В дали веков - Красницкий Александр Иванович "Лавинцев А." (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

А кругом гремели победные кличи норманнов, торжествовавших свою окончательную победу над приильменской страной.

Размышления Избора были прерваны как раз тогда, когда тоска совсем овладела им.

Под сень шатра с веселым смехом вбежал Олав Урманский.

– Поздравляю, поздравляю тебя, наш славный вождь! – громко восклицал он. – Теперь, когда наши храбрецы сломили отчаянное сопротивление последних славянских дружин, славу твою скальды разнесут по всему миру.

Никакие тревожные думы не мучили Олава. Да и что ему? Ведь он был чужеземцем в этой несчастной стране. Ее беды ему совершенно чужды. Кровь ее сынов была ему не родной. Победа доставила ему только славу. Чего же более желать было удалому викингу!

– Перестань грустить, вождь, – говорил он, обнимая Избора, – я сообщу тебе весть, которая наполнит радостью твое сердце.

– Весть? Какую? – спросил Избор, грустно улыбаясь своему другу.

– Ты не раз говорил, что хочешь переменить свое имя – что прежняя вполне заслуженная слава перестала удовлетворять тебя. Так вот теперь и это твое желание исполнилось!

– Нет, мой Олав, не говори так, не терзай моего сердца. Если я и приобрел новое имя, то это имя полно позора, оно – имя предателя.

Олав с изумлением поглядел на своего друга, закрывавшего в тоске лицо руками.

– Не могу понять, почему ты считаешь себя предателем? – пробормотал он.

– Разве не я привел вас на ту землю, которая была моею родиной?

– А, вот что! Ну, забудь об этом. Прошлого все равно не вернешь, будущее же наше. Не горюй! Кто знает, может быть, для блага этой страны привели нас сюда светлые асы. Храбр этот твой народ, но дик он. Может быть, нам удастся заставить его позабыть свою дикость. Но перестанем говорить об этом. Хочешь знать, как зовут тебя побежденные, как произносится среди них твое имя?

Олав несколько мгновений помолчал и затем, таинственно нагнувшись к вождю, произнес:

– Рюрик!

– Что? – воскликнул тот. – Рюрик – сокол! Не может быть!

– Да, да, – подтвердил Олав, – ты сам знаешь: «рюрик» на языке скандинавов и «сокол» на языке славян – одно и то же. «Ваш вождь хищным соколом налетел на Ильмень», – говорят пленные. Даже и в песнях их ты так называешься! Вот тебе и желаемое тобою имя! Доволен ли ты, мой вождь?

Он при последних словах с тревогой взглянул на предводителя варягов, словно в забытьи шептавшего:

– Что же? Неужели же исполняется предсказание? Я стал соколом. Да, соколом. Рюрик я!

– И ты непременно должен принять это имя! – серьезно сказал Олав. – Помни, что ты добыл его на полях битв, что сами побежденные так называют тебя. Повторяю тебе, ты должен назваться Рюриком.

– Так и будет! – пылко воскликнул предводитель варягов. – Все кончено! Велика и всесильна воля богов! Нет более на белом свете Избора! Я Рюрик! Так зови ты меня, Олав, так пусть отныне зовут меня все мои храбрые товарищи.

Весь словно преобразовавшийся, с пылающим лицом вышел он, сопровождаемый Олавом, из шатра.

Их встретили громкие приветственные клики собравшихся у своего вождя храбрецов.

– Да здравствует наш храбрый Рюрик! – пронесся по полям славянским восторженный крик.

Скандинавы и варяги подняли вождя на щит и с громкими восклицаниями обнесли его вокруг лагеря.

Мысли Рюрика (так и мы будем теперь называть Избора) были далеко.

– Я стал Соколом! – размышлял он. – Что предсказала мне старая ведунья – исполнилось. Кто знает, может быть, исполнится и остальное.

И какой-то невидимый голос так и шептал у него над ухом:

– Владыкою полумира будешь ты!

2. ПРОБУДИВШИЙСЯ БОГАТЫРЬ

Малого стоили селения славянские, сгорели одни, сейчас же и другие поставить можно. Меха же, которые награбили пришельцы, тоже добыть не трудно – много зверья в лесах приильменских, но было другое.

Варяги не за одной добычей пришли на Ильмень. Был у них и иной план. Они смотрели на приильменские земли как на начало своего великого пути «из варяг в греки» и полагали, что если оно будет в их руках, то и конец его, выходящий в Понт Эвксинский (Черное или Русское море), будет также свободен для них, а стало быть, и пышная Византия со всеми ее сказочными богатствами, собранными со всего мира, будет для них всегда доступна.

Таким образом, пришельцы старались не столько о добыче, сколько о том, чтобы и укрепиться на Волхове и Ильмене.

Но и между варягами, в особенности между варягами славянского происхождения, царила рознь, так же, как и между славянами. Отдельные вожди действовали каждый по-своему. План завоевания задуман был хорошо и обличал в своих составителях большую политическую мудрость, но приведен был в исполнение далеко не так, как того ожидали вожди пришельцев. Вся страна Приильменская очутилась во власти варяжских дружин, но варяги, вопреки плану пославшего их в этот набег тинга, не заботились об упрочении власти, а спешили, покончив с грабежом, уйти скорее в далекую Византию, где их ждала новая добыча и куда их влекло любопытство.

Но многих из них тянуло и домой, в дорогие сердцу шхеры и фьорды Скандинавии.

Когда варяжские ладьи нагружены были обильной добычей, многие предводители этих дружин не шутя стали поговаривать, что пора бы возвратиться в родные края.

– Нигде так долго мы не засиживались, – толковали в стане варягов, – не с пустыми руками домой приедем.

Только хёвдинг, назначенный тингом, если и не был против возвращения, то все-таки хотел выполнить принятый на тинге план.

– Други, – говорил он, посоветовавшись с начальниками дружин, – нельзя нам выпустить из рук то, что мы приобрели мечом. Подумайте сами: из Нево по Волхову идут наши ладьи в далекую Византию, а если мы оставим эту страну, не удержав ее в руках своих, то окрепнут роды славянские и не будут пропускать наших дружин за Ильмень.

– Правда, правда, – послышались голоса в ответ на эту речь.

– Вот и должны мы владеть всей этой землей, чтобы проход к эллинам всегда был нам свободен, – так и тинг решил.

– Знаем, что тинг так решил, но как это сделать?

– Пусть некоторые из нас с дружинами останутся в землях приильменских, одни в Новгороде, другие по Ильменю, а третьи пусть сбирают дань с племен окрестных. Обложим мы племена и роды славянские данью тяжелой только для того, чтобы знали, что есть над ними власть и не осмеливались бы выйти у нас из повиновения.

– Верно! Обложить их данью! Взять с «носа», как у нас в Скандинавии.

– С носа нельзя – где их всех сосчитаешь! Будем брать с «дыму» по шкурке куничьей.

Так и было решено.

Впрочем, в этом случае Рюрик действовал не совсем самостоятельно. Главную роль тут играл новгородский посадник Гостомысл, признанный всеми без исключения в северном славянском союзе мудрецом. Он-то главным образом и советовал Рюрику обложить приильменских славян данью. Мало того, что советовал, настаивал даже. Только последствия показали, к чему в этом случае стремился мудрый старец.

«Пусть на себе узнают, как тяжело ярмо иноплеменника, – думал славный посадник, – сдавят, стиснут их варяги, поймут тогда они, что не в них сила, а в одной крепкой власти, которая всеми бы делами правила, все в порядке держала, от врагов защищала и суд правый творила».

С этим именно расчетом он и уговаривал варяжского вождя обложить приильменцев данью.

– Пока все еще ничего, – предупредил, однако, Гостомысла Рюрик, – но я знаю своих удальцов, не стерпят они и будут двойную дань обирать, затяготят они роды славянские.

Гостомысл в ответ хитро улыбался.

– В их пользу это будет, – говорил он.

Рюрик верил мудрости Гостомысла и потому не замедлил исполнить его желание: все славяне, включая весей, мерю, кривичей, были обложены варягами данью.

Но опасения его все-таки оправдались.

Лишь только главные силы Скандинавии ушли с Ильменя, оставшиеся вожди дружин почувствовали себя полными хозяевами покоренной страны.