И плачут ангелы - Смит Уилбур (чтение книг .TXT) 📗
— Скорее всего, этого мы никогда не узнаем. — Зуга стряхнул с себя оцепенение. — Тем не менее, кто бы ни построил город, они, подобно нам, ценили желтый металл. На площади Великого Зимбабве я нашел золотую фольгу и бусины, а также слитки золота. Мы с Яном Черутом обнаружили шахты и видели сваленную в кучи золотоносную породу, приготовленную к обработке, — и все это должно быть где-то рядом, в радиусе нескольких миль. — Зуга глянул на коротышку-готтентота. — Ты здесь никаких примет не узнаешь?
Темное лицо гномика сморщилось, словно чернослив, — Ян Черут задумался.
— Может быть, со следующего хребта что-то видно будет, — мрачно пробормотал он, и троица поехала вниз по склону, в очередное ущелье, ничем не отличающееся от сотен точно таких же, в которых путники побывали за недели поисков.
Ральф легким галопом ехал шагах в десяти впереди. Объезжая густые заросли черного дерева, он повернул лошадь и вдруг резко привстал в стременах и замахал сорванной с головы шляпой.
— Ату их! — закричал он. — Они убежали!
Зуга заметил мелькнувшее на открытом месте золотистое пятно.
— Целых трое! — возбужденно вопил Ральф с ненавистью в голосе. — Ян Черут, заходи слева! Папа, не дай им уйти из ущелья!
Ральф Баллантайн отдавал приказы, будто так и положено, а двое старших по возрасту спутников так же естественно его послушались, ни на секунду не задумываясь, зачем уничтожать великолепных зверей, спугнутых из зарослей черного дерева. Ральфу принадлежали двести фургонов, каждый из которых тянула упряжка из шестнадцати волов. Владения Зуги, Кингс-Линн — земли, выделенные Британской южноафриканской компанией добровольцам, разбившим импи Лобенгулы, — занимали десятки тысяч акров, где паслись отборные племенные стада, захваченные у матабеле, и чистокровные быки, привезенные с мыса Доброй Надежды и из самой Англии. Как все владельцы скота, отец с сыном сильно страдали от нападений львов, которыми кишели прекрасные земли к северу от рек Лимпопо и Шаши. Слишком часто в ночи раздавалось полное боли и страха мычание ценного скота, а на рассвете обнаруживались обглоданные туши. Отец и сын считали львов худшей из возможных напастей и обрадовались редкой возможности атаковать львиный прайд средь бела дня.
Ральф выхватил многозарядный «винчестер» из кожаного чехла под левым коленом и пустил гнедого мерина галопом вслед за большими кошками. Лев первым бросился прочь — Ральф лишь краем глаза видел, как мелькнули изогнутая спина, густая темная грива и тяжелые лапы. Худощавая львица постарше, покрытая шрамами от бесчисленных охот, с поседевшей на холке и спине шерстью, ненамного отстала от вожака, помчавшись за ним со всех ног. А вот вторая львица, незнакомая с людьми, повела себя смело. Она была совсем молоденькой: на светло-желтом брюхе еще виднелись характерные для львят пятна. С присущим кошкам любопытством, львица остановилась на краю чаши и зарычала на преследователей, прижав уши. Между клыками показался шершавый розовый язык, белые усы встопорщились, как иголки дикобраза.
Ральф бросил поводья на шею мерина, и тот мгновенно встал как вкопанный, давая всаднику возможность выстрелить. Только нервное подрагивание ушей выдавало беспокойство коня.
Вскинув «винчестер», Ральф спустил курок, едва приклад коснулся плеча. Нацеленная в сердце пуля впилась в холку, и львица оглушительно заворчала. Высоко подпрыгнув, большая кошка зарычала в смертельной агонии, потом рухнула на землю, перекатилась на спину, молотя по воздуху лапами с выпущенными когтями, и, вздрогнув в последний раз, наконец, обмякла.
Ральф перезарядил «винчестер» и взял в руки повод. Мерин сорвался с места.
Справа от Ральфа Зуга скакал по краю обрыва, пригнувшись к шее коня. В этот момент вторая львица выскочила на открытое место, отчаянно пытаясь добежать до глубокого, заросшего кустарником ущелья впереди. Зуга выстрелил в нее на полном скаку — рядом с брюхом львицы взметнулся фонтанчик пыли.
«Слишком низко и далеко влево. Папа стареет», — презрительно подумал Ральф и бросил поводья, заставив мерина мгновенно остановиться. Не успел Ральф вскинуть ружье, как Зуга снова выстрелил — львица упала, покатившись по каменистой почве желтым пушистым мячиком: пуля попала в шею, на ладонь позади уха.
— Ну ты даешь! — со смехом восхитился Ральф и воткнул пятки в бока мерина, пустив его галопом.
Отец с сыном скакали плечом к плечу.
— Где Ян Черут? — закричал Зуга.
Словно в ответ на его вопрос, слева раздался выстрел — они повернули лошадей к лесу.
— Ты его видишь? — спросил Ральф.
Впереди кусты становились гуще, колючие ветки били по ногам. Послышался еще один выстрел, и тут же яростно заревел лев и пронзительно завопил Ян Черут.
— Ему нужна помощь! — закричал встревоженный Зуга.
Всадники вырвались из колючей чащи, оказавшись в похожем на парк лесу: на гребне холма росли высокие акации с плоскими верхушками, землю покрывала густая травка. В ста шагах впереди Ян Черут сломя голову несся вдоль хребта, оглядываясь с искаженным от ужаса лицом и сверкая вытаращенными глазами. Забыв про потерянную шляпу и ружье, он нахлестывал коня, который и так летел бешеным галопом.
Шагах в десяти позади за Яном Черутом гнался лев. С каждым пружинистым прыжком зверь приближался, легко нагоняя скачущего галопом коня. Бок льва заливала алая кровь: пуля пробила брюхо, но рана нисколько не мешала хищнику, даже не замедлила его движения. Наоборот, лев пришел в ярость, и его рев походил на раскаты грома.
Ральф развернул мерина в попытке перехватить готтентота, не подставляя его под выстрел, но тут лев догнал лошадь и взвился над ее крупом. Длинные изогнутые когти врезались в покрытую потом шкуру, оставив глубокие параллельные разрезы, из которых брызнула кровь.
Лошадь отчаянно заржала и ударила задними копытами льву в грудь. Зверь пошатнулся, однако погоню не бросил и стал подбираться сбоку, готовый вскочить на спину испуганному до смерти коню. Глаза хищника горели желтым огнем.
— Прыгай, Ян Черут! — закричал Ральф. Лев подобрался слишком близко, стрелять рискованно. — Прыгай, черт побери!
Парализованный страхом, Ян Черут, похоже, не услышал, беспомощно цепляясь за спутанную гриву.
Лев вдруг с легкостью прыгнул и, словно огромная желтая птица, опустился на спину коня, придавив всадника своей тяжелой тушей. И тут все трое — лошадь, всадник и лев — словно сквозь землю провалились, оставив позади лишь столб пыли.
Ральф галопом летел вперед — он никого не видел, но разъяренное рычание льва и вопли охваченного ужасом Яна Черута становились все громче.
Зажав «винчестер» в руке, Ральф рывком высвободил ноги из стремян и соскочил с седла, по инерции пробежав вперед, пока не оказался на краю ямы с отвесными стенками, на дне которой барахтались животные и человек.
— Он сожрет меня! — вопил Ян Черут, прижатый к земле лошадью, которая, похоже, сломала шею при падении и лежала, неестественно изогнув голову. Лев рвал лошадиную тушу и седло, пытаясь добраться до готтентота.
— Лежи смирно! — крикнул Ральф. — Дай мне возможность выстрелить!
Предназначенный Яну Черуту приказ услышал лев. Хищник перестал терзать лошадь и полез по вертикальной стенке, точно кот по стволу дерева. Мощные задние лапы легко подбрасывали вверх тяжелое тело, взгляд бледно-желтых глаз был прикован к человеку, стоявшему на краю глубокой ямы.
Опустившись на колено, Ральф прицелился в широкую грудь зверя. Из разинутой пасти торчали клыки в палец длиной, белые, точно отполированная слоновая кость. Лев оглушительно зарычал прямо в лицо человеку, обдав его вонючим дыханием и забрызгав горячей слюной.
Ральф нажал на спусковой крючок, потянул за рычаг, перезаряжая ружье, и снова выстрелил — выстрелы так быстро последовали один за другим, что их грохот слился в один непрерывный звук. Выгнув спину, лев на мгновение завис на стене, потом перевернулся и рухнул на тушу лошади.
На дне ямы все замерло — после грохота выстрелов тишина показалась невыносимой.
