Революция - Перес-Реверте Артуро (книги без регистрации полные версии .TXT, .FB2) 📗
Он почувствовал запах хорошего табака, шорох ткани у себя за спиной, стук сапог по дощатому полу и, обернувшись, едва узнал в полутьме Диану Палмер. Американка остановилась рядом: Мартин разглядел, что волосы у нее распущены и покрыты шерстяной косынкой. В пальцах мерцал огонек сигары.
– Какой необычный город, – пробормотала она.
Сказано это было не Мартину, а как бы про себя. И он ничего не ответил. Созерцая красные точки костров, оба молчали.
– Ну, как ваш номер? – наконец осведомился он.
– А-а, прекрасный. Чуть поменьше вашего, но вполне достаточный. Ваш приятель Пабло расстарался.
Снова повисло молчание. Вдалеке вместе с последним гитарным перебором замирала песня.
– В котором часу отправляетесь на юг?
– Кто? – почти удивился Мартин.
– Не валяйте дурака. Вы и те, кому поручен федеральный эшелон.
Он снова взглянул на нее. На этот раз недоверчиво.
– Что вам известно об этом?
– Достаточно. Узнавать – это часть моей работы. И я попросила отправить меня с вами.
– Вряд ли вам разрешат. Это ведь…
– Не будьте столь категоричны, – перебила она не без яду. – Днем я обратилась к сеньору Мадеро, и он сказал «может быть».
Мартин обдумал услышанное. И решил: «Да мне-то что?»
– Выходим мы рано, на рассвете.
– Тому Логану поручено оповестить меня, если разрешение будет получено вовремя.
– А если не будет?
– Значит, останусь здесь, займусь другими делами. Материала у меня довольно.
– А вы уже отправили репортаж в свою газету?
– Да, еще днем, из Эль-Пасо. Под заголовком «Революционеры берут Сьюдад-Хуарес».
Огонек разгорался, когда она подносила сигару к губам. Не нравятся мне курящие женщины, подумал Мартин. Порядочная дама никогда не станет курить. Курят авантюристки и женщины легкого поведения.
– А вы не курите? – спросила она, будто прочитав его мысли.
– Не люблю.
– Правильно делаете. Зубы всегда будут белые и красивые.
Мартин мысленно поморщился, на миг представив, как целует ее и чувствует табачный перегар. Полутьма скрывала лицо Дианы, но он вспомнил соблазнительность ее губ, которой не мешал, а может, и способствовал их твердый очерк. Эту жесткую складку, эту обескураживающую строгость, столь несвойственную другим знакомым ему женщинам.
Раскаленный уголек сигары снова замерцал ярче.
– Можно вас называть просто Мартином?
– Сделайте одолжение.
– Вы спать не хотите, Мартин? Завтра, наверно, снова будет трудный день.
– Нет, – качнул он головой, как мальчик, избегающий лишних расспросов. – Все это так…
– Необычно?
Он взглянул на нее с легким удивлением:
– И для вас тоже?
– Я уже давно в журналистике, много ездила по свету, много видела и делала такого, что волнует. Но на войне я впервые.
– И я, – признался Мартин.
– Да? Но о вас рассказывают такое, что можно подумать, вы уже бывали на войне. Да еще эта рана…
Мартин ничего не ответил на это. Он смотрел на россыпь костров в темноте. Помолчав, женщина заговорила снова:
– Война не такая, как описывают в романах. Это не гром духовых оркестров и не монументы на площадях, правда ведь? Это кровь и трупы.
– Вам она видится так?
– Наверно. А вам – как?
Мартин помолчал немного.
– Жужжание мух и вонь, – сказал он наконец. – Вот эта смесь грязи и гари. – Он прикоснулся к своему носу, а потом к одежде. – Въедается намертво: кажется, что ничем не избавиться.
– Да, вы правы.
Мимо отеля проехали несколько безмолвных всадников – слышно было лишь, как цокают копыта. В свете костров на фоне звездного небе вырисовывались широкополые шляпы и длинные стволы винтовок.
– А о них вы что думаете? – спросила Диана.
На этот вопрос Мартину ответить было нетрудно:
– Люди простодушные и храбрые – так бы я сказал. Они трогательны даже в своем зверстве.
Ему почудилось, что она вздохнула, – интересно, что вызвало такой отклик. В полутьме снова разгорелся красный уголек сигары.
– Как вы считаете, добьются они своего? Свободы, я хочу сказать?
– Я не ясновидящий, – ответил он. – Но они ее заслуживают.
– Я разговаривала с их лидерами – с Мадеро и прочими. Они произносят правильные слова, у них самые добрые намерения, но я не уверена, что их цели вполне совпадают с целями народа, который они представляют. – Она помолчала, будто подыскивая доводы. – Вы, я думаю, читали книги по истории?
– Не много. Предпочитаю техническую литературу и легкие романы – Дюма, Жюль Верн, Бласко Ибаньес… В этом роде.
– А этот… «Анабасис», что я видела у вас в номере? Вам нравится еще и античная классика? Ксенофонт?
– Пока не знаю. Только начал читать.
– А почему взялись за нее?
– Просто под руку попалась. Там, в управлении шахты, где я работаю.
И услышал негромкий смех.
– Таласса, таласса… Это хорошая история – десять тысяч греческих наемников, окруженных неприятелем, ищут море, чтобы вернуться домой.
– До этой главы я еще не добрался.
– Доберетесь. Рано или поздно мы все там будем.
По взаимному молчаливому согласию они решили прогуляться: отошли от отеля и двинулись по улице, ведущей к таможне. Когда проходили мимо костров, на их лица ложились красноватые отблески пламени. Мужчины и женщины, сидевшие вокруг, поднимали головы, провожали их любопытными взглядами.
– История человечества изобилует подобными потрясениями, – говорила Диана. – Французская революция, американская Война за независимость, Парижская коммуна, политические бури в Европе… Героические трагедии, которые неизменно оканчивались нелепыми водевилями, а победителями неизменно выходили люди одного сорта. Мало кому удавалось остаться революционером, придя к власти.
– Может быть, здесь получится иначе, – возразил Мартин. – Мадеро вроде бы порядочный человек. Но Мексика…
Он осекся в сомнении, и Диана подхватила:
– Но Мексика, хотите вы сказать, – страна, где слишком вопиющее неравенство и сотнями лет живут впроголодь, а значит, здесь доминирует отчаяние?
– Трудно заставить этих людей смириться и безропотно жить по-прежнему, – как о чем-то вполне очевидном сказал Мартин.
Американка снова рассмеялась. На этот раз громче. И язвительней.
– Да уж не поборник ли вы социалистических идей?
– Нет-нет, – поспешил ответить Мартин. – Я принадлежу к той среде, где социализм не приемлют.
– Из тех, кто сверху, как говорят здесь?
– Да нет, скорее из тех, кто посередке, но поднялся снизу.
– Вот как… Откуда же взялась в таком случае ваша убежденность?
– Сам не знаю. Но во всяком случае, это новая, недавняя вера. Раньше я так не думал.
Он замолчал, добросовестно припоминая. Сосредоточился и наконец прибавил с простодушной категоричностью:
– Нет.
– Вы о чем?
– О том, что нельзя ни во что не верить… Я уважаю этих людей. И мне хорошо среди них.
– И вы превратились в чистого практика революции? – Диану, судя по всему, забавлял этот разговор. – В человека инстинктов и действия, как Логан?
Сравнение не понравилось Мартину.
– Да нет, пожалуй, – сказал он с неожиданной холодностью. – Я далек от такого. Я влюбился в эту революцию и ее людей – а это нечто совсем иное.
– Влюбились?
Мартин снова подумал.
– Мне так кажется.
Снова послышался приглушенный смешок. Диана Палмер бросила на землю окурок и раздавила его подошвой.
– Ну и ну… – В голосе ее звучала насмешка. – А ведь всего несколько дней назад вы еще работали на своей шахте… Вы настолько влюбчивы?
От ближайшего костра их окликнули. Там, составив ружья и карабины в пирамиду, сидел Хеновево Гарса со своей Макловией Анхелес и еще несколько человек, мужчин и женщин. Они потеснились, освободив новоприбывшим место у огня. Кое-кто мастерил ручные гранаты, заполняя круглые шары от кроватей и трубки обрезками гвоздей, шурупами и порохом. Этому, ко всеобщему восторгу, их недавно научил Мартин.
