Идя сквозь огонь (СИ) - Зарвин Владимир (книги онлайн полные версии txt) 📗
— А как быть с землями южной Руси, на которые претендует ваш союзник, Крымский Хан? — насторожился Владислав. — Он до сих пор не оставил попыток завладеть ими!
— Сказать по правде, я не уполномочен моим Государем решать подобые вопросы… — опустил взор Демир-Ага, — но Владыка может подарить тебе сей спорный край в благодарность за союз против Москвы!
— Подарить? — от изумления глаза княжича широко распахнулись. — Да эти земли и так по праву принадлежат Литве!
— Пока принадлежат, — поправил его Демир-Ага, — но если мы поддержим военной силой татар, все может измениться…
Скажи, княжич, что тебе выгоднее: воевать против могучей державы, в битве с коей ты рано или поздно проиграешь, или с ее помощью обрести власть на земле предков?
Я знаю, ты ждешь военной помощи от шведов. Но где она? После подавления мятежа Рароха они словно забыли о тебе!
Если Шведский Король и держит тебя в союзниках, то лишь потому, что рассчитывает с твоей помощью одолеть Польшу. Не стоит ждать подмоги и от германских Орденов. Сии шакалы способны только доедать остатки пиршества шведского волка.
Что будет, когда шведы сокрушат трон Ягеллы? Они соберутся с силой и двинутся на Литву, дабы захватить милые твоему сердцу южнорусские земли. И без нашей помощи тебе их не защитить!
— А ты предлагаешь мне стать вассалом Султана? — вопросил, дивясь бесстрашию турка, Радзивил. — Исполнять его наказы, платить ему дань?
— Дань в Османской Порте платят лишь покоренные народы, — рассудительно ответил Демир-Ага, — мой же Владыка предлагает тебе дружбу.
Ты, княжич, человек просвященный и должен отличать завоевание от союза суверенных держав. Более того, по законам Порты, союзники Султана пребывают под его защитой. Когда друзьям приходится туго, мое отечество оказывает им помощь.
Не хочу тебя торопить, но все же подумай об этом, княжич…
На лице Владислава пролегла мрачная задумчивость. В глубине души он разумел, что турок прав. Шведы не спешили с вторжением в Унию, а это значит, что они оставляли княжича наедине с силами правящей Династии.
Так или иначе, Демир-Ага высказал то, в чем сам Владислав боялся себе признаться. Не сознавай княжич его правоты, он без промедления прикончил бы турка за его дерзость…
— Знаю, что тебя тревожит, — долетел до него сквозь пелену отрешенности размеренный голос посланника Султана, — ты мыслишь, что союз с исламской Державой не будет одобрен Владыками Европы?
Пусть! Сии лицемеры сами были бы рады оказаться на твоем месте. Но поскольку Владыке Мира они не интересны, им остается лишь пылать злобой к обласканным Султаном правителям!
Пусть тебя не страшит их гнев. Если за твоей спиной будет стоять Османская Порта, никто из этих выскочек не посмеет бросить в тебя камень!
— Что ж, я услышал тебя, Демир-Ага, — принял наконец решение княжич, — но я не могу так просто расторгнуть союз со шведами…
— Я и не прошу об этом! — развел руками турок. — Вскоре ты сам убедишься в их измене и обратишь взор на восток!
Я же буду с тобой до того часа, когда ты осознаешь мою правоту и согласишься принять помощь Порты. Ныне же, если позволишь, я помогу тебе навести порядок в войске.
Не ручаюсь за казаков, но с твоими татарскими союзниками я совладаю…
— Что ж, попробуй! — усмехнулся грядущий Властитель Литвы. — Должен же мне быть какой-то прок от союза с Османами!..
Глава 88
Граф Христиан Розенкранц выглянул из окна кареты, вдыхая сырой осенний воздух. Дождь, рыдавший трое суток над окрестностями, наконец стих, и датский посланник решил проветрить от духоты колесный короб, служивший ему походным домом.
Миссия графа на Москве прошла успешно, и он мечтал лишь о возвращении домой, где его ждала молодая жена, полгода назад подарившая графу наследника.
Прежняя супруга королевского дипломата хоть и слыла красавицей, оказалась бесплодной, и после ее смерти от горячки Христиан недолго скорбел.
Будучи завидным женихом, он вскоре обвенчался с девушкой из обедневшей рыцарской фамилии, коя родила ему крикливого розовощекого бутуза.
О потерях граф предпочитал не думать. В свои тридцать лет он был полон сил и жаждал больших свершений.
Чаяния нобиля были небезосновательны. Король Олаф, ценивший дипломатические таланты молодого аристократа, не раз поручал ему дела государственной важности.
Вот и сейчас граф возвращался из столицы Великого Княжества, где от имени своего монарха заключил пакт о дружбе
с Московским Владыкой. Сей договор был в равной мере выгоден обеим сторонам.
Видя, что Шведы, подталкивая Данию к войне, пекутся лишь о собственных интересах, датский Монарх разорвал с ними военный союз. Вместо этого он предложил Государю Московии торговать с его отечеством золотом и пушниной, посылая в обмен клинки из стойкого к ржавчине железа, а также формы для литья огнестрельных орудий.
Золото и меха весьма ценились в Датском Королевстве, скупавшем за них у итальянских мастеров чертежи новых боевых машин. Московская же Русь получала доступ к тайнам создания пушек и кораблей.
От Розенкранца требовалось убедить Великого Князя в добрых намерениях Дании. Сделать это было непросто, поскольку она еще недавно бряцала оружием у северных границ Руси.
Но гибкий, изворотливый ум помог Христиану завоевать доверие Властителя Московии. Граф воспользовался приемом, не раз приносившим ему успех при дворах европейских Владык.
Великий Князь Иван был страстным любителем игры в городки, и Розенкранц приложил немало усилий к тому, чтобы овладеть сей русской забавой.
Приехав на Москву, он упросил Московского Государя допустить его к участию в состязании «городочников», где проявил себя достойным соперником Князя. Завоевав у Ивана уважение своим мастерством, граф предложил ему помощь в овладении европейскими играми.
Кегли, полюбившиеся польской знати, пришлись не по нраву Московскому Государю, однако это не помешало Посланнику сдружиться с ним. Не прошло и месяца, как они уже выезжали вместе на охоту и обсуждали политику сопредельных держав.
Красноречие и рассудительность графа помогли ему достичь заветной цели. Великий Князь и сам разумел, что без западных новинок Московия неминуемо отстанет в военном деле от соседей.
Убедив Ивана в том, что мир с Данией принесет Руси пользу, Розенкранц вскоре добился от него согласия на въезд в Московию датских меховщиков.
Драгоценный договор о торговом соглашении хранился в ларце,
с коим граф ни на миг не расставался. До моря, где Христиан собирался сесть на корабль, отправляющийся в Копенгаген, оставалась неделя пути, и нобиль томился в дороге от скуки.
Ему не терпелось поведать Королю о хитростях, благодаря коим он склонил Московского Владыку к принятию нужного решения. Граф надеялся, что Государь не оставит его усердия без награды и подарит своему верному слуге новые поместья…
Погрузившись в мечты, Христиан не заметил, как догорел день. Холодное осеннее солнце касалось горизонта, а поблизости не было даже намека на жилье, где бы нобиль мог скоротать темное время суток.
При мысли о ночлеге в сих местах ему стало неуютно. Местность, по которой пролегал путь, не вызывала у графа доверия. Напротив, леса, обступавшие дорогу с обеих сторон, вселяли в душу нобиля тревогу.
Будь с графом московская конная полусотня, сопровождавшая посланников до границ Великого Княжества, он бы с большей охотой согласился на привал. Но едва карета Розенкранца пересекла межу, отделявшую владения Московии от Новгородских земель, московиты повернули вспять, предоставив Христиана попечению посольского отряда.
Телохранители графа были испытанными бойцами, но местность они знали не лучшим образом, да и арбалеты их уступали в скорострельности московским лукам. Утешало нобиля лишь то, что в новгородских землях редко встречался разбойный люд.
Пока еще хоть что-то было видно в густеющих сумерках, датский отряд продолжал свой путь. Но когда мир утонул во тьме, Христиан, скрепя сердце, отдал солдатам наказ разбивать лагерь.
