Тамерлан (начало пути) - Ибрагимов И. (прочитать книгу .txt) 📗
? Я могу идти?
? Иди.
Жамбы уходит. К Тимуру подходит Чеку Барлас.
? Тимур!
Такое впечатление, что Тимур, углубившись в свои думы, не слышит зова приятеля. Но это не так.
? Говори. Я слушаю тебя, мой друг, – словно очнувшись, произносит Тимур.
? Я, кажется, догадываюсь, что тебя беспокоит, Тимур.
? Скажи, что?
? Тебя свела с ума эта девочка.
? Ты хороший воин, Чеку, и у тебя длинный сладкий язык, но провидец из тебя плохой – смотри, что видишь перед собой?
Чеку Барлас в замешательстве:
? Как что? Степь… лес… земля…
? А если я тебе скажу, что это земля – Мавераннахр…
Чеку Барлас весь – внимание.
? Я думаю… об Абдаллахе…
? Достаточно ли силен эмир Абдалллах, сможет ли удержать в своих руках все это? Вот что беспокоит… А ты … Ладно… пора подумать об обеде…
86
Звездное небо. Стрекот цикад. На фоне горизонта – фигура бдительного стражника. Люди из отряда Тимура спят. Прямо на земле, подложив под голову седла, лежат рядом Тимур и Чеку Барлас. Тимура по?прежнему не отпускают думы, он молча смотрит в небо. Но что это? Где?то невдалеке послышались странные шумы, которые как будто бы нарастают. Тимур толкает в бок спящего приятеля:
? Слышишь?
Чеку Барлас, мгновенно сообразив, вскакивает на ноги:
? Шакалы!
Вскакивает на ноги и Тимур. Еще мгновенье – и все превращается в ад. На бивак со всех сторон врываются вооруженные люди Саллеха. Естественно, Тимур не только не остается в стороне – он в самой гуще сечи. Рубится он отчаянно и умело. Неподалеку от него демонстрирует свое искусство Чеку Барлас. Лязг металла, полет стрел, выкрики воинов, полные ужаса глаза женщин – словом, ад… Команда Тимура: “К телеге!” явно запоздала: стрелы вонзаются в телегу, в которой укрылись женщины – здесь происходит событие подлинно трагического накала: одна из стрел сквозь полотно матерчатой ширмы вонзается в грудь Жамбы – девушка, вскрикнув, падает на руки своей подруги… Во время сечи происходит любопытный эпизод: мальчик Хамид в страхе пытается спрятаться, но… и “свои”, и ”чужие” почему?то его “в упор” не замечают, сражаются друг с другом едва ли не в шаге от него, либо пробегают мимо – большой “кусок” сечи мы увидим глазами именно мальчика Хамида, который видит это, забившись в конце концов под колеса телеги…
Но вот кровавая сеча подходит к развязке: нападавшие, оставив трупы, панически исчезают; отряд Тимура вернее, часть его, оставшаяся в живых, празднует победу…
Однако не всем в радость победа: Тимур с Чеку и с воинами?факельщиками подходит к крытой телеге, Чеку раздвигает занавески – перед Тимуром предстает страшная картина: Фатима в слезах держит в объятиях Жамбы… Тимур потрясен, в голове его мысленно “прокручиваются кадры” недавней их встречи: перед ним возникает образ живой девушки Жамбы – ее слова: “А разве твоя жена… Айджал не в состоянии родить сына?...”
К Тимуру тут же подводят упирающихся пленных…
? Кто это сделал!? – спрашивает Тимур.
? Поверьте, господин, это сделал не я! – падает на колени один из пленных.
? Не я! – в ужасе клянется второй… третий.
? Аллах свидетель, мы не знали! Мы не знали, что девушки в этой телеге! – говорит следующий. – Смилуйся, доблестный Тимур!
Однако Тимур неумолим:
? Кончайте!
К пленным устремляются воины Тимура и вскоре на пятачке у крытой телеги образуется кровавая жестокая “мясорубка”
87
Дворец эмира в Кеше. Эмира Абдаллаха и Тимура мы застаем в тронном зале в тот момент, когда эмир, роскошным платочком вытирая с глаз влагу, говорит Тимуру:
? Минуло полгода с тех пор, как мы остались без нашего отца. Но ни слова об этом мой сын! Поговорим о другом.
? Я готов служить своему эмиру – отцу. Прикажите, что должен я сделать для вас? Что и кто вас беспокоит?
? Вот вопрос, достойный сына и доблестного воина!... Не скрою меня беспокоят… ваш дядя… Хаджи Барлас и его… дружок… этот пьяница Байан Сулдус. Вот почему здесь вы, мне нужны мои люди! – говорит Абдаллах и хотя рядом нет никого, кроме стражников, застывших вдали у дверей, он знаком просит собеседника наклонится к нему и когда тот исполняет просьбу, произносит на ухо полушепотом. – Не кажется ли вам, сын мой, что столицей Мавераннахра должен быть… Самарканд?
? А Кеш?
? О, нет! Нет! Пожалуйста не говорите мне о Кеше… Пожалуйста, ни звука! – Тимуру на миг – другой кажется, что это «ни звука» связано с размышлениями о возможности переноса столицы, но, оказывается, что внимание эмира отвлекло пение перепелки. – Слышите! Как поет! Какие переливы! Вам в Самарканде не приходилось видеть… бои перепелов?
? В Самарканде много истинных любителей перепелиного пения и… перепелиных боев, – говорит не без иронии Тимур.
? Я полагаю, вы правы: да Самарканд стал бы достойной столицей великого Мавераннахра. Но…
? Что «но», сын мой, договаривайте!
? Подоспело ли для этого время?
? Разве поторопить время не в наших силах? – говорит «глубокомысленно» Абдаллах. – Кеш и… Самарканд – разве выдержит сравнение общипанный наполовину дрозд с набирающим высоту лебедем?
? Но гнездо дрозда – гнездо и Хаджи Барласа. Захочет ли он, чтобы это гнездо было разорено?
Абдаллах долго молчит, а затем молвит и в его словах мы слышим едва ли не по?детски неприкрытые флюиды искренней тревоги:
? Я долго живу в Кеше, сын мой, но он для меня большая загадка. Сейчас тем более… И дело, конечно не в пении перепелок – скажу откровенно: здесь, для меня, каурнасца, нет гарантии… ну, этого… спокойствия…
88
Хаджи Барлас, Байан Сулдус с соратниками, среди которых мы видим и… Саллеха. Перед ними Тимур.
? У меня нет секретов от моих друзей – выкладывай, не опасаясь, дорогой племянник, с чем ты пожаловал ко мне, по велению кого?
? Я буду говорить от себя, но и… от имени всемилостивого эмира Абдаллаха.
? Все слышали, мой дорогой племянник Тимур сын Торгая говорить от имени… этого… эмира Абдаллаха – слышите – э?ми?ра!...
На лицах сторонников Хаджи Барласа и Байана Сулдуса появляются иронические улыбки.
? Что повелел сказать мне этот любитель птичек? – продолжает Жаджи Барлас и его слова вызывают взрыв веселья. – Этот знаток роз? Этот слюнтяй? Хотя я догадываюсь о чем. О переносе столицы в Самарканд?
? Да, об этом и о другом.
? Говори. Здесь свои.
? Эмир просит передать вам, дядя, и вам, достопочтенный Байан Сулдус, свое искреннее чувство любви; он желает, чтобы между ним и вами всегда царили мир и добрые деяния!
? Слышали! – Хаджи Барлас окидывает взглядом своих сторонников. – Он нас любит! Меня… тебя, Байан Сулдус… Тебя, Саллех сын Боролдоя… тебя… тебя… всех нас! Вы довольны? Вот что скажу на это: не быть миру, пока Абдаллах не покинет Мавераннахр! Я прав, господа? – вопрошает Хаджи Барлас. – Я прав, Байан Сулдус?
? Не быть миру! – отвечает тот.
? Наплевать на его любовь! – солидарен с Хаджи Барласом Саллех сын Боролдоя.
Тимур обескуражен, он не очень?то надеялся на успех, но что бы миссия его завершилась – такое не могло присниться и в самом плохом сне. И все?таки, несмотря на это, он старается держаться, как подобает представителю эмира.
? А сейчас, господа, позвольте мне поговорить с племянником наедине.
Хаджи Барлас берет под руку Тимура, и они удаляются под пристальными взглядами противников эмира Абдаллаха.
Вот они медленно шагают у городской стены.
? Надеюсь, ты убедился, что этот… как ты называешь, эмир…. Твой тесть… наш кум Абдаллах жалок и смешон.
Тимур молчит.
? У него нет ничего, кроме сладкоголосых птичек и твоей … тысячи… его поход в Хорезм – позор и только!...
Тимур молчит.
? Ты видел своими глазами, какие орлы с нами…
Перед глазами Тимура – панорама лиц – противников, с которыми он только – что встречался. Причем, при каждом упоминании «орла», Тимур старается восстановить в памяти его облик. Между тем Хаджи Барлас называет Байан Сулудса… второго… третьего…
