Графиня Калиостро - Леблан Морис (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
Когда Рауль, даже не будучи знакомым с бароном, превзошел самого себя в дерзости и отваге и решился просить руки Клариссы, обладатель древнего титула впал в страшную ярость: безусый сопляк, без связей, без прочной репутации вознамерился стать его зятем?! Барон даже схватился за плеть, и Рауль рисковал быть униженным, но в этот момент молодой человек взглянул на взбешенного зверя властным взглядом укротителя, и его хладнокровие восторжествовало над неразумием гнева.
Результатом этой встречи, которую гордость Рауля стремилась навеки изгладить из его памяти, и стали два тайных дневных свидания с Клариссой и одно ночное.
На следующее утро, сказавшись больной, Кларисса велела принести завтрак позднее обычного, точнее в полдень, и прямо к ней в комнату. Рауль в это время прятался в соседней комнате и потом еще долгое время оставался наедине с любимой, сплетая свое обнаженное тело с ее телом, укрощая ее прекрасные уста поцелуями. Так шли часы. Девушка плакала от восторга, страха, отчаяния, но их губы не расставались. Морской ветер ласкал их разгоряченные лица, их обнаженные тела. Прямо перед ними расстилался огромный фруктовый сад, залитый солнечными лучами, среди ярких цветов бежал в низину ручеек. А вдали виднелись прибрежные скалы и утесы, залив Этрета, порт Авань и выступивший далеко в море мыс Игла…
Он нежно шептал:
— Не печалься, любимая моя! В нашем возрасте жизнь так прекрасна, и будет еще прекраснее, когда мы преодолеем все, что стоит на пути к нашему счастью. Не плачь!
Она вытерла слезы и попыталась улыбнуться, глядя ему в лицо. Он казался ей воплощением мужества. Его энергичное лицо, правда, слегка портила насмешливая складка у рта, но глаза блистали искренней радостью и весельем. От всей его гибкой фигуры исходило ощущение мальчишеской лихости и задора.
— Рауль, Рауль, — повторяла она с глубокой грустью, — ты смотришь на меня, но я знаю: мысли твои где-то далеко! Ты уже не думаешь о том, что сейчас произошло между нами. О чем ты размышляешь, Рауль?
— О твоем отце.
— О моем отце?
— Да, о бароне д'Этиг и его гостях. Не возьму в толк, как немолодые люди, с таким жизненным опытом и положением в обществе, могут тратить время, убивая птиц на скалах Нормандии.
— Они находят удовольствие в охоте.
— Ты так считаешь? А вот я ужасно заинтригован и с трудом могу поверить, что сейчас, в тысяча восемьсот девяносто четвертом году… Надеюсь, ты не обидишься?
— Говори же, мой любимый!
— У них был такой вид, словно они играют в заговор. Да, это звучит довольно странно, но мне кажется, что все они — маркиз де Рольвиль, Матье де ля Вопальер, граф Оскар де Бенто, Ру д'Этьер и другие — самые благородные сердца и самые древние гербы Нормандии — втянуты в какой-то страшный, чудовищный заговор.
Кларисса скорчила насмешливую гримаску и надула губки:
— Ты говоришь глупости, милый!
— А ты так плохо слушаешь меня, что не принимаешь всерьез даже самые веские доводы, — промолвил Рауль. Теперь он был убежден в том, что она ничего не знает о готовящемся преступлении. Как мне убедить тебя, что сказать?
— Слова любви, Рауль!
Она притянула его к себе, и он страстным поцелуем обжег ее губы.
— Вся моя жизнь наполнена любовью к тебе! И если где-то в глубине души притаились другие заботы, то лишь о том, как покорить тебя всю без остатка и навсегда. Но стань же на минуту взрослой, Кларисса… Допустим, твой отец — действительно заговорщик. Он арестован, приговорен к казни, и вдруг являюсь я и спасаю его. Разве после этого он посмеет мне отказать?
— Он уступит и так, дорогой!
— Нет, никогда!
— Но ведь у тебя тоже есть звучное имя — Рауль д'Андрези!
— Д'Андрези — это девичья фамилия моей матери, которая вернулась к ней, только когда она овдовела. На этом настояла родня, считавшая ее брак с моим отцом трагической ошибкой.
— Но почему? — Это неожиданное признание ошеломило Клариссу.
— Почему? Да потому, что мой отец был для них всего лишь жалким плебеем. Кроме всего прочего, он был очень беден и служил преподавателем… но преподавателем чего? Гимнастики, фехтования и бокса!
— Как же тебя зовут на самом деле?
— Мое имя весьма банально, моя бедняжка: Арсен Люпен…
— Арсен Люпен?…
— Да, звучит совсем не блестяще. Ты не находишь, что лучше было бы изменить его?
Кларисса выглядела сраженной. Как бы его ни звали — для нее это не имело ни малейшего значения. Но барон… Частица «де» в его глазах была непременной принадлежностью будущего зятя. Все же Кларисса пролепетала:
— Тебе не следует отказываться от фамилии отца. В том, что он был скромным учителем фехтования, нет ничего постыдного.
— Ну, конечно! — он рассмеялся с какой-то вызывающей дерзостью. — Клянусь тебе, я прекрасно усвоил его уроки бокса. Быть может, у моей матери были причины отказаться от этого превосходного человека, но это касается ее одной и никого больше.
И он в новом порыве страсти сжал в объятиях Клариссу, потом отстранился и продолжал:
— Смейся же, моя девочка, смейся, ведь это так забавно! Арсен Люпен или Рауль д'Андрези — какая разница? Главное — добиться успеха в жизни! И я его добьюсь! Рауль д'Андрези станет генералом, профессором или послом, даже если Арсен Люпен окажется неудачником. Так установлено, предрешено, предназначено судьбою. Стальные мускулы и отлично устроенная голова! Хочешь, я пройдусь на руках? Или пронесу тебя, высоко подняв над головой? А хочешь, я сниму с тебя часы так, что ты нипочем не заметишь? Но что за вздор я несу… Лучше я наизусть почитаю тебе Гомера на древнегреческом и Мильтона на английском… Боже, как прекрасна жизнь! Рауль д'Андрези, Арсен Люпен — две маски, два лица одной и той же статуи. Верь, меня ждет слава — солнце живых!
Рауль замолк. Могло показаться, что ему стало неловко от собственного порыва. Он обвел маленькую тихую комнатку взволнованным взглядом: он нарушил покой этого жилища и чистую совесть девушки… Но тотчас — один из причудливых и неожиданных поворотов настроения, составляющих очарование его натуры, — он опустился перед Клариссой на колени, заговорил очень серьезно:
— Прости меня. Я поступил дурно, когда пришел сюда, я виноват… Увы, добро и зло равно притягивают меня. Помоги мне, Кларисса, избрать верный путь и прости, если я ошибусь.
Она прижала его лицо к своей груди и зашептала страстно:
— Мне не за что тебя прощать, любимый, потому что ты ни в чем не виноват передо мною. Я счастлива. Быть может, ты заставишь меня страдать, но я с радостью приму и эту боль, ведь я люблю тебя! Вот, послушай: возьми мою фотографию и всегда поступай так, чтобы не краснеть, взглянув на нее. А я буду всегда такой, как сейчас, твоей возлюбленной и супругой. Я люблю тебя, Рауль!
Она поцеловала его в лоб, а он, уже смеясь, говорил:
— Ты посвятила меня в рыцари, дорогая, и вооружила для охраны своей чести. Отныне я непобедим и готов повергнуть в прах всех врагов. Трепещите, мои противники! Я выхожу на сцену!
План Рауля — оставим пока в тени имя Арсена Люпена, в то время совершенно безвестное, громкую славу ему только предстояло обрести — итак, план Рауля был очень прост. Среди деревьев возвышалась низкая башня, вся укрытая зарослями плюща. Рауль не сомневался, что собрание, созванное бароном на четыре часа дня, будет проходить в большом зале башни, где барон обыкновенно принимал арендаторов. Рауль заметил, что в полуразрушенной стене осталось отверстие от старого окна. Именно этим отверстием он и решил воспользоваться. Для ловкого молодого человека не составляло большого труда взобраться по выщербленным камням.
Карабкаясь по толстой стене, увитой огромным плющом, он поднялся до оконного проема, который был так глубок, что в нем свободно можно было лечь во весь рост. Вот таким образом, замаскировав голову листвою, никем не замеченный, он остался на высоте пяти метров ждать назначенного часа. Из своего укрытия Раулю был виден весь зал, обставленный двумя десятками кресел, громадным столом и длинной скамьей, наподобие церковной. Рауль не ошибся в расчетах: через сорок минут в сопровождении одного из своих друзей в зал вошел барон Годфруа д'Этиг. У аристократа была мускулатура ярмарочного силача и кирпичного цвета лицо, обрамленное буйной рыжей бородой, острые стальные глаза излучали зловещую энергию. Его спутник, двоюродный брат барона Оскар де Бенто производил впечатление типичного нормандского дворянчика, с грубыми чертами лица и вульгарными манерами. Оба казались очень возбужденными.
