Поверженный Рим - Шведов Сергей Владимирович (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Пордака круто развернулся и покинул дворец негостеприимного епископа. Посланец императора Феодосия был в ярости. Он и раньше без особого почтения относился к служителям христианской церкви, но сегодняшнее высокомерное поведение епископа Амвросия навсегда отбило у него охоту иметь с ними дело. Этот худой, надменный человек, вообразивший себя едва ли не посланцем бога на земле, не понравился Пордаке с первого взгляда. И со второго, впрочем, тоже. А потому у него пропало всякое желание спасать Медиолан и Рим от грядущих бед. Прежде всего Пордака решил позаботиться о себе. Его давней мечтой было возвращение в Рим, но не простым обывателем, а по меньшей мере сенатором. Увы, заслуги Пордаки перед империей не оценил по достоинству ни Медиолан, ни Константинополь. И если бы он сам не позаботился о себе, то ходил бы сейчас нищим чиновником, на подхвате у сильных мира сего.
Руг Меровлад владел роскошным палаццо в самом центре Медиолана, в ста шагах от императорского дворца. Пордака прикинул в уме, в какую сумму обошлось расторопному префекту столь роскошное сооружение, и тихо ужаснулся. Меровлад был не просто богат, а богат чудовищно. Вот вам и варвар. У светлейшего Пордаки, прирожденного римлянина, не набралось бы и десятой доли состояния, нажитого на римской службе комитом Меровладом. Укол зависти, который Пордака почувствовал, поднимаясь по мраморной лестнице, украшенной статуями римских богов, все-таки не помешал ему достойно ответить на приветственный жест руга. Хозяин не только встретил гостя у входа в атриум, но и дружески обнял его. Проголодавшийся Пордака с удовлетворением отметил, что комит Меровлад уже накрыл для дорогого гостя стол и вовсе не собирается держать его у порога, подобно епископу Амвросию. При всем своем неоднозначном отношении к варварам Пордака не отрицал едва ли не главного их достоинства: умения как принять гостя, так и проводить его, обласкав подарками и почестями. Это была не первая встреча светлейшего Пордаки с сиятельным Меровладом, но в прошлый раз он всего лишь сопровождал патрикия Руфина, а ныне выступал как вполне самостоятельная фигура, имеющая соответствующий вес и влияние. И руг не только понял это, но и сумел донести свое понимание до польщенного пышным приемом Пордаки.
– В Риме недовольны действиями императора Грациана, – сразу же взял быка за рога Меровлад. – Его реформы затронули интересы слишком многих людей, и не только в религиозной сфере.
– У божественного Грациана плохие советчики, – поморщился Пордака, вспоминая встречу с Амвросием. – Ему не следовало обижать жрецов. И уж тем более не следовало выносить из стен сената алтарь Победы.
– К сожалению, дело не ограничилось запретами, – вздохнул Меровлад. – Начались конфискации. Причем изымались не только сокровища и земли храмов, но и личное достояние жрецов. Согласись, светлейший Пордака, такого не было никогда. Фламин Юпитера Паулин вынужден был искать убежища в землях венедов, я сам переправил его туда.
– И где он находится сейчас?
– По моим сведениям – в Галлии. В свите дукса Максима.
В принципе это был неплохой ход со стороны префекта Меровлада. Связав мятежного дукса с обиженными жрецами языческих богов, руг становился едва ли не единственным защитником христианской веры в западных землях империи. Но это только в случае поражения и гибели Грациана. И, видимо, далеко не глупый император Феодосий это понял, а потому и отправил корректора Пордаку именно к Меровладу. Дело было, разумеется, не в самом Пордаке, а в функции, которую он выполнял. Феодосий давал понять, что в создавшейся ситуации он готов поддержать умеренных христиан, стоявших за спиной префекта Италии, и тем самым снизить накал закипающих страстей. Видимо, епископ Амвросий, возглавлявший фанатично настроенных поборников веры, это понял раньше Пордаки. И его пренебрежительное, чтобы не сказать враждебное, отношение к посланцу Феодосия объяснялось именно этим.
– Я слышал, что рекс Оттон Балт умер в Константинополе? – осторожно полюбопытствовал Меровлад.
– Его отравили, – вздохнул Пордака. – Причем сделали это готы. Рексы Правита и Гайана далеко не случайно были обласканы императором Феодосием. А когда сторонники Оттона попытались разоблачить отравителей, их просто убили прямо на глазах у императора.
– Гайана – это тот самый комит, который прибыл с тобой в Медиолан?
– Редкостный негодяй, – поделился своей печалью Пордака. – Я думаю, ближники императора приставили его ко мне с одной целью: следить за каждым моим шагом и по возможности устранить.
– Почему?
– Я слишком много знаю, сиятельный Меровлад, и это не может не тревожить высокопоставленных чиновников в свите Феодосия.
– Иными словами, светлейший Пордака, ты уже созрел для того, чтобы сменить место жительства?
– Я родился в Риме, – сказал корректор, пристально глядя в глаза собеседника. – И доживать остаток дней хотел бы в родном городе.
– И что же мешает исполнению твоего желания, светлейший Пордака?
– Бедность, сиятельный Меровлад, – горько усмехнулся корректор. – Император Феодосий был настолько добр, что вдвое повысил мне жалование. Увы, так сильные мира сего оценили заслуги человека, спасшего Рим от готского нашествия.
– Я тебе сочувствую, Пордака, – сразу же проникся печалями гостя префект претория Меровлад. – Более того, готов помочь.
– Мне ведь много не надо, – пояснил корректор. – Место в сенате и достойное обеспечение на старости лет.
– Место в сенате я тебе гарантирую, – кивнул Меровлад. – А вот что касается денег, то их нужно заработать.
– А о какой сумме идет речь, префект? – насторожился Пордака.
– Я оценил голову одного человека, очень мешающего мне, в миллион денариев, – пояснил Меровлад. – На третью часть этой суммы ты можешь рассчитывать, корректор.
Деньги были немалые. Да что там говорить, это были очень большие деньги. Правда, и риск был велик. Корректор Пордака мог нажить злейшего врага в лице императора Феодосия и потерять даже то незавидное, в общем-то, положение, которое он достиг тяжкими трудами. С другой стороны, время поджимало. Пордаке уже перевалило за пятьдесят, возраст, что ни говори, почтенный. И вряд ли в будущем ему представится еще один шанс одним махом поправить свои финансовые дела и обеспечить себе безбедную старость. А если и представится, то, скорее всего, уже не хватит сил, чтобы ухватить за хвост птицу удачи.
– Что я должен сделать? – спросил севшим от волнения голосом Пордака.
– Супруга императора Грациана решила навестить своего мужа в Лионе, – пояснил Меровлад. – Епископ Амвросий ищет почтенного человека, который доставил бы его благочестивую воспитанницу к мужу, изнывающему от страсти. И таким человеком мог бы стать ты, светлейший Пордака.
– Ты хочешь поймать большую рыбину на наживку? – быстро сообразил корректор.
– Именно так, – кивнул руг. – Я пошлю с тобой своего сына Стилихона, он сведет тебя с нужными людьми.
Предприятие было дерзким и рискованным, зато оно позволяло разрешить коллизию, возникшую в западной части империи, практически бескровно. Пордака чувствовал себя почти что благодетелем. К тому же у него появилась отличная возможность избавиться от комита Гайаны, который слишком много знал об убийстве рекса Оттона Балта и имел неосторожность намекнуть Пордаке во время очередного возлияния, что готов поделиться своими знаниями с патрикием Руфином и Придияром Гастом. Конечно, это была всего лишь пьяная болтовня, но Гайана был слишком крупным негодяем, чтобы от его слов просто так отмахиваться.
Епископ Амвросий сам обратился с просьбой к корректору Пордаке, для чего вновь пригласил его во дворец. В этот раз Амвросий держался куда любезнее и даже угостил императорского посланца вином из личных запасов. Здесь же он представил гостю красивую молодую женщину, сумевшую покорить сердце императора Грациана. Императрица Евпраксия глянула на Пордаку большими васильковыми глазами, но не затронула ни единой струны в его очерствевшем сердце. Зато жеребец Гайана, взятый в этот раз Пордакой в епископский дворец, сразу же забил копытом, чем вызвал беспокойство Амвросия. Пордака зло ткнул гота в бок локтем, призывая к порядку.
