Близко-далеко - Майский Иван Михайлович (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Фрай вышел и минуту спустя сообщил:
– Это два русских военно-дипломатических работника… С одним из них жена… Едут из Москвы в Швецию кружным путем. Вы примете их, сэр?
Первой мыслью полковника было отказать. Он даже проворчал:
– Разъезжают… Сидели бы лучше дома да защищали свой Сталинград!
Но потом его разобрало любопытство… «С одним из них жена… Советская дама!» Мекензи никогда еще не приходилось сталкиваться с «советскими дамами». Какие они?
И чуть игривым тоном он спросил лейтенанта:
– Интересная?
– Н-да… Недурна, пожалуй, но не в моем стиле.
– Хорошо, я их приму, – решил полковник. Петровы и Потапов вошли, вежливо поздоровались и сели в предложенные им кресла. Степан предъявил документы и затем изложил цель посещения.
– У нас к вам две просьбы, – суммировал он свои объяснения. – Во-первых, дать нам возможность поскорее двинуться дальше, а во-вторых, рекомендовать нам подходящий отель, где мы могли бы остановиться.
Спокойствие и деловитость Петрова произвели благоприятное впечатление на полковника. Таня же ему просто понравилась. «Только слишком уж сдержанна, – подумал Мекензи. – Женщина должна быть женщиной!»
Но все-таки перед Мекензи сидели большевики, а это значило, что их сразу надлежит «поставить на свое место», чтобы не зазнавались.
– Вы просите отправить вас по маршруту Каир – Гибралтар – Лондон, – любезно заговорил полковник, – но, к моему глубочайшему сожалению, это невозможно. Линия на Гибралтар резервирована исключительно для лиц высшего ранга – министров, послов, адмиралов, генералов. Я не вправе пустить по этой трассе человека, чин которого ниже генерал-майора или контр-адмирала. Следовательно… – Тут полковник некстати вспомнил, что только вчера он отправил на Гибралтар майора Хокинса… Да, но ведь майор Хокинс – сын одного из крупнейших судостроителей Англии, а это побольше, чем чин генерал-майора! И, успокоенный таким соображением, он продолжал: – Следовательно, вы не можете воспользоваться маршрутом Каир – Гибралтар – Лондон. Вам придется выбрать несколько более длинный путь. Мы можем отправить вас на самолете в Кейптаун, там вы сядете на пароход, который доставит вас в Ливерпуль, ну, а уж от Ливерпуля до Лондона рукой подать…
«Как прав был наш контр-адмирал! – подумал Петров. – Этот любезный полковник намерен отправить нас именно по большому кругу… Впрочем, посмотрим…»
И Степан сделал попытку сопротивляться. Началась оживленная дискуссия. Аргументы и контраргументы носились, как мячики, между Петровым и полковником. В пылу спора Степан сослался, между прочим, и на то, что путь по большому кругу будет очень утомителен для его жены.
Услышав это, полковник слегка привстал и, галантно поклонившись в сторону Тани, любезно произнес:
– Прошу прощения, но даже ради мадам я не в силах отменить распоряжение высшего начальства.
В конце концов стало ясно, что маршрут по малому кругу исключается. Тогда Петров спросил, когда полковник Мекензи мог бы отправить их на Кейптаун. Мекензи посмотрел сначала в какие-то бумаги, лежавшие на столе, потом глубокомысленно потер переносицу и, наконец, ответил:
– Сегодня у нас восемнадцатое ноября. Полагаю, что вы могли бы вылететь из Каира на юг через неделю, то есть примерно двадцать пятого ноября.
– Как! – не скрыл своего возмущения Петров. – Семь дней мы должны просидеть в Каире?
– Но Каир – очень интересный город, – с улыбкой ответил полковник. – Вы и не заметите, как пролетит неделя. Здесь есть что посмотреть.
Степан, а потом и Таня начали просить сократить срок ожидания, но полковник остался непреклонен. Он ссылался при этом на перегрузку южной линии, на частые аварии самолетов, на недостаток летного персонала и на целый ряд других обстоятельств, которые приводят обычно, когда хотят отказать.
– Что же касается вашей второй просьбы, то… – Тут полковник обратился к лейтенанту Фраю: – У нас ведь, кажется, есть специальный человек, занимающийся устройством проезжающих русских друзей…
– Совершенно верно, сэр! – поспешно откликнулся Фрай и, повернувшись всем корпусом к Петровым, добавил: – Одну минутку… Ваш гид сейчас придет. Я уже вызвал его.
В этот момент открылась дверь, и в кабинет полковника вошла женщина лет двадцати пяти, рослая и самоуверенная. Степан и Таня невольно переглянулись. Женщина, несомненно, была красива, но той обнаженной крикливой красотой, которая точно бросает вызов каждому встречному: черные блестящие волосы, густые брови, яркие, полные губы, большие карие, чуть навыкате глаза, смотрящие дерзко и насмешливо… Стройная фигура была обтянута легким платьем, на ногах желтели туфельки самого последнего парижского фасона. Левую руку украшал серебряный витой браслет. От гида исходил запах сладковато-острых духов.
На лице полковника Мекензи, которому еще не доводилось встречаться с «русским гидом» – это было функцией Фрая, – проступило сначала выражение любопытства. Затем оно сменилось откровенным восхищением. А «русский гид», весьма бесцеремонно окинув пристальным взглядом советских людей, с особым вниманием остановился на Тане.
– Мадемуазель Аннет Фролова, – представил ее Фрай и прибавил: – Ваша соотечественница… Ей поручено заботиться о вас в Каире.
Фролова решительным шагом подошла к Петрову и, поздоровавшись, заговорила по-русски:
– Вам нужна гостиница? Мы это сейчас устроим…
Когда дверь за советскими гостями затворилась, полковник Мекензи выразительно посмотрел на своего секретаря и сказал:
– Однако… этот ваш «русский гид»…
По лицу Фрая скользнула таинственная, многозначительная улыбка.
– Теперь я понимаю, – усмехнулся полковник, – почему вы рекомендовали мадемуазель Фролову для работы в штабе.
– Вы неправы, сэр, в своих подозрениях, – самодовольно проговорил Фрай и, затем, перейдя на деловой тон, продолжал: – Мадемуазель Фролова не любит большевиков и очень аккуратно сообщает нам все, что говорят и делают проезжающие через Каир русские.
Тем временем Аннет Фролова, сидя вместе с советскими гостями в автомобиле, торопливо рассказывала им о себе: отец – русский купец из Нахичевани; еще до революции он уехал в Персию, потом перебрался в Каир; держит сейчас мануфактурную лавку на каирском базаре; сама мадемуазель Фролова родилась уже в Египте; мать ее умерла, когда девочке было пять лет; воспитала Аннет бабушка с отцовской стороны, коренная русская купчиха, которая строго следила за тем, чтобы в семье все было по-русски; потом отец отдал свою дочь в местный пансион, где ее обучили английскому и французскому языкам; живя в Каире, мадемуазель Фролова, естественно, усвоила и арабский язык. Сейчас она ведет хозяйство в доме отца; у нее есть младший брат, Антон, отличный спортсмен; несколько месяцев назад, когда через Каир стали часто проезжать русские офицеры, английский штаб предложил ей быть «гидом»; она охотно согласилась, чтобы хоть этим скромным трудом помочь своей стране в столь тяжелый для нее момент.
– Я, конечно, никогда в России не бывала, – закончила мадемуазель Фролова свое повествование, – но все-таки чувствую себя русской и хочу быть полезной своим компатриотам.
Все это мадемуазель Фролова рассказала ясно, точно, гладко, без запинки. Видно было, что она повторяет привычный текст, разученный ею раньше, – вероятно, во время разговоров с «русскими офицерами», которые проезжали через Каир до Петровых.
Степан слушал мадемуазель Фролову и думал: «Вероятно, в ее истории много вранья… Но, если даже допустить, что она рассказывает правду, что ее отец действительно выехал из России еще до падения царизма и что, стало быть, формально он не является белогвардейцем, кто же фактически сейчас эта мадемуазель? Конечно, белогвардейка! Как же быть?»
Но, прежде чем Петров успел мысленно ответить на собственный вопрос, машина остановилась у здания полувосточной архитектуры.
– Это частный пансион «Роза Востока», – поспешила пояснить мадемуазель Фролова. – Я избегаю размещать моих компатриотов в больших отелях – там дорого и шумно. Гораздо лучше пансион: дешевле, спокойнее, да и обстановка почти семейная.
