Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Борн Георг Фюльборн (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
— Сжальтесь, синьор! — бормотал Гассан, валяясь в ногах.
Марсель гневно воскликнул:
— Твоя душа черна, как ты сам! Я не хочу больше видеть тебя, мерзавец! Убирайся!
Негр, поняв, что смерть, уже занесшая над ним свой меч, отступила, вскочил и, бормоча несвязные слова благодарности, попятился к двери.
— Подожди! — вдруг приказал Марсель. — Я дам тебе записку к тому, кто тебя нанял для черного дела, и сообщу ему, как ты с этим справился.
Подойдя к письменному столику, Марсель обмакнул кончик пера в кровь, все еще сочившуюся из пораненной руки и на листе бумаги со своей монограммой написал:
«Герцогу Бофору и виконту Марильяку в подтверждение покушения негра Гассана на мою жизнь. Марсель — маркиз Спартиненто».
— Отнеси эту записку герцогу во дворец, — сказал Марсель, бросая ему запечатанное письмо. — Ступай! И никогда больше не показывайся мне на глаза. С этой минуты ты больше для меня не существуешь. Считай, что ты дешево отделался. Поступи ты так с кем?нибудь другим, то окончил бы свою жизнь на виселице. Бог с тобой, ступай! Ты свободен. Возвращайся в свою Африку!
— Благодарю, синьор, благодарю! — возопил негр, пытаясь поцеловать ему руку, но Марсель с брезгливым презрением оттолкнул его.
— Не подходи ко мне! Убирайся прочь! Я не желаю больше терпеть твое присутствие! — Нетерпеливым жестом Марсель указал на дверь. Он с жалостью смотрел на человека, который не сознавал своей вины, обрадовавшись тому, что так легко получил свободу вместо справедливой кары.
Конечно, Марсель не отпустил бы негра безнаказанно, если бы не был уверен, что тот оказался лишь слепым орудием в руках других.
— Убирайся! — повторил он.
Гассан бросился к двери. Радуясь избавлению и крепко сжимая в руке письмо маркиза, он выбежал из дворца Роган и быстрым шагом направился по темным безлюдным улицам к герцогскому дворцу. Но торопился он напрасно. Стояла глубокая ночь. Парадные двери дворца Бофора были крепко заперты. Однако это нисколько не огорчило негра. Он устроился в одной из наружных стенных ниш и уснул спокойным сном человека, чья совесть ничем не обременена.
Проснувшись, когда солнце поднялось уже довольно высоко, Гассан снова отправился к дворцовому подъезду и сказал сонному стражнику, что ему нужен лакей Валентин. Стражнику было лень идти искать самому, и он пропустил негра во дворец.
Валентин обрадовался, увидев Гассана, но тот ничего не стал рассказывать, а произнес, что у него есть важное сообщение для герцога. И лакей, охваченный любопытством, отправился доложить хозяину.
Когда Гассан вошел в герцогский кабинет и с важным видом вытащил из?за отворота камзола письмо, Бофор слегка удивился, но, не подав виду, равнодушно спросил:
— Ну? И что ты мне скажешь, негр?
— Я принес прекрасное известие, милостивый господин! Гассан свободен! — воскликнул негр и, опустившись на колени, протянул герцогу письмо.
— Что это такое? — спросил Бофор.
Гассан радостно закивал.
— Расписка, господин!
Герцог, недоумевая, взял протянутую ему бумагу, но, пробежав глазами написанные кровью строки, взбешенно заорал:
— Что это значит? Он жив? Ублюдок жив? Значит, этот маркиз не умер?
Негр в ответ радостно воскликнул:
— Гассан получил свободу! И теперь Гассан хочет получить обещанную награду!
Бофор, охваченный яростью, уставился на этого тупого дикаря и взорвался, как бочка с порохом:
— Негодяй! Убирайся, пока я не затравил тебя собаками! — Голос его сорвался, и он прошипел: — Ублюдок жив и еще осмеливается писать мне… Убирайся вон, подлый раб, или я запру тебя в подземелье и заморю голодом!
Гассан медленно поднялся с колен.
— Значит, Гассан не получит обещанной тысячи? Хорошо, светлейший господин, хорошо! Гассан получил свободу, но не получит вознаграждения… Что ж, Гассан уходит.
И бросив на герцога ненавидящий взгляд, негр повернулся и, не поклонившись, быстро вышел, едва не сбив стоявшего в дверях лакея.
XIV. ДВОРЕЦ СОРБОН
Все при дворе знали, что король испытывает необыкновенную симпатию к неизвестно откуда взявшемуся иностранному Крезу, к маркизу Спартиненто. Было ли причиной то, что маркиз спас жизнь дофину, или что?то иное — никто не знал. Но все знали, что дофин не уставал напоминать королю о маркизе, и никого не удивляло, что его величество специально посылает адъютанта к маркизу, чтобы пригласить того в Версаль.
В это утро, едва королю доложили, что маркиз Спартиненто ожидает в приемном зале, король велел немедленно впустить его.
Маршал Ришелье и другие придворные, толпившиеся в прихожей, с завистью наблюдали, какое предпочтение оказывается этому чужестранцу. И зависть их усилилась, когда сам дофин повел маркиза в кабинет, и король любезно поднялся ему навстречу.
— У вас перевязана рука, господин маркиз? — с некоторым беспокойством заметил король. — Вы ранены?
Маркиз покачал головой.
— Пустяки, ваше величество. Небольшой порез.
— Мне доложили, — вмешался дофин, — что вы отпустили на свободу вашего верного негра.
Маркиз меланхолично усмехнулся.
— Верность, ваше королевское высочество, давно стала пустым словом. К сожалению, к этому надо привыкать, ибо мало от кого можно ожидать верности.
— Я должен согласиться с вами, господин маркиз, — заметил король. — Люди в большинстве своем испорчены. Очень редко встречаются исключения. Так что мне приходится быть настороже. И при необходимости тщательно подбирать себе нужных спутников. — Король помолчал. — Я хочу предложить вам, маркиз, совершить со мной небольшую прогулку… У меня есть небольшой старинный дворец довольно далеко от Парижа. И я намерен провести там несколько дней или, может быть, даже недель. Я не хочу брать с собой двор — дворец невелик. Более того, я там хочу отдохнуть в тишине и покое, без придворной суеты, которая, признаться, мне изрядно надоела. Я был бы очень рад, если бы вы, маркиз, сопровождали меня в этом небольшом путешествии.
Ришелье и другие свидетели этой беседы остолбенели от удивления — столь явное предпочтение король оказывал чужестранцу, отказывая в нем своим верным придворным. А дофин и не пытался скрыть радости, услышав решение короля.
— Я приглашаю вас, господин маркиз, — продолжал король, — потому что мне приятно ваше присутствие.
Маркиз поклонился и с чувством проговорил:
— Для меня это неожиданная и незаслуженная милость, ваше величество.
Король решительно махнул рукой.
— Хорошо! Мы отправимся завтра же. — И, повернувшись к застывшим в изумленном молчании придворным, приказал: — С нами поедет только мой камердинер Бине.
Утомленный придворной суетой и нескончаемыми развлечениями, король чрезвычайно обрадовался возможности вырваться из привычной обстановки. А то, что с ним отправится маркиз, радовало его еще больше — симпатия к этому человеку казалась необъяснимой ему самому, но это нисколько не смущало его величество. Придворные же пребывали в полном недоумении, ловя каждое слово короля. Он говорил:
— Ваши манеры, маркиз, спокойствие и глубина ума напоминают мне аббата. Во всяком случае, вы производите такое впечатление, и это мне приятно… Итак, мы едем завтра!
Прием у короля был окончен, и маркиз, не мешкая, уехал из Версаля в Париж. Отдав необходимые распоряжения, он велел подготовить карету и на рассвете следующего дня отправился в Версаль, где старый камердинер Бине уже успел все подготовить к отъезду.
Еще раз осматривая упряжь, проверяя, хорошо ли закрываются дверцы, старый Бине ухмылялся себе под нос, — он, пользовавшийся доверием короля, позволял посмеиваться про себя над намерением его величества вдруг посетить заброшенный дворец. Оно казалось ему смешным, потому что уж он?то, старый доверенный слуга, знал, что побудило короля к этому, и знал историю заброшенного дворца.
По приказу короля отъезд должен был состояться без всяких церемоний. Король уезжал инкогнито — он не хотел, чтобы его торжественно провожали, и еще больше не хотел, чтобы в пути ему устраивали шумные встречи.
