Изгнанники - Дойл Артур Игнатиус Конан (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Девушка быстро подбежала к окну и выглянула, опершись рукой о плечо кузена.
— Ах, я и забыла! — воскликнула она. — Это человек из Америки. Отец сказал, что он должен прибыть сегодня.
— Человек из Америки? — повторил с удивлением офицер, и оба, вытянув шеи, стали разглядывать незнакомца из окна.
Всадник, сильный, широкоплечий мужчина, с коротко подстриженными волосами, повернул в их сторону длинное, чисто выбритое смуглое лицо с довольно резкими чертами. Надетая на его голове серая шляпа с мягкими полями могла показаться несколько странной, однако его темный костюм и высокие ботфорты ничем не отличались от костюма любого парижанина. Но вообще-то в нем было нечто экзотическое и потому целая толпа зевак собралась поглазеть на всадника и лошадь. Старый мушкет с необычайно длинным стволом был привязан к стремени так, что дуло торчало вверх; у луки седла болтался черный мешок, а сзади него красовалось скатанное ярко-красное полосатое одеяло. Крупная лошадь, серая в яблоках, вся была в поту и грязи; ноги ее, казалось, подгибались от усталости.
Всадник, убедившись, что это и есть разыскиваемый им дом, легко соскочил с седла, отвязал мушкет, одеяло и мешок, спокойно пробрался среди глазевшей на него толпы к двери и громко постучал.
— Кто он такой? — спросил де Катина. — Канадец? Я и сам могу считаться таковым. По ту сторону океана у меня было, пожалуй, столько же друзей, сколько здесь. Может быть, я встречал его? Там не очень-то много белых, и за два года я едва ли не повидал их всех.
— Нет, он из английских колоний, Амори. Но владеет нашим языком. Мать его была француженкой.
— А как его звать?
— Амос… Амос… ах, уж эти имена. Да, вспомнила… Амос Грин. Его отец давно ведет дела с моим, а теперь прислал сына, который, как я слышала, жил в лесах, посмотреть людей и мир. Ах, боже мой, что случилось там?
Из нижнего коридора внезапно раздались отчаянные крики и визг, затем чей-то мужской голос и звуки поспешных шагов. В один миг де Катина сбежал с лестницы и остановился, с изумлением глядя на происходившую перед ним сцену.
Две девушки визжали что есть мочи, прижавшись к косякам двери. В центре передней старый слуга Пьер, суровый кальвинист, отличавшийся обыкновенно сознанием собственного достоинства, вертелся волчком, размахивая руками и вопя так громко, что его крики, наверное, можно было слышать в Лувре. В серый шерстяной чулок, обтягивавший его худую ногу, вцепился какой-то пушистый черный шар, с маленькими блестящими красными глазками и ярко-белыми зубами.
Молодой незнакомец, вышедший было на улицу к лошади, услышав крики, поспешно вбежал в дом, схватил зверька, ударил его раза два по мордочке и бросил головой вниз, в мешок, откуда тот выбрался.
— Ничего, — проговорил он на превосходном французском языке, — ведь это только медвежонок.
— О, боже мой! — кричал Пьер, отирая пот со лба. — Ах, за эти минуты я состарился на пять лет. Я стоял у двери, раскланиваясь с месье, как вдруг кто-то схватил меня сзади.
— Это я виноват, не завязал мешка. Звереныш родился как раз в день нашего отъезда из Нью-Йорка, во вторник ему будет шесть недель. Я имею честь говорить с другом моего отца, месье Катина?
— Нет, сударь, — ответил с лестницы офицер. — Дяди нет дома. Капитан де Катина, к вашим услугам, а вот м-ль Катина, хозяйка этого дома.
Незнакомец поднялся по лестнице и поклонился обоим с видом человека робкого, как дикая серна, но вместе с тем принявшего отчаянное решение перенести все, что выпадет на его долю. Он прошел с хозяевами в гостиную, но затем вдруг исчез, и шаги его уже раздавались на лестнице. Однако скоро он вернулся с красивым блестящим мехом в руках.
— Медведь предназначен вашему отцу, — проговорил он. — Эту же шкуру я привез для вас. Пустяк, но все же из нее можно сделать пару мокасин и сумочку.
Адель была в восторге. Да и было чем восхищаться, так как ни у одного короля в мире не было ничего подобного.
— Ах, как это красиво! — промолвила она, погружая руки в мягкий мех. — А что это за зверь и откуда он?
— Черно-бурая лисица. Я сам убил ее во время последней экспедиции в ирокезские селения у озера Онейда.
Адель прижалась щекой к меху; ее белое личико казалось мраморным на этом черном фоне.
— Очень жаль, мсье, что отца нет дома, — сказала она, — но я от всего сердца приветствую вас за него. Комната вам приготовлена наверху. Если желаете, Пьер проводит вас.
— Комната, мне? Зачем?
— Как зачем? Чтобы спать.
— А разве мне непременно нужно спать в комнате?
Де Катина рассмеялся при виде недовольного лица американца.
— Можете не спать, если не желаете, — сказал он.
Лицо незнакомца прояснилось. Он подошел к дальнему окну, выходившему во двор.
— Ах! — вскрикнул он. — Там есть бук. Если вы позволите мне взять туда мое одеяло, это будет лучше всякой комнаты. Зимой, конечно, приходится спать под крышей, но летом я задыхаюсь… на меня давит потолок.
— Так вы живете не в городе? — спросил де Катина.
— Мой отец живет в Нью-Йорке, через два дома от Питера Втьювшанта, о котором вы, вероятно, слыхали. Он — очень выносливый человек, переносит и это, но я… с меня достаточно и нескольких дней в Альбани или Шенектэди. Я всю жизнь провел в лесах.
— Мы уверены, где бы вы ни спали и что бы вы ни делали, отцу будет все равно, только вы бы были довольны.
— Благодарю вас. Ну, так я возьму туда свои вещи и вычищу лошадь.
— Но ведь это может сделать Пьер.
— Нет, я привык делать все сам.
— Я пойду с вами, — проговорил де Катина. — Мне нужно сказать вам пару слов. Итак, до завтра, Адель.
— До завтра, Амори.
Молодые люди сошли с лестницы, и капитан проводил американца до двора.
— Вам пришлось проделать длинный путь? — спросил он.
— Да, я приехал из Руана.
— Вы устали?
— Нет, я редко устаю.
— Тогда побудьте с мадемуазель, пока не вернется ее отец.
— Почему вы просите об этом?
— Потому что я должен уехать, а ей может понадобиться защитник.
Незнакомец молча кивнул головой и, скинув свой темный сюртук, усердно принялся чистить грязную с дороги лошадь.
Глава II. МОНАРХ У СЕБЯ В ОПОЧИВАЛЬНЕ
Наступило утро следующего дня; капитан де Катина явился на службу. Большие версальские часы пробили восемь: монарх скоро должен был встать. По всем длинным коридорам и украшенным фресками проходам громадного дворца пробегал сдержанный говор и легкий шум, шли спешные приготовления к пробуждению ото сна и одеванию короля — великому придворному церемониалу, совершавшемуся при участии многих лиц. Проскользнул лакей, неся придворному цирюльнику, г-ну де Сен Квентону, серебряное блюдо с кипятком для бритья короля. Несколько лакеев, бережно держа в руках различные части королевского туалета, толпились в коридоре, ведущем в прихожую. Кучка гвардейцев в блестящих голубых мундирах с серебряным шитьем подтянулась и взяла алебарды на караул. Молодой офицер, задумчиво смотревший из окна на террасу, где несколько придворных, смеясь, болтали между собой, круто повернулся на каблуках и направился к белой с золотом двери королевской опочивальни.
Едва он занял свой пост, как какой-то человек бесшумно вышел из спальни.
— Тс! — прошептал он, закрыв за собою дверь и приложив палец к тонким, резко очерченным губам, причем на его тщательно выбритом лице с дугообразными бровями выразилась мольба и предостережение. — Король еще изволит почивать.
Эти слова тут же шепотом стали передаваться из уст в уста среди группы людей, толпившихся у двери. Произнесший их г-н Бонтан, обер-камердинер короля, сделал знак офицеру и отвел его к оконной нише, где тот только что стоял.
— Доброго утра, капитан де Катина! — фамильярно и вместе с тем почтительно проговорил он.
— Доброго утра, Бонтан. Как почивал король?
— Чудесно.
— Но ведь ему уже пора вставать.
— Нет.
— Вы еще не будили его?!