Дорога в Рим - Кейн Бен (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Воевать приходилось? — спросил легионер.
Ответить юноша не успел — в спину уперся умбон щита.
— Вперед! — взревел оптион, тесня легионеров в сторону врага. — Первая шеренга слабеет!
Дюжина гладиусов — коротких римских мечей — с готовностью вскинулись вперед, щиты поднялись, загораживая бойцов так, что виднелись лишь сверкающие глаза в прорезях шлемов. В сомкнутом строю каждый защищал остальных: Тарквиний у правого плеча и разговорчивый легионер у левого прикрывали Ромула, он, в свою очередь, прикрывал их обоих — потому-то стена из щитов и была так надежна. При всей злости на Тарквиния Ромул был уверен, что гаруспик не станет пренебрегать долгом.
Только сейчас Ромул заметил, как поредел римский строй. Солдат впереди вдруг рухнул на колени, и в образовавшийся просвет с боевым кличем прыгнул вражеский воин, застав юношу врасплох. Весь доспех противника состоял лишь из груботканой туники и фригийского шлема с закругленной макушкой, из оружия при нем был овальный щит с продольным ребром и ромфайя — странной формы меч с длинным изогнутым клинком. Фракийский пельтаст, с ужасом понял Ромул.
Не раздумывая, он прыгнул вперед, целя умбоном щита в лицо фракийцу; тот отбил атаку своим щитом, и несколько мгновений они обменивались ударами, пытаясь выиграть преимущество — тщетно. Ромул тут же зауважал изогнутый фракийский меч, способный дотянуться до противника из-за щита и нанести серьезные увечья: сердце не отстучало и дюжины ударов, а Ромул уже чуть не лишился глаза и с трудом ушел от опасного удара в бицепс.
В ответ Ромулу удалось рассечь противнику правую руку, и он довольно ухмыльнулся — с такой раной, пусть и не смертельной, уж точно не погеройствуешь. Из пореза хлестала кровь, стекая к рукояти меча, фракиец после каждого выпада разражался проклятиями: его удары, как и удары Ромула, приходились лишь в щит противника. Вскоре фракиец уже морщился при каждом замахе — и юноша не стал терять время.
Выставив левую ногу и двинув щит вперед, он взмахнул гладиусом — меч прочертил в воздухе мощную дугу, угрожая снести пельтасту голову: тому оставалось или отбить удар, или лишиться правой половины лица. Железные клинки скрестились, высекая сноп искр, меч Ромула отклонил ромфайю к земле, и, когда фракиец застонал, Ромул понял, что победил: надо лишь не упустить миг, пока враг обезумел от боли. Тем же движением юноша прянул вперед, налегая на щит всем телом.
Пельтаст не сдержал натиска — потеряв опору под ногами, он попятился и упал, выронив меч. Ромул тут же навис над ним, занеся для удара правую руку и бросив на противника мимолетный взгляд — так глядит на жертву палач, успевающий заметить в ответ лишь расширяющиеся зрачки. Мгновенный удар гладиуса — и фракиец затих навсегда.
Рывком выпрямившись, Ромул поднял скутум как раз вовремя: павшего врага сменил длинноволосый бородач в римском военном платье. Еще один из людей Габиния.
— Предатель, — прошипел Ромул. — Воюешь против своих?
— Бьюсь за свою родину, — рявкнул тот по-латыни, подтверждая догадку Ромула. — А вас-то сюда на кой занесло?
Ромул, уязвленный его словами, не нашелся с ответом.
— Вслед за Цезарем, — бросил разговорчивый легионер. — Лучшим полководцем на свете.
В ответ послышался смех, и Ромул не стал терять время: рванувшись вперед, он нацелил меч врагу в шею — над вырезом кольчуги — и вонзил клинок глубоко в горло. Противник с воплем упал, Ромул поверх его головы мельком глянул на вражеское войско — и тут же об этом пожалел. Египетская армия занимала все видимое пространство и неуклонно двигалась вперед.
— Сколько тут наших когорт? — спросил Ромул. — Четыре?
— Да. — Легионер вновь стоял с ним плечом к плечу. Строй редел на глазах, они были уже в первой шеренге и вместе с Тарквинием и остальными готовились принять следующий удар: на них шла очередная волна легионеров и легковооруженных нубийцев. — Правда, все неполные.
Новые противники — чернокожие воины в набедренных повязках, кое-кто с длинным пером в волосах — держали в руках большие овальные щиты, обтянутые кожей, и копья с широким наконечником. На тех, кто побогаче, красовались узорные головные повязки и золотые наплечные браслеты, за ткаными поясами виднелись короткие мечи, в руках — удлиненные луки, за левым плечом — колчаны. Зная расстояние, покрываемое римскими дротиками, вражеские воины остановились за полсотни шагов и неспешно наложили стрелы на тетиву. Их товарищи ждали.
Ромул с облегчением заметил, что нубийские луки сделаны из цельного куска дерева — не то что многослойные луки парфян, легко пробивающие стрелой скутум. Впрочем, радоваться все равно было особо нечему.
— Сколько нас? — переспросил он.
— Вместе с пятой когортой, стерегущей триремы, полторы тысячи. — Легионер заметил удивление Ромула и огрызнулся: — А чего ты ждал? Воюем уже седьмой год — Галлия, Британия, снова Галлия!
Юноша мрачно взглянул на Тарквиния. Их окружали бывалые ветераны, однако враг явно превосходил римлян числом. В ответ Тарквиний только виновато пожал плечами, и Ромул стиснул зубы: оказаться здесь лишь потому, что Тарквинию, несмотря на уговоры, приспичило осмотреть пристань и библиотеку! Зато Ромул увиделся с Фабиолой. Если он и погибнет в нынешнем бою, то по крайней мере будет знать, что сестра жива и в безопасности.
Грянул первый залп, нубийские стрелы взвились в воздух и со свистом понеслись вниз тонким смертоносным дождем.
— Поднять щиты! — послышались приказы командиров.
Через миг поток вражеских стрел с привычным глухим стуком обрушился на поднятые скутумы. Ромул с облегчением заметил, что стрелам не хватало силы пробить римские щиты, зато при виде густой темной смазки на каменных и железных наконечниках сердце его дрогнуло. Яд! В последний раз он видел такое в битве со скифами в Маргиане — даже мелкой царапины от смазанного ядом зазубренного наконечника хватало, чтобы раненый умер в мучениях и воплях. Ромул лишний раз порадовался крепкому скутуму в руке.
Второй залп — и нубийцы бегом устремились к когортам Цезаря. Не стесненные тяжелыми легионерскими доспехами, они все ускоряли бег, угрожающе выкрикивая боевой клич. Следом неслись бывшие солдаты Габиния — основная ударная сила. Вражеский строй насчитывал не меньше десятка рядов, в Цезаревом войске не набралось бы и пяти. Ромул, стиснув зубы до хруста, в очередной раз пожалел, что рядом нет Бренна.
Словно дождавшись подходящего мига, трубы выдали короткий набор сигналов. Из задних рядов донеслась команда: «Отступать к кораблям!» Голос звучал спокойно и размеренно, словно и не кипела вокруг кровавая битва.
— Сам Цезарь, — гордо пояснил легионер. — Никогда не паникует.
В тот же миг строй начал понемногу отклоняться к западной гавани: несмотря на краткость расстояния, оголять сразу всю линию обороны было нельзя. Нубийцы, заметив попытку уйти, взвыли от злости и вновь нацелились вперед.
— Не останавливаться! — крикнул ближайший к Ромулу центурион. — Держать строй! Как приблизятся на удар — отбить и продолжать движение!
Ромул, метнув взгляд на гавань, насчитал десятка два трирем — места-то хватит на всех, но куда идти?
— К Фаросу, — как обычно, опередил вопрос Тарквиний, указывая в сторону маяка. — Гептастадион в ширину всего полсотни шагов.
Вновь обретя былую уверенность, Ромул улыбнулся.
— Уж там-то продержимся! Хоть до конца времен!
И все же корабли пока были слишком далеко. Нубийцы, не мешкая, налетели на римский строй с такой яростью, что первые ряды отступили на несколько шагов. Ночной воздух наполнился криками — солдаты проклинали невезение, насланное на них богами. Легионеру слева копье угодило в ногу, он забился и рухнул на землю; кому-то рядом клинок пронзил обе щеки насквозь, из ран хлестнула кровь — солдат, подняв руки к изувеченному лицу, пронзительно закричал. Ромулу было уже не до них: прямо на него неслась волна нубийцев.
Из красных оскаленных ртов летели угрозы, кожаные щиты ударялись в скутумы, широкие копейные жала мелькали взад-вперед в жажде отведать римской плоти. В ноздри лез едкий запах от чернокожих тел. Первому же нубийцу, возникшему рядом, Ромул небрежным движением всадил гладиус под грудину, следующий чуть не сам наскочил ему на меч и умер раньше, чем успел это понять.
