Меровинги. Король Австразии - Крючкова Ольга Евгеньевна (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Тогда скажи что-нибудь по-римски! – попросил Эйнар. – Интересно же!..
– Вот видишь, даже тебе интересно! Потому я и хожу к сенешалю по вечерам. Ну ладно, что сказать-то?
– Да что хочешь! Что первое на ум придет…
– Хорошо… E fructu arbor cognocitur.
– Красиво звучит! А что это значит?
– Яблоко от яблони недалеко падает, – перевел Тьерри.
Эйнар, продолжая машинально чистить лошадь, задумался: «Если яблоня – король Хлодвиг, тогда, значит, яблоко – Тьерри. И куда он, интересно, должен упасть? Если недалеко, то…». Внезапно озарившая мысль испугала Эйнара, и от неожиданности он даже выронил щетку. Та, успев набухнуть от воды, да еще и в металлической оправе, свалилась в реку и, булькнув, быстро пошла ко дну.
– Ну вот, теперь от отца влетит, – вздохнул юноша, возвращаясь к действительности.
– Не волнуйся, Эйнар, сейчас достанем, и твой отец ничего не узнает!
Тьерри знал, что его друг боится нырять, поскольку едва не утонул два года тому назад: спасли лишь по чистой случайности. Поэтому сам зашел по грудь в воду, глубоко вдохнул, наполнив легкие воздухом, и нырнул в глубину. Отсутствовал Тьерри недолго, но Эйнару показалось, что вечность. Наконец смельчак появился над поверхностью воды, гордо держа в одной руке щетку, а в другой – непонятный предмет, тускло блеснувший в лучах солнца.
– Держи! – Тьерри бросил щетку Эйнару, и тот ловко поймал ее.
– А что это еще ты там нашел?
– Похоже, короткий скрамасакс, – ответил Тьерри, выбравшись на берег. Он провел по клинку рукой, снимая с него тонкий налет ила. – Вполне, кстати, прилично сохранился, если не считать зазубрин и слегка подпорченного водой металла. Наверное, лежал здесь еще со времен осады Суассона…
– Давай отнесем кинжал кузнецу, чтобы он привел его в порядок, – предложил Эйнар.
– Не стоит, – отказался Тьерри. – Придется объяснять, где я взял оружие, а если скажу, что в реке, вряд ли кузнец поверит. Да и другим потом растрезвонит… Так что ты тоже не болтай лишнего, будь другом…
– Буду нем как рыба, – пообещал Эйнар.
…Тьерри и Эйнар вернулись в королевскую конюшню и сдали до блеска начищенных лошадей довольному коннетаблю. Эйнара так и подмывало рассказать отцу о находке, но он сдержался.
Тьерри же, выйдя на улицу, вынул из-за пазухи скрамасакс, обмотанный тряпицей, выданной коннетаблем для обтирания лошадей после мытья, и оглянулся в поисках укромного места. Заметив лежащий неподалеку от конюшни валун, подошел к нему и осмотрел со всех сторон. Дожди и ветер промыли под камнем узкую щель – в нее-то Тьерри и поместил свою находку. Неожиданно он испытал незнакомое ему доселе чувство уверенности. Еще бы! Теперь у него есть оружие – атрибут, которым владеют только настоящие воины. Гордость буквально переполняла юношу, но, увы, поделиться своими ощущениями он не мог ни с кем, кроме Эйнара.
Хлодвиг меж тем получил известие с юга Аквитании: союз аквитанских племен поднял мятеж в Бордо. Причем бунт распространился так быстро, что вскоре охватил Тулузу и почти весь Лангедок, населенные покоренными вестготами. В своем донесении наместник Лангедока выражал резонные опасения, что мятежники со дня на день могут получить поддержку из-за Пиренеев от собратьев иберийских вестготов: иначе, полагал он, бунтовщики ни за что не решились бы на столь дерзкий шаг.
Хлодвиг понял: если он не потопит мятеж в крови – потеряет Лангедок. А по соседству с Лангедоком, в Нарбонской Галлии, правит наместник короля остготов Теодориха Великого, который, несмотря на родственные связи, давно уже зарится на южные земли Хлодвига.
Не успел Хлодвиг собрать дружину, как получил очередное донесение, на сей раз из Сентожа: в долине Луары тоже вспыхнул мятеж.
Во имя спасения собственных земель король спешно оставил Суассон.
С некоторых пор по приказу Клотильды все перестали называть Тьерри бастардом: королева вдруг осознала, что слово «бастард» все равно означает признание его рождения от короля и наложницы. Посему и повелела называть Тьерри просто «мальчишкой». Либо – «помощником коннетабля».
И вот теперь повзрослевший мальчишка (он же – помощник коннетабля) решил воспользоваться отсутствием короля и его преданных людей, дабы расквитаться наконец с ненавистной королевой.
Мысли о мести зародились у Тьерри давно, просто до сих пор не было оружия и не предоставлялось удобной возможности. Теперь же настала пора действовать.
В один из теплых сентябрьских вечеров, дождавшись, когда все обитатели виллы угомонятся и заснут, Тьерри незаметно извлек из своего тайника скрамасакс и, не разворачивая, засунул его за пазуху.
Когда мальчику было лет семь-восемь, он однажды случайно обнаружил лаз, ведущий в бесконечный лабиринт труб, проложенных под виллой. Тьерри сразу вспомнил рассказ сенешаля Гортрана, что раньше вилла отапливалась теплым воздухом, поступавшим в расположенные под полом резиденции трубы. Однако потом система отопления пришла в негодность, и восстанавливать ее никто не стал: обитатели виллы предпочли обогревать свои комнаты с помощью каминов.
В те годы Тьерри частенько забирался в старую отопительную систему и в итоге научился хорошо ориентироваться в бесконечных поворотах и разветвлениях труб. Но однажды заблудился и уже отчаялся увидеть солнечный свет, решив, что никто его искать не станет (кормилица ушла в мир иной вскоре после матери, а у Гортрана и своих забот хватало), как вдруг услышал приглушенные голоса. Один из них он узнал тотчас же – говорила королева Клотильда.
– Мерзкий мальчишка, выкормыш Амалаберги! Еще не известно, от кого она его родила! Ведь не секрет, что ее взяли силой при штурме Ахена! Смешно даже предполагать, что она досталась Хлодвигу девственницей. Наверняка зачала мальчишку от какого-нибудь волосатого франка-скары. Только мой сын Хлодомир – истинный наследник короля!
– Госпожа, может, поступить с Тьерри так же, как с его матерью и кормилицей? – вкрадчиво осведомился второй женский голос.
Тьерри напряг слух: Одрия! «Отвратительная камеристка королевы постоянно кричала на мою кормилицу, – подумал Тьерри с горечью, припомнив, сколь изощренно та унижала добрую Иветту. – И как же она, интересно, намеревается теперь поступить со мной?»
– Сейчас слишком опасно, Одрия. Почти друг за другом умерли Амалаберга с Иветтой, так что смерть мальчишки может вызвать ненужные подозрения… Нет, я уничтожу его по-другому! Пущу слух, что он рожден не от Хлодвига!
– О! Но вдруг, госпожа, подобные разговоры дойдут до короля?! – заволновалась Одрия.
– Не волнуйся: король слишком занят, чтобы уделять время и внимание пересудам в собственной резиденции. К тому же, как ты знаешь, после смерти Амалаберги он и сам ни разу не вспомнил о мальчишке. Вряд ли заинтересуется и впредь…
Маленького Тьерри охватила тогда беспомощная ярость. Разрыдавшись от собственного бессилия что-либо изменить, он вскоре успокоился и, сняв с себя кожаный поясок, привязал его к выступающему сверху куску металла, образованному, видимо, окалиной при не очень аккуратной отливке труб. Затем чудом отыскал все-таки выход из лабиринта и выбрался наружу, дав себе слово, что когда-нибудь вернется на то же место, проникнет в покои королевы и… убьет ее.
Лет с тех пор прошло немало, и вот теперь Тьерри был готов осуществить задуманное. С помощью скрамасакса он решил расковырять старые прогнившие трубы, расположенные под полом покоев королевы, и, преисполнившись решимости, направился к тайному лазу.
Однако, встав на четвереньки с зажженным масляным факелом и с трудом протиснувшись в трубу, юноша понял, что ее диаметр стал слишком узок для него и что он рискует навсегда застрять в одной из развилок, доставшись на съедение крысам. Тогда Тьерри лег на живот и пополз вперед, по-лягушачьи перебирая ногами и помогая себе левой рукой, ибо в правой держал факел. Подобный способ передвижения оказался весьма эффективным: уже после двух развилок юноша заметил в полумраке трубы свисающий сверху знакомый кожаный ремешок.
