Камеристка - Вайганд Карла (книги хорошего качества .TXT) 📗

Калиостро обычно сопровождал свои сеансы предсказаний разного рода фокусами. Но высшей формы он достигал, когда заклинал духов. Человек из Палермо также утверждал, будто бы у него есть эликсир вечной жизни, и обещал богатым сделать их еще богаче, увеличив их состояние.

Дитя природы вроде меня могло на это только покачать головой, но с помощью такого обманного маневра он побуждал дам и состоятельных горожанок доверять ему их драгоценности. И наивные души вроде кардинала де Рогана попадались на этот обман.

В финальной части праздника королевы, проходившего под девизом «Лесные звери», Калиостро должен был продемонстрировать свое умение. Он будто бы вызовет духа Людовика XIV.

Было незадолго до полуночи, придворные дамы и господа были еще в костюмах, когда появился шарлатан, наряженный в темно-синюю мантию, расшитую таинственными знаками. Он поднялся на обтянутую такого цвета тканью сцену, освещенную по всем четыре углам большими свечами, какие обычно можно увидеть только в соборе Парижской Богоматери.

Я наблюдала за тем, как двое его помощников за так называемой ширмой установили деревянную конструкцию вроде виселицы и на ней повесили металлический диск. Диск оказался примерно метр в диаметре и отполирован до блеска. Один из помощников Калиостро был примечательный парень с желтой кожей и длинной черной, как смола, косой, ниспадавшей ему на спину. Но удивительнее всего были его глаза. Они походили на узкие прорези, и когда он улыбался — а делал он это часто, — то так щурил их, что они почти полностью исчезали на его широком лице.

Я обратилась к этому человеку с вежливым вопросом, что это такое они прикрепили. Но он лишь пожал плечами и ухмыльнулся мне, показав сгнившие остатки зубов, причем его необыкновенные глаза снова спрятались в складках.

— Он вас не понимает, мадемуазель, — сказал второй парень. — Граф Калиостро привез его из Китая, как и гонг, который вы тут видите. Он из бронзы, и когда мы касаемся его вот этими кожаными плетями, он издает такой звучный низкий звук. Вы это скоро услышите. Такие гонги используют при императорском дворе в Китае и в монастырях, призывая монахов к молитве, — объяснил мне приветливый слуга мага.

— Ага, — заметила я, — это похоже на наши церковные колокола. Их тоже отливают из бронзы, а звук из них извлекает «язык», который ударяет колокол изнутри.

— Теперь нам нужно вести себя тихо, мастер скоро начнет, — вдруг сказал мужчина.

Калиостро весело посмотрел вниз на ряды скамей, где тесно сидели олени, косули, зайцы, лисы, кабаны и самки оленей.

Все напряженно ждали, еще разгоряченные непринужденным весельем.

— Ваши костюмы, дамы и господа, просто фантастические, — льстиво начал граф. — Благодаря этим костюмам вы чувствуете себя в родстве со зверем, которого представляете. Тем самым вы становитесь ближе к природе. — По знаку Калиостро раздался звук гонга.

Из придворных присутствовали герцог Орлеанский, братья короля со своими супругами, герцог де Лозен, мадам дю Плесси, принцы Конти и еще человек тридцать гостей. Все вздрогнули от необычного и долгого звука.

Шарлатан на сцене улыбнулся немного пренебрежительно.

— Головные уборы вы можете спокойно снять, — заметил он небрежно, и дамы и господа послушно стянули свои маски. На треножнике лежала железная решетка, на которой волшебник поджег порошок, вспыхнувший высоким ядовито-зеленым языком пламени. И снова прозвучал гонг. Все присутствующие напряженно смотрели на этот дьявольский миниатюрный фейерверк.

Граф д'Артуа был первым, кто наклонился вперед, широко распахнув глаза, и забормотал какие-то бессмысленные слова. Остальные придвинулись к первому ряду. Подергивая головами, они разинув рты уставились на этот маленький бенгальский огонь. А помощники графа через короткие интервалы били в этот чудо-инструмент.

Герцог де Лозен начал бормотать что-то неразборчивое. Постепенно все присутствующие подверглись массовому гипнозу, они качали головами, причем звериные маски за спиной покачивались в такт. Люди хрипели, рычали, квакали, хрюкали, трубили или произносили слова, в которых не было никакого смысла.

С безопасного расстояния за старым дубом я наблюдала за причудливым явлением, готовая тотчас вмешаться, если моей госпоже понадобится помощь.

Она сидела, как и ее соседка, мадам де Прованс, открыв рот, как будто кричала, увидев привидение, наклонившись вперед, кивая и вытаращив глаза.

Я наблюдала, как кузен короля попробовал подняться. После нескольких попыток ему удалось сделать пару неуверенных шагов в сторону парка. Я услышала, как герцог закричал:

— Прекратите эту чертовщину, граф. Я больше не хочу участвовать. — Он помахал руками в воздухе, а потом просто рухнул на землю и больше уже не шевелился.

Гонг звучал все громче и быстрее. Теперь и герцог де Лозен попытался выйти из круга загипнотизированных; он поднялся, покачнулся, пробормотал что-то и снова упал на свое место.

Слуги неутомимо били в металлический блестящий диск. Выпрямившись, маг стоял на подиуме, не отрывая взгляда от пестрого собрания, и презрительно улыбался — он ведь был уверен, что за ним никто не наблюдает.

Герцог де Лозен, которому тем временем все-таки удалось подняться на ноги, обратился к Калиостро:

— Вы сделали из нас безвольных марионеток.

Он указал на корчившихся на скамьях людей.

«Марионетками они были и раньше», — мелькнула у меня мысль. Тут я услышала громкий смех мага.

— Я горд своим искусством. Спорим, каждый из этих, — и он с некоторым отвращением указал на гротескное сборище, — действительно видел дух «короля-солнца». Я позволяю им еще раз взглянуть на великого Людовика. Ведь от нынешнего никакой радости.

Я увидела, как герцог обернулся и убежал в глубину парка. Удары гонга отзвучали. Волшебник исчез в темноте.

Я подбежала к мадам Франсине, крепко схватила ее за руку — мне чуть не пришлось ее нести — и с трудом увела в покои.

Никогда никто из участников не вспоминал события той ночи. Казалось, их вовсе не было. Впрочем, некоторые придворные дамы забеременели, — но за это отвечал не граф Калиостро из Палермо.

Глава двадцать седьмая

Все лето 1783 года братья Жак и Жозеф Монгольфье [27] удивляли парижан своими странными махинациями. Оба были почтенные горожане, образованные и умелые изобретатели, но находилось немало и таких, кто считал их фантазерами.

— Но то, что они теперь выдумали, это уж слишком, — заявил месье Клери, личный слуга его величества короля, — эти сумасшедшие ведь хотят на самом деле подняться в воздух на шаре, наполненном газом.

— Ну и что? — спросила демуазель Буше, камеристка Марии-Антуанетты — это уже давно делают.

— Да, конечно, — ответил месье Клери, — но новизна в том, что братья хотят прикрепить к шару корзину с пассажирами. И те смогут управлять шаром, чтобы лететь в заданном направлении. Когда шар достигнет цели, пассажиры корзины смогут спустить его на землю и самостоятельно выйти из корзины.

— Ха, ха, что за безобразие, — высокомерно заметил лакей постарше, — еще Леонардо да Винчи пытался сконструировать летательную машину, но в конце концов отказался от этой затеи, человек все-таки не птица. Ему никогда не удастся воспарить в воздух, как нашим пернатым друзьям.

Демуазель Буше поддержала его.

— Если бы Господь хотел, чтобы люди летали, он дал бы им крылья. А вы как думаете, мадемуазель Берто? — спросила она меня, но я ничего не могла сказать на это; о месье да Винчи я еще никогда не слышала, так что я ответила дипломатично:

— Если это опасно, то его величество никогда не даст на то своего позволения.

Братья несколько раз были на аудиенции у короля и объяснили ему строение своей конструкции в мельчайших деталях. Когда господа Монгольфье представили ему двух отважных пилотов, которые должны были управлять баллоном и корзиной, Людовик наконец, хотя и слегка колеблясь, дал свое благословение.