Парижане и провинциалы - Дюма Александр (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Впервые вы покидаете меня и поступаете следуя своим желаниям. Бог направляет вас. В ваше отсутствие я буду заботиться о наших общих интересах!
Господин Пелюш, ощутив дыхание Атенаис на своем лице, заметил, что его гнев тает, как снег под лучами майского солнца, и, если бы он не подумал о том, какое огорчение причинит Камилле, изменив свое решение, он в тот же миг отложил бы в сторону свою охотничью куртку, жилет буйволовой кожи, длинные гетры, пороховницу и мешочек для дроби, чтобы вновь надеть свой деловой редингот, расширяющуюся кверху шляпу, светло-коричневые панталоны, ботинки со шнуровкой и занять прежнее место за кассовой книгой, усевшись на свой табурет, обитый утрехтским бархатом.
Госпожа Пелюш поняла, какая борьба развернулась в сердце мужа, и она предвосхитила его ответ:
— Вам необходимо развлечься, друг мой, и вы обещали доставить это удовольствие Камилле, а ведь она святая, которую Бог вознаградит за ее любовь и уважение к нам. Итак, поезжайте к вашему другу Кассию и повеселитесь там от души. Я задержала вас сейчас лишь для того, чтобы дать это напутствие, ибо не хочу, чтобы вы изводили себя напрасными угрызениями совести. Но только обещайте мне пробыть там не долее двух недель. Я не смогу вынести более длительной разлуки.
— Нет, нет, госпожа Пелюш, я обещаю вам это, — произнес бунтарь, задыхаясь от волнения. — Черт возьми, вы настоящее сокровище, Атенаис! Поцелуй свою мать, Камилла, и попроси у нее прощение для меня.
Три головы сблизились в темноте. И три сердца слились в едином объятии и тройном поцелуе.
На соседней церкви раздался пронзительный бой часов.
— Без четверти восемь! — вскричал г-н Пелюш.
— В путь! Поезжайте! — сказала г-жа Пелюш. — Раз путешествие — дело решенное, то бесполезно откладывать его на завтра и терять пять франков задатка.
Они обнялись в последний раз, и г-н Пелюш с Камиллой выбежали на улицу и быстрым шагом направились к «Оловянному блюду», в то время как г-жа Пелюш, стоя на пороге входной двери дома и проливая потоки слез, с таким отчаянием и нежностью махала им вслед, словно они отправлялись в кругосветное путешествие.
XI. О ЧЕМ МЕЧТАЛА МАДЕМУАЗЕЛЬ КАМИЛЛА В КУПЕ ДИЛИЖАНСА, ПОКА ГОСПОДИН ПЕЛЮШ СПАЛ
Господин Пелюш и Камилла, вдвойне счастливая и от того, что отправляется в это путешествие, и от самого путешествия, которое ей предстояло, шли так быстро, что оказались во дворе гостиницы «Оловянное блюдо» без пяти минут восемь. j Кондуктор вначале встретил их ворчанием, но, видя, как мало вещей у этих двух путешественников, и будучи польщен доверием, которое г-н Пелюш оказал ему, сдавая в багаж свою медвежью шапку и саблю, то есть самое дорогое, что было у него на свете после жены и дочери, и самое святое на земле после его гроссбуха, он смягчился и объявил хозяину «Королевы цветов», словно преподнося ему хорошую новость, что его спутником в дороге будет очаровательный молодой человек.
При этих словах г-н Пелюш нахмурил брови и посмотрел на Камиллу, давая ей понять, что она не должна иметь никаких контактов с «очаровательным молодым человеком», хотя и будет находиться с ним в одном купе.
Господин Пелюш несколько запоздал, заказывая места, поэтому вместо первого и второго ему достались лишь второе и третье, то есть место в углу кареты рядом с дверцей и место посередине.
В ту минуту, когда г-н Пелюш задавался довольно сложным вопросом, как устроиться таким образом, чтобы сохранить за собой место в углу и вместе с тем не допустить общения Камиллы с очаровательным молодым человеком, его будущий попутчик предстал перед ними собственной персоной.
Это был и в самом деле красивый и изящный кавалер двадцати пяти-двадцати шести лет в безупречном дорожном костюме: куртка, панталоны, жилет и фуражка из одного и того же серого английского сукна с рыжеватым оттенком. Ниже гетр, изготовленных из той же самой ткани, сверкали лаковые парижские туфли. У молодого человека были великолепные черные волосы, густо закрывавшие виски, и едва заметные усики, такие же черные, как и волосы. Цвет его глаз под красиво очерченными бровями трудно было различить в темноте, но они, очевидно, должны были довершить общее впечатление миловидности и утонченности его лица.
Подойдя к дверце купе и увидев женщину, он, не зная еще, молода она или стара, красива или безобразна, отбросил далеко в сторону свою сигару и, вытащив из кармана платок, обтер им губы, усы, волосы, чтобы уничтожить тот отвратительный запах, который так щедро расточают курильщики вокруг себя даже тогда, когда они не курят.
Сильный аромат вербены достиг ноздрей г-на Пелюша, и он пробормотал сквозь зубы «мюскаден», хотя запах, распространившийся от взмахов платка, не имел ничего общего с мускусом.
Молодой человек поднес руку к фуражке, приветствуя хозяина магазина «Королева цветов».
— Сударь, — начал он, — будучи первым в списке, я имею право на лучшее место в купе.
— Я это знаю, сударь, — ответил г-н Пелюш.
— И благодаря этой счастливой случайности, — продолжил молодой человек, — я могу предложить его мадам или мадемуазель и буду весьма рад, если она примет мое предложение.
Камилла уже открыла рот, чтобы поблагодарить молодого человека, но г-н Пелюш опередил ее.
— Нет, сударь, — ответил он, — моя дочь займет место в углу, а я сяду посередине. Ни я, ни моя дочь не имеем чести столь близко вас знать, чтобы быть вам чем-либо обязанными.
— Нельзя ничем быть обязанным, сударь, путешественнику, который лишь исполняет долг благовоспитанного человека, уступая свое место женщине. Соблаговолите, сударь, подняться в карету и располагайтесь там как вам будет удобно, я же займу место, которое останется свободным.
Затем, повернувшись к кондуктору, он спросил:
— Рассыльный из гостиницы принес вам мою дорожную сумку, Левассёр?
— Да, господин Анри, — ответил тот, — будьте спокойны.
— Спасибо, мой друг, — сказал молодой человек.
— О! Не стоит благодарности. Служить другим — это обязанность, но служить вам, господин Анри, — это удовольствие.
— Этот молодой человек носит имя претендента, — пробормотал г-н Пелюш. — Должно быть, он какой-нибудь аристократ.
— Отец! — Камилла, опасаясь, что молодой человек услышит эти слова, сжала руку г-на Пелюша.
Но молодой человек ничего не слышал или сделал вид, что ничего не слышал.
— По местам, господа пассажиры, отьезжающие в Виллер-Котре! По местам!
— Садитесь, дочь моя, и займите мой угол, — величественно произнес г-н Пелюш.
Камилла поднялась в экипаж, робко взглянув на молодого человека, словно просила у него прощения за недостаточную учтивость отца.
Молодой человек улыбнулся и едва заметно поклонился.
Господин Пелюш поднялся вторым, увидел, что Камилла заняла то место, которое он ей указал, и сел посередине.
— Садитесь, господин Анри, — произнес кондуктор, уже готовясь закрыть дверь за юношей, а самому подняться в кабриолет, венчающий крышу дилижанса.
— Рядом с тобой наверху есть место, Левассёр? — спросил молодой человек.
— Как, наверху? В моем кабриолете? — переспросил изумленный кондуктор.
— Да, наверху.
— Ну, конечно же, там есть еще место, но, даже если бы его и не было, для вас всегда бы нашлось одно! Но почему, господин Анри…
— Что же! Тогда, мой дорогой Левассёр, закрывай дверцу, — промолвил молодой человек, взявшись за ремни, облегчавшие подъем на верхний этаж кареты. — Твое купе слишком мало, а я не хочу никого стеснять.
После этих слов он вскарабкался по узким железным ступеням, вделанным в дилижанс, с ловкостью и проворством, свидетельствовавшими о его серьезных занятиях гимнастикой.
Кондуктор закрыл дверцу.
— Согласитесь, отец, — сказала Камилла г-ну Пелюшу, который, не церемонясь, устраивался в углу, оставшемся свободным благодаря переселению третьего пассажира на один этаж выше, — согласитесь, вот молодой человек редкой любезности.
