. Как я мог забыть своих маленьких любимиц? – ответил я, и они радостно захлопали в ладоши.
– Покажи! – прощебетала Беката.
– Да, да, милый Таита, – поддержала Техути. – Пожалуйста, покажи. Мы так тебя любим.
– Тогда принесите мою сумку.
Я объяснил, где она лежит в соседней комнате, и, как всегда, Беката добежала до нее первой. Приплясывая, она вернулась ко мне, размахивая кожаной сумкой. Взошла на мраморные ступеньки, села и положила сумку на колени.
– Открой, – велел я.
Помня о своих царевнах, я выбрал два украшения из добычи, отобранной у минойских военачальников, которых мы пленили в Тамиате.
– Есть там что-нибудь, завернутое в красную ткань? – спросил я, и Беката взволнованно запищала:
– Да, мой хорошенький, мой любименький Таита. Оно мое? То, что в красном, мое?
– Конечно, твое.
Она развернула маленький сверток, руками, дрожащими от волнения. А когда взяла в руки золотое ожерелье, глаза ее наполнились слезами радости.
– Никогда не видела ничего прекрасней! – прошептала она.
На цепочке висели две золотые фигурки. Хотя и маленькие, они были полны самых убедительных подробностей. Большая фигурка – нападающий бык. Голова его наклонена, он готов ударить изогнутыми рогами. Его глаза из крошечных зеленых камней гневно сверкают. Согнутые плечи символизируют силу и ярость этого чудовища. Бык нападает на другую фигурку – на стройную прекрасную девушку. Та словно танцевала вне досягаемости страшных рогов. Ее голову украшали цветочные гирлянды, а соски были из красных рубинов. Голова была откинута, словно она смеялась над быком.
– Она такая быстрая, что бык ее никогда не поймает.
Беката заставила фигурки танцевать в ее руках.
