Охотники на мамонтов - Ауэл Джин Мари Антинен (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Они шли вместе к постоянным зимним жилищам Волчьей стоянки, и Эйла отметила, как скученно располагаются жилые площадки стоянок и палатки и какое множество людей крутится вокруг них. Она была рада, что Мамут вел ее по краю долины, откуда открывался вид на поросший деревьями травянистый склон, реку и луга. По дороге им пришлось не раз останавливаться: люди приветствовали Мамута, а Эйла внимательно следила за тем, как Мамут отвечает на их приветствия, и старалась вести себя так же.
Ряд холмообразных домов оказался не слишком ровным, и вокруг последнего, шестого, дома кипела самая бурная жизнь. Эйла заметила обширное пустое пространство рядом с этим жильем и поняла, что это, должно быть, место общего сбора. Стоянки, окружавшие эту поляну, похоже, не относились к числу обычных жилых стоянок. Одна из них была огорожена редким забором из костей мамонта, переплетенных ветвями и прутьями. Проходя мимо нее, Эйла услышала, что кто-то произнес ее имя. Остановившись, она с удивлением посмотрела в сторону изгороди.
— Лэти! — воскликнула она, тут же вспомнив о том, что ей рассказывала Диги.
Находясь в окружении близких на Львиной стоянке, Лэти соблюдала определенные правила, предписанные девушкам, еще не ставшим женщинами, однако тогда ограничение на общение с мужчинами было не слишком строгим. Но по прибытии на место Схода она должна была перейти в особую палатку. Рядом с ней у забора стояли несколько молодых девушек, все они улыбались и смущенно хихикали. Лэти представила Эйлу своим ровесницам, которые взирали на нее с легким благоговением.
— Куда вы идете, Эйла?
— К очагу Мамонта, — ответил за нее Мамут.
Лэти понимающе кивнула, словно ждала именно такого ответа. На территории этого огороженного двора Эйла заметила Тули, которая стояла возле палатки, украшенной орнаментом, нанесенным красной охрой, и разговаривала с группой женщин. Она махнула им рукой и улыбнулась.
— Лэти, смотри-ка, красноножка! — взволнованно воскликнула вдруг одна из девушек.
Все они немедленно повернули головы в указанном направлении и смущенно захихикали. Эйла, сама того не сознавая, с удивлением разглядывала медленно проходившую мимо босую женщину, ступни которой были густо намазаны красной охрой. Ей уже рассказывали о таких женщинах, но она впервые видела это воочию. «Она выглядит как совершенно обычная женщина, — подумала Эйла, — но все же ей присуще какое-то странное качество, которое заставляет людей оборачиваться».
Женщина направилась к компании юношей, прохаживающихся по краю поляны, окаймленной редкими деревцами. Эйла заметила, что по мере приближения к ним ее походка стала более оживленной, а лицо было томным, и вдруг невольно вновь бросила взгляд на ее красные ступни. Женщина остановилась, чтобы поговорить с юношами, и поляна сразу же наполнилась мелодичными звуками ее смеха. Когда Мамут повел Эйлу дальше, она вспомнила, о чем разговаривали с ним женщины за день до Весеннего праздника.
Все девушки, достигшие зрелости, но еще не ставшие женщинами, находились под постоянным наблюдением, причем следили за ними не только взрослые женщины. Только что Эйла видела, что вокруг изгороди, за которой стояли Лэти и ее ровесницы, вьются стайки молодых мужчин в надежде перехватить взгляд этих пока недоступных и потому еще более желанных девушек. Именно в этом возрасте женщина представляла наибольший интерес для мужского пола. Девушки наслаждались этим повышенным вниманием, вызванным их особым положением, и, конечно, они испытывали не меньший интерес к противоположному полу, однако, помня о своем особом статусе, не показывали этого открыто. Большую часть времени они проводили в палатке или у изгороди, украдкой разглядывая и оценивая многочисленных мужчин, которые прохаживались за изгородью с нарочито небрежным видом, стараясь показать, что забрели сюда по чистой случайности.
Такой взаимный интерес был вполне естествен, и впоследствии молодые мужчины могли основать очаг с любой из этих девушек, однако они не могли быть избраны для проведения важного ритуала Посвящения в женщины. Девушки вместе со своими взрослыми наставницами, которые жили с ними на Девичьей стоянке, выбирали возможных участников ритуала среди более взрослых и опытных мужчин. И обычно, прежде чем принять окончательное решение, вопрос выбора в частном порядке согласовывался с предполагаемыми избранниками.
За день до ритуала группа девушек, живущих на изолированной стоянке, — бывали годы, когда девушек оказывалось слишком много, и тогда для них устанавливали две или три палатки, — могла выйти за пределы своей территории. Если они встретили мужчину, с которым хотели провести эту ночь, то окружали его плотным кольцом, из которого мало кому удавалось выбраться. Девушки требовали, чтобы эти «плененные» мужчины следовали вместе с ними, и редко кто отказывался от такого приятного требования. Ближе к ночи, после некоторых подготовительных обрядов, все они должны были собраться в затемненной палатке и на ощупь объединиться в пары; в эту ритуальную ночь девушки становились женщинами, познавали особенности противоположного пола и учились делить Дары Радости. Как девушкам, так и мужчинам не полагалось знать, с кем они совокуплялись во время ритуала, хотя в действительности это ни для кого не оставалось тайной. Наставницы наблюдали за прохождением ритуала, чтобы предотвратить поспешность и грубость или посоветовать что-то в тех редких случаях, когда возникала такая необходимость. Если по каким-либо причинам девушке не удавалось стать женщиной, для нее устраивали более спокойную вторую ритуальную ночь, не обсуждая открыто причин такого случая и не обвиняя никого из участников ритуала.
Ни Дануг, ни Друвец не могли быть приглашены в палатку, где жила сейчас Лэти, по двум причинам. Во-первых, они приходились ей очень близкими родственниками, а во-вторых, сами были еще слишком молоды. Женщины, прошедшие ритуал Первой Радости в прошлом году, в частности те, кто еще не имел детей, могли стать избранными служительницами Великой Матери, именно они помогали юношам научиться делить Дары Радости. Эти женщины получали такое почетное право на целый сезон после особого ритуала, — их можно было узнать по пяткам, натертым красной охрой, которую не полагалось смывать, но, как правило, она сама стиралась со временем. Многие из них также могли повязать красную кожаную ленту чуть повыше локтя, на запястье или на лодыжку.
Хотя некоторое поддразнивание и заигрывание было неизбежно, женщины очень серьезно относились к этому. Понимая как естественную робость, присущую юности, так и побудительную силу, поражающую нетерпение, они учитывали особенности молодого мужчины и учили его мягко и нежно познавать женщину, чтобы в дальнейшем его могли избрать для участия в ритуале Первой Радости, после которого женщина могла зачать ребенка. Воспитание, проводимое этими женщинами-наставницами, высоко оценивалось Великой Мут, и Она щедро одаривала многих из них. Даже те женщины, во чреве которых еще не зарождалась новая жизнь, хотя они уже давно вступили в пору женской зрелости, зачастую бывали беременными к концу сезона.
После юных девушек эти женщины с красными пятками были самыми притягательными для мужчин всех возрастов. Ничто не могло так быстро воспламенить чувства мужчины Мамутои, как мелькание красных пяток проходящей мимо женщины; и, зная это, некоторые женщины специально слегка подкрашивали свои ступни таким же цветом, чтобы стать более привлекательными. Избранная женщина-наставница могла выбрать любого мужчину, хотя основным ее занятием было воспитание юношей, поэтому любой зрелый мужчина, которому удалось убедить ее разделить с ним Дары Радости, испытывал чувство особой гордости.
Мамут и Эйла остановились неподалеку от ритуальной Девичьей стоянки. На первый взгляд это была обычная стоянка с палаткой посреди жилой площадки. Отличие, как заметила Эйла, состояло в том, что все люди здесь имели татуировки. У одних, как у старого Мамута, был только простой синий рисунок на правой скуле, напоминавший вертикальный ряд из трех или четырех галок, летящих вниз. Они напомнили ей также ряды нижних челюстей мамонта, которые использовались в конструкции жилища Винкавека. Но некоторые женщины и большинство мужчин имели куда более причудливые татуировки. Такая раскраска могла включать в себя тех же галок, треугольники, зигзаги, ромбы и прямоугольные спирали как красных, так и синих оттенков.
