Чекан для воеводы (сборник) - Зеленский Александр Григорьевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
В разрядной книге о сражении под Добрыничами князья-победители записали: «Литовских и польских и русских воров и черкас побили наголову, а убито польских и литовских и запорожских черкас и русских воров тысяч с пятнадцать и больше, а живых всяких людей поймано тысяч семь…»
Про свои потери князья в той книге не сообщали. Им это было неинтересно… Один только воевода Шеин знал, что русских ратников побито было пятьсот человек.
Глава 6. Звездная роль для немца
Лысый Генрих, сбежав с поля боя, забился в густой колючий кустарник, а когда стало темнеть, вылез весь исколотый и ободранный от колючек и поспешил найти дорогу на Москву. На его счастье, на обочине ему попался брошенный воз с сеном, возле которого мирно пасся боевой конь, лишившийся седока в ходе дневного сражения.
«Мне везет, — подумал Генрих, хватая коня под уздцы и кое-как взбираясь в кавалерийское седло. — Теперь меня никто не остановит до самой Москвы. Только вперед и без оглядки назад!..»
Однако слишком далеко Генриху уехать не удалось. Верст через пятьдесят, когда он, подремывая, качался в седле, откуда-то сверху на него набросили сеть. Это случилось у небольшой брошенной жителями лесной деревушки. Пытаясь освободиться, Генрих, как навозная муха в паутине, запутался еще сильнее. Потом на него набросились четверо неизвестных, раздели его догола и отобрали драгоценный мешочек с иезуитским золотом.
Через небольшой промежуток времени замерзшего, трясущегося от страха немца втолкнули в приземистую избенку, в которой было тепло от жарко натопленной печки, а за деревянным столом на лавке восседали два человека в простых мужицких одеждах.
«От этих людей зависит моя жизнь», — сообразил Генрих, бухаясь перед ними на колени.
— Пощады! — простонал он. — Возьмите все, что у меня есть, оставьте только жизнь…
— Это же Генрих из свиты брата царя, — услышал он в следующий момент знакомый каркающий голос. Подняв глаза вверх, Генрих разглядел двоих за столом получше. Это были иезуиты Паоло Прозитино и Болислав Спенсерка.
— Слава тебе!.. — вскричал Генрих, прославляя то ли своего немецкого бога, то ли сатану, второе было вернее.
Вскоре он уже одетый, жадно поглощал изрядный кусок жареного мяса, запивая еду неплохим вином. При этом он еще умудрялся вести рассказ о недавнем сражении.
— …И вот я… когда… мня-мня… поляки… мня-мня… дурак воевода… саблей по башке… мня-мня… Но мои пушки не стреляли!..
Покончив с едой, немец благодарственно рыгнул и перешел к делу.
— Надеюсь, мои деньги, украденные вашими разбойниками… точнее вашими слугами, будут мне немедленно возвращены сполна. Также вы должны передать мне то, что обязались заплатить после сражения.
— Вы все получите, — пообещал Прозитино, выглядевший в своем малахае и зипуне как ряженый в дурацкой комедии, разыгрываемой на театральных подмостках на одной из городских площадей Европы. — Вот только мы наведем некоторые справки.
— Что за справки? — возмутился Генрих.
— Прибыл наш человек из ставки московитов, — доложил Спенсерка, выходивший до ветру. — Он сообщил, что войска наших сторонников потерпели поражение. Московиты торжествуют.
— Я не виноват! — заверещал Генрих, взбалмошно вскакивая с места и размахивая руками. — Это все Толстый Фриц!..
— Пушки все же стреляли, — внятно и веско произнес Спенсерка, обвиняюще тыча пальцем в грудь Генриху. — Все, что плел тут нам этот малоуважаемый херр, одна сплошная ложь.
— Ну, что же! — скривился Прозитино, как от зубной боли. — Придется его повесить… Как это лучше сделать мы обсудим, а пока уберите этого чертового германца. Видеть его не могу! И охраняйте его получше, чтобы не сбежал!
Очутившись в грязном холодном подвале, Лысый Генрих пригорюнился. В который раз за последнее время он прощался с жизнью. Как вдруг его извлекли на белый свет и с подобающими почестями препроводили в избенку иезуитов.
— Вообще-то мы собирались тебя повесить, — повторился Прозитино. — Потом решили, что ты заслуживаешь гораздо более тяжкой смерти. Так вот, мы совсем уж было собрались тебя сжечь живьем, но…
— Что?.. — пискнул Генрих.
— Подумали, что ты нам, пожалуй, еще пригодишься.
— Конечно, пригожусь! — радостно согласился Генрих.
— Мы дадим тебе последний шанс послужить делу святой католической церкви. Ты отправишься в Москву…
— В Москву!.. — закатив глаза от счастья, повторил Генрих.
— …и станешь нашим «вестником победы». Царь наградит тебя, приблизив к себе. Став приближенным царедворцем, ты будешь исполнять наши указания. Понял?
— Еще бы! — быстро-быстро закивал Генрих. — Был бы я полный идиот, если бы отказался от такого привлекательного во всех отношениях предложения.
— Я тоже так думаю, — сказал Прозитино. — Тогда этот вопрос будем считать решенным. Осталось только перехватить настоящего вестника, которого снаряжают сейчас в лагере московитов. Это воевода Шеин. Он из молодых да ранних, как говорит в таких случаях его преосвященство кардинал Якоб. Думаю, мы схватим этого воеводу легко, поскольку приготовили сразу несколько ловушек. Он попадется в одну из них, как зверь в капкан…
…И снова зимник поскрипывал под полозьями саней, снова раздумывал о прошлом, настоящем и будущем Михаил Шеин, закутанный в тулуп. Все повторялось, но только теперь он спешил в Москву с радостными известиями о победе над войском Лжедмитрия.
Рядом с воеводой возлежал Прохор Безверхий, то и дело оглядывавшийся на скачущих позади кавалеристов охраны.
— И чего это Мстиславский приказал нам ехать в санях, — не мог успокоиться голова сторожевой службы. — По мне, так гораздо ловчее было бы скакать верхом. И скорее, и справнее.
— Князь пояснил, что этим самым он заботится о моем здоровье. Он хочет, чтобы вестник победы прибыл в Кремль как новенький, в хорошем состоянии, а не падающим с ног от усталости… И поэтому давай-ка остановимся вон у того постоялого двора, что виднеется впереди. Закусим, чем Бог пошлет, приведем себя в порядок.
— По мне, так лучше бы проехать мимо и остановиться на отдых где-нибудь в лесу, у костра… — проворчал Безверхий.
Но Шеин уже скомандовал повернуть на постоялый двор, у которого находилось уже несколько возков и суетились какие-то люди.
— Пойду, гляну, что там делается, — поднимаясь с саней, проговорил Безверхий. Перед тем, как войти в дом, приказал Петрушке и Павлушке: — Сынки, будьте рядом!
В помещении станичников сразу обдало вкусным хлебным духом, еще какими-то запахами снеди и выпивки. За длинными деревянными столами сидели человек десять-двенадцать самой простой наружности, ничто не выдавало их принадлежности к воровскому роду-племени, о чем голова и поспешил сообщить воеводе. И все же в конце добавил:
— Я бы отсюдова все ж таки уехал. Береженого Бог бережет.
— Вот настоящий порубежник! — усмехнулся Шеин. — Тебе, голова, везде шпионы да разбойные люди мерещатся… Даже здесь посреди исконно-посконной Руси-матушки…
Перекусить прибывшим дали спокойно, но когда на постоялый двор прискакали еще пятьдесят вооруженных людей, ничем не примечательные мужички превратились в сущих чертей, набросившись на Шеина и Безверхого со всех сторон. Тут же защелкали выстрелы во дворе — это вступила в схватку с прибывшими охрана воеводы.
Шеин успел выхватить меч и зарубить двоих нападавших, когда третий — кривобокий бородатый мужик без передних зубов — ударил воеводу здоровенной дубиной, но и сам расстался с жизнью от стремительного кинжала станичного головы, перерезавшего ему горло.
На помощь старшим пришли Петрушка с Павлушкой, сидевшие за соседним столиком. Они ловко расправились с пятью бандитами, применив свое излюбленное оружие при подобных драках, — длинные стилеты, зажатые в каждой руке. Остальных добили воины из охранной сотни, ворвавшиеся в помещение. Чуть раньше они отогнали конных разбойников.
Под несмолкаемыми выстрелами и бранными поношениями издали Безверхий с братьями-станичниками вынес воеводу, находившегося без сознания, во двор, уложил в сани и, вскочив на коня, приказал гнать вперед без остановок.
