Сын Зевса. В глуби веков - Воронкова Любовь Федоровна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗

Филипп почернел от гнева, от напрасных усилий, от тяжелых забот. Ему нужен был Византий. Ему нужно было отторгнуть этот большой приморский город от Афинского союза. Ему необходимо было завладеть им. Ему надо было поставить в Византии свое войско, а в гавани Византия – свой флот.

Но Византий не сдавался, он стойко защищал свою независимость и свободу. И у Филиппа уже не хватало сил, чтобы покорить его.

Теперь мысли македонского царя все чаще обращались к северу, к той стране, что лежит между болотистой Меотидой [23] и большой рекой Борисфеном [24] и которую называют Малой Скифией.

Девяностолетний скифский царь Атей славится как предприимчивый и отважный воин, войска у него много. Филиппу уже приходилось сталкиваться с ним. Еще в 342 году Филипп вступил во Фракию и осадил город Эдесс. Тотчас и Атей двинулся туда же со своей бесчисленной армией и помешал ему взять город. Филиппу пришлось тогда отвести свое войско и даже отпустить пленных. Кроме того, он вынужден был еще и заключить договор с Эдессом о ненападении.

Старик Атей очень силен. Хотя армия его не в железо одета, шлемы и панцири у них из сыромятной бычьей кожи, и мечи не такие тяжелые, и копья не такие длинные, а победить их трудно. Очень воинственны. Очень выносливы. Видно, такими выносливыми сделала этих людей их страна, где зимой так морозно, что медные сосуды для воды лопаются, а вода в них замерзает. И реки там замерзают. Говорят, что они рыбу изо льда вырубают гангамой, а рыба там попадается почти такого же роста, как дельфин. Хорошая рыба, скифы называют ее осетром…

Странный народ скифы. Живут в кибитках под войлочным шатром, скитаются по равнине со своими стадами. Но силы у них много. Вот уже и во Фракию вошли, заняли земли до самого Гема. Фракийские племена уступили им, – но попробуй не уступить! Впрочем, пусть живут. Там земли бесплодны, одни болота.

Филипп давно понял, что Атей пристально следит за ним. Так и смотрит, как бы царь македонский не тронул его скифских земель. Филипп их не тронет. Он еще тогда под Эдессом понял, что с Атеем нужно установить самые дружеские отношения – силой тут ничего не поделаешь.

Атей принял его дружбу. Верил он Филиппу? Едва ли. Филипп чувствовал, что этот мудрый старик видит все его мысли. Однако, когда его недавно начали теснить истрийцы – союз племен, живших на Истре, которые воспротивились нашествию скифов, – Атей направил к Филиппу послов.

– Если ты поможешь мне теперь, я оставлю тебе в наследство скифское царство, ты будешь в Скифии после меня царем!

Филипп немедленно отправил к Атею часть своего войска. Теперь его македоняне там, помогают скифу сломить истрийцев. А когда Атей победит их и усмирит, не поможет ли он Филиппу, в конце концов, одолеть Византий?

Конечно, поможет. Он ведь обещал прислать войско. И денег обещал. А деньги нужны, эта проклятая осада совсем истощила македонскую казну… Только почему же так долго нет оттуда вестей? Почему Атей не шлет гонцов ни с благодарностью за помощь, ни с известием о победе?

Вести явились неожиданно. Филипп не верил своим глазам, когда увидел, что к его стану приближаются посланные в Скифию македонские отряды.

Военачальник этих отрядов предстал перед Филиппом сердитый и расстроенный.

– Атей отослал нас обратно, – сказал он, – говорит, что скифы сильны и храбры и ни в чьей помощи не нуждаются.

Филипп потемнел от гнева.

– Да ведь он же сам просил у меня помощи! Да еще обещал меня оставить наследником своего царства! Почему ты не напомнил ему об этом?

– Как же не напомнил? Конечно, напомнил. Иначе зачем бы мы пришли?

– Что же там произошло?

– У истрийцев умер их царь. И они ушли, не стали сражаться с Атеем. Война кончилась – на что же скифу мы? Вот и отослал прочь.

– Повтори, что он велел передать мне.

– Он велел передать тебе, царь, что помощи твоей не просил. И что он никому не поручал говорить о том, что оставит тебе царство. И сказал, что они не нуждаются в македонской защите, так как скифы превосходят македонян в храбрости. И что в наследниках он тоже не нуждается, так как его сын здравствует!

Филипп в бешенстве послал проклятье Атею.

– И меня, Филиппа македонского, обвиняют в вероломстве?! Ах, проклятый старик, мы еще встретимся с тобою… Они хоть заплатили вам что-нибудь за то, что вы пришли туда?

Военачальник покачал головой:

– Ничего.

– Ну-ну! Вот это честно!

Филипп велел тотчас снарядить послов к Атею.

– Скажите, что я требую возместить хотя бы часть расходов на осаду Византия – он же обещал мне и денег, и войска, а ничего не дал! Он должен выполнить это требование немедленно, тем более что он не только не уплатил за службу моим воинам, но даже и расходов на них не возместил!.. С ответом возвращайтесь как можно скорей! – приказал он.

Послы помчались. И вернулись так скоро, как могли донести их быстрые кони. Но что за издевательский ответ привезли они!

Скифский царь просит извинить его. Но климат в Скифии тяжелый, а почва бесплодная. Такая почва не приносит богатства, но еле-еле дает пропитание. Нет у него сокровищ, чтобы он мог удовлетворить столь великого царя, как Филипп, а прислать небольшую подачку он считает еще более непристойным, чем вовсе отказать. Вообще – пусть будет это известно македонскому царю – скифов ценят за доблесть, а не за богатство.

Получив этот ответ, Филипп ничего не сказал. Но решение принял в ту же минуту: «Хватит. Время разговоров с тобой, старик, прошло. Терпеть твою наглость я больше не в силах».

Однако эти мысли он пока оставил при себе. Филипп знал, как легко переносятся из лагеря в лагерь военные тайны. Внешне спокойный и приветливый, он будто и не заметил, как издевается над ним старый скиф. И снова отправил послов к Атею.

«Атею, царю скифскому, от Филиппа привет! Во время осады Византия я дал обет воздвигнуть статую Гераклу. И теперь иду, чтобы поставить ее в устье Истра. Так прошу тебя – не мешай мне пройти спокойно, как другу, по твоей земле и почтить бога!»

Послы уехали.

Филипп приказал снять осаду Византия. И тут же стал готовить войско в поход. Пускай Атей встречает его «как друга» со статуей Геракла! И, не дожидаясь возвращения послов, двинул свои фаланги.

Послы встретились в пути. Они везли ему ответ царя Атея. Если Филипп хочет выполнить свой обет, то пусть пришлет статую к нему, к Атею. Он обещает не только поставить статую, но и сохранить ее невредимой.

– Однако я не потерплю, – заявил Атей, – чтобы войско Филиппа вступило в пределы моего царства! Если же Филипп поставит статую против воли скифов, то, как только он уйдет, я низвергну статую, а медь, из которой она отлита, превращу в наконечники для стрел.

Ничто – ни просьбы, ни лукавство, ни лесть – не действовало на скифа.

– Он не потерпит меня на своей земле, вы слышите? – усмехнулся Филипп, и усмешка его была зловещей. – Клянусь Зевсом, он не потерпит!

Македонское войско тяжелым, уверенным шагом, под которым гудела земля, двинулось на Скифию.

На юго-западной границе Скифии, вдалеке от городов, два войска – скифское и македонское – схватились в яростной битве. Филипп, расстроенный и рассерженный предыдущими неудачами, свирепо дрался в первых рядах. Сквозь сверкающий хаос мечей и копий он неотступно пробивался к Атею. Филипп устал улыбаться ему и притворяться другом, ему надоело опасаться его могущества, надоело терпеть поражения, терпеть препятствия, встающие на пути его замыслов. Он своей рукой убьет Атея!

– Может быть, ты все-таки потерпишь меня на своей земле? – повторял он сквозь зубы. – Может быть, все-таки потерпишь?

Скифское войско было огромно. Но оно не устояло перед железной сомкнутой фалангой Филиппа. Филипп уже видел белую бороду богатыря Атея, уже видел блеск его тяжелого меча, который разбрасывал молнии направо и налево. Филипп понукал коня, толкал его в самую гущу битвы, в самую страшную сечу, пробиваясь к Атею.