Королевская собственность - Марриет Фредерик (электронная книга txt) 📗
— Я не хочу более идти в море! — сказал М'Эльвина. — Хочу отдохнуть!
— Вот как? Вероятно, вы хотели бы жениться, обзавестись семьей и мирным уголком! Что же, дело хорошее! И если я могу помочь вам этим, М'Эльвина, то помогу охотно!
— Да, вы могли бы очень помочь мне в этом!
— Знаю, знаю… Да вы не краснейте, я все давно, видел и, если бы не хотел этого, то давно бы прервал ваше знакомство и дружбу с ней. Но вы — честный и порядочный человек, М'Эльвина, и я никому не отдал бы свою дочь так охотно, как вам!
— Я, право, не знаю, как благодарить вас за ваши добрые чувства ко мне. Но мне остается еще испросить согласие вашей дочери.
— Да, конечно! Полагаю, однако, что вам нетрудно будет его получить. Я сейчас пошлю ее к вам, а сам пойду немного прогуляться: после обеда хорошо подышать свежим воздухом. Эй, Сусанна, поди сюда, позаймись немного с капитаном: мне необходимо уйти на минуту из дома! — и старик, лукаво улыбаясь и ласково подмигивая своему любимцу, вышел из комнаты в тот момент, когда Сусанна вошла в нее.
Когда, час спустя, старый Хорнблоу вернулся, он застал молодых людей в объятиях друг друга.
— О, я вижу, что все обстоит благополучно! — весело воскликнуть он. — Благословляю вас, дети мои, живите дружно и будьте счастливы на многие годы!
ГЛАВА XVIII
Капитан М. не забыл обещания, данного им М'Эльвина относительно нашего героя: вернувшись на корабль, он тотчас послал за доктором Макалланом и просил его взять на себя наблюдение за воспитанием и обучением Вилли.
Макаллан был слишком расположен к капитану М., чтобы отказать ему, кроме того, он и сам полюбил мужественного и ласкового мальчика, умевшего соединить природную энергию и решительность с привычкой повиноваться и с кротостью нрава. Доктор, со своей стороны, был опытным, хорошим педагогом, и, благодаря его руководству, Вилли скоро блестящим образом проявил свои природные дарования.
«Аспазия» шла с пассатным ветром и через несколько дней прибыла в Барбадос, где капитан М. получил приказание от адмирала осмотреть опасные скалистые рифы к северу от Порто-Рико, а после этого должен был еще некоторое время крейсировать в этой местности. В течение трех дней фрегат запасался водой и провизией, и офицеры едва успели окончить все приготовления, как фрегат снова развернул свои паруса, пользуясь благоприятным ветром. Через несколько часов остров уже еле-еле виднелся на горизонте в виде голубого облачка, которое так часто обманывает всматривающихся в даль моряков.
В течение двух или трех дней фрегат плавал между островами, скалистые вершины которых торчали из глубины океана, словно укрепления или бастионы какого-то подводного замка. Движение судна было медленное, так как оно шло только по ветру, который дул с земли или с моря и затихал к вечеру.
Таково было положение «Аспазии» к вечеру третьего дня. Окрестность представляла собой великолепную панораму, какую можно видеть только в тропическом поясе. Заходящее солнце пряталось в облака и золотило их края своими догорающими лучами, между тем как в зените небо оставалось темно-голубым и отражалось в каждой волне, исключая тех, которые сверкали растопленным золотом от лучей заходящего светила. Фрегат стоял неподвижно в узком проходе между двумя островками, высокие горы которых бросали на воду длинные колеблющиеся тени. Многие офицеры любовались этой сценой, но молча, так как чувствовали, что им недостает выражений для красноречивого описания.
Макаллан первый прервал молчание.
— Кто бы мог подумать, Кортней, что раньше, чем солнце встанет, по этой тихой местности, где каждый атом дышит миром, может пронестись свирепый ураган?
Вслед за этим замечанием послышалось нечто вроде отдаленного ружейного выстрела.
— Это-то вы называете миром, доктор? — сказал один из мичманов, ирландец. — Клянусь, там теперь идет война! — добавил он, указывая в ту сторону пальцем, — война между китом и кашалотом!
Мичман был прав, и все столпились на гакаборте, чтоб посмотреть на борьбу, которая уже началась. Кашалот пускал фонтаны с невероятной силой и шумом: его противник нимало не уступал ему, и море пенилось и клубилось. Через несколько минут кит нырнул и исчез.
— Он устал, — проговорил штурман, — но кашалот его так скоро не выпустит. Он должен скоро вынырнуть и тогда тот не даст ему спуску!
Действительно, кит скоро вынырнул: преследовавший его кашалот бросился на него и с невероятной силой хлестнул его в бок. Кит нырнул совершенно перпендикулярно, так что его широкий хвост несколько минут виднелся в воздухе, а затем животное исчезло.
— Этот последний удар его прикончил! — сказал Кортней.
— Да, и утопил его! — воскликнул Джерри.
— Странно, — заметил Кортней, обращаясь к Макаллану, — что между животными существует такая антипатия. Индейцы утверждают, будто меч-рыба старается нападать на кита снизу, а кашалот бьет его сверху. Это, верно, очень забавное зрелище!
— Я слышал про это, но никогда не видал меча-рыбы, — заметил Макаллан, — впрочем, все это весьма возможно, так как нет на свете животного, у которого было бы столько врагов, как у кита!
— Это оттого, что он такой огромный! — заметил Джерри. — М-р Макаллан, — продолжал он, — вы философ, я слышал ваше рассуждение насчет того, что все существующее прекрасно! Не объясните ли вы мне, ради каких справедливых причин кашалот нападает на эту безвредную глыбу ворвани?
— Я объясню это вам! — сказал, смеясь, Кортней. — Кит, который явился сюда с севера, чувствует себя здесь очень хорошо и вовсе не думает предпринять обратного путешествия к мысу Горну, а кашалот играет здесь роль командующего портом и защищается фонтанами, как бы ружейными выстрелами!
— Благодарю вас, сэр, — ответил Джерри с сарказмом, — но я все-таки не вижу, зачем тут ружейные выстрелы? Может быть, мистер Макаллан нам объяснит это?
— Уж не знаю, насколько верны те причины, которыми м-р Кортней объясняет эту вражду, — ответил доктор серьезно, — я только заметил, что все китообразные очень страдают от паразитов. Известно, что дельфины и некоторые рыбы выскакивают из воды и потом опять бросаются в воду, чтобы прогнать беспокоящих их насекомых. Кит же слишком велик, чтоб прыгать: и так, может быть, он пользуется для этой цели фонтанами кашалота?..
— Браво, доктор! В таком случае, кашалот служит как бы фельдшером для кита, и мы видели, как он деликатно обращается с ним. Верно это корабельный врач! — прибавил Джерри.
— Хорошо, хорошо, м-р Джерри: если вы попадете в мои руки, вам достанется за это!
— На это очень мало шансов, доктор: я такой несчастный субъект, что даже болезнь проходит мимо меня с презрением. Если вам придется меня лечить от чего-нибудь, так это будет от полнокровия! — сказал Джерри, расстегивая куртку.
— Джентльмены, идите скорей вниз: что вы тут делаете? — воскликнул первый лейтенант, взбегая на лестницу.
— Мы смотрели на морских бычков! — сказал Джерри достаточно громко, чтобы возбудить общий смех.
— Чему вы смеетесь? — спросил Билли, подходя в то время, как мичмана расходились.
— Шуткам мистера Д.! — возразил доктор.
Так как ответ был недостаточно ясен, то лейтенант, конечно, принял этот смех на свой счет и несколько обиделся.
— М-р Д.! Этот молодой человек думает о чем угодно, кроме своих обязанностей. Вот он там играет с собакой капитана: а когда настанет его дежурство, так его, верно, не будет на палубе. М-р Д., — продолжал он, обращаясь к Джерри, который появился в сопровождении большой ньюфаундлендской собаки, — вы теперь дежурите?
— Да, сэр! — ответил Джерри, поднимая шляпу.
— Зачем же вы возитесь с собакой?
— Я не вожусь с собакой, она только ходит за мной. Я думаю, она принимает меня за кость!
— Это не удивительно! — ответил лейтенант, смеясь.
Теперь к доктору, который на время остался один, подошел Вилли, который до тех пор забавлялся разными естественно-историческими предметами, попавшими в его руки, и перекладывал их в какой-то небольшой сосуд.
