Идя сквозь огонь (СИ) - Зарвин Владимир (книги онлайн полные версии txt) 📗
Не давая ему освободить клинок, татарин вновь перешел в наступление. Но Гришка не растерялся. Отбив щитом вражий выпад, он изо всех сил ударил супостата ногой в грудь. Перелетев от толчка через перила, тать с головой погрузился в студеную, мутную воду.
Еще месяц назад, он бы справился с течением, но вздувшаяся от ливней река бежала с удвоенной силой, не оставляя ему шанса выплыть.
На какой-то миг голова татя показалась над водой, и боярин охнул от изумления. Бурным потоком с неприятеля сорвало мисюру, и Гришка узрел длинные, смоляные косы.
Грозный враг, едва не погубивший боярина, оказался женщиной! Такого Орешников не ожидал. Первой его мыслью было вытащить противницу из реки и расспросить о причинах, побудивших ее к нападению.
Но прежде чем боярин отцепил от седла аркан, коий собирался бросить татарке, та вновь исчезла под водой и больше не показывалась на поверхности.
Вероятно, она захлебнулась, и течение, подхватив бесчувственное тело, унесло его прочь. Глядя в бурлящую воду, Гришка силился понять, как воительница оказалась вдали от родных ногайских степей и отчего желала ему смерти.
Но ответа на сей вопрос боярин так и не нашел. Настроение его было безвозвратно испорчено.
Никогда прежде Гришке не доводилось поднимать на женщину руки, тем паче оружия. И то, что противница сама пыталась его убить, не меняло сути дела.
Разумея, что татарку уже не спасти, Орешников сел на коня и неторопливо двинулся в путь. На душе у него скребли кошки.
Глава 118
— Все же я до конца не разумею твой замысел, — задумчиво произнес, бросив наземь обглоданную баранью кость, Папаша Гуннар, — может, все-таки поделишься соображениями?
Идя в бой, я должен быть уверен, что наше дело выгорит…
— Хочешь знать мои планы? — прищурился, отхлебнув из глиняной кружки браги, Ральф. — Изволь! Убийство датского посла — вещь не шуточная. Едва ли Король Олаф простит московитам смерть Розенкранца…
— Мыслишь, после случившегося Государь Дании разорвет торговый союз с Москвой? — насмешливо поднял бровь его собеседник. — Что-то я сомневаюсь в этом!
— Смотри глубже! — хитро улыбнулся Бродериксен. — Ссора Дании и Москвы в моем замысле — не главное.
— Что же тогда? — бросил на него испытующий взгляд наемник. — Судя по тому, что мы убили графа на новгородской земле, ты хочешь втравить Московию в войну с северным соседом. Я верно угадал?
— Отчасти! — лукаво подмигнул ему Ральф. — Узнав о смерти посла, Великий Князь Иван обвинит в нападении Новгород и двинет к его границам войско.
Но едва ли война решит вопрос об устранении Московского Владыки. Посему мы не станем ждать, когда москвичи вцепятся в горло новгородцам. Мы первыми нанесем врагу удар!..
— Первыми нанесем удар? — переспросил его Гуннар, в глазах коего зажглись хищные огоньки. — И как ты себе это мыслишь?
— По дороге к Новгороду Князь пожелает остановиться на одной из пограничных застав. Захватив ее, мы сможем устроить Владыке Московии западню!
— Легко сказать «захватив»! — криво усмехнулся наемник. — Одно дело — разграбить обоз на лесной дороге, совсем иное — овладеть крепостью, а затем перебить вступившее в нее войско.
— Нет ничего невозможного, если взяться за дело с умом! — развел руками Бродериксен. — Чтобы захватить крепость, не обязательно брать ее приступом.
Да и ни к чему нам вступать в бой с московитами, если большую часть работы за нас сделает вражеская артиллерия!
— Сказанное тобой походит на бред! — хмуро отозвался сидевший рядом Лейф. — Ты хочешь обернуть против московитов их же орудия?
— Именно так! — вскинул голову Ральф. — А тебя в моем замысле что-то смущает?
— Наших сил недостаточно, дабы осуществить подобное! — вступил в разговор Аксель, молчаливый, худой наемник, слушавший их беседу. — Нас не более сотни, а Князь выступит против Новгорода несколькими полками!
— Истиный стратег воюет не числом, а умением! — урезонил солдата Бродериксен. — При верной расстановке сил мы и малым количеством бойцов сумеем одолеть врага!
В каждую крепость приходят обозы с провизией. Захватив такой обоз, мы частью переоденемся в возчиков, а частью спрячемся в фуражном сене, погруженном на возы.
Сия хитрость поможет нам войти в крепость без боя. Ну, а что делать после, вас не нужно учить. Мы развернем замковые пушки в сторону двора и зарядим их картечью.
Когда на заставу прибудет Владыка Московии, нам останется лишь впустить его войско в ворота и расстрелять из орудий!
— Недурно придумано, — причмокнул языком Папаша Гуннар, — тем паче, что среди нас есть добрые пушкари. Взять хотя бы Лейфа. В бытность службы на Москве он слыл лучшим канониром!
— Вот и прекрасно! — улыбнулся Ральф. — Теперь нам остается лишь осуществить сей замысел. Остальное — моя забота. Наш выстрел поразит Московию в самое сердце!
Ответом ему было угрюмое молчание. Похоже, наемники не разделяли уверенность Бродериксена в победе. Однако перечить королевскому посланцу в присутствии Гуннара они не решались.
Белоголовый Лейф с равнодушным видом шевелил прутком угли в костре. Тощий Аксель, поднявшись с лежанки, отряхнул плащ от стеблей сухой травы и отошел в темноту.
— Верьте, у нас все выйдет! — убежденно заявил Ральф, обводя взором притихших земляков. — Пропивая в стокгольмских кабаках королевскую награду, вы еще не раз посмеетесь над своими нынешними опасениями!
— Как молвят московиты, «мягко стелешь, да жестко спать!» — криво усмехнулся Лейф. — Ну да что о том толковать? Дело нужно делать!
— И то верно! — подытожил сказанное Гуннар.
Но на утро случилось событие, коего Ральф никак не ожидал. Долговязый Аксель ночью улизнул из шведского лагеря и дал деру.
Гуннар и его люди прочесали лес в попытке изловить беглеца, но того и след простыл. Одно лишь утешало Бродериксена и его земляков: судя по следам, беглец отправился не на юг, в сторону Москвы, а на запад.
Это значило, что Аксель не собирался выдавать тайные замыслы шведов Московскому Владыке. Но кто знает, кому он намеревается их поведать?
Изменника по-любому следовало изловить и обезглавить, дабы прочим шведам неповадно было вредить общему делу. Однако охота Гуннара и Ральфа закончилась неудачей. Аксель умел заметать следы…
— Хорошо хоть, что он движется не в сторону Москвы! — утешил себя Бродериксен. — Полбеды, что отступник устрашился риска и сбежал. Было бы хуже, пожелай Аксель уведомить о наших планах Князя Ивана!
— Направившись на запад, он обрек себя на смерть! — согласился с ним Папаша Гуннар. — Там на много верст тянутся леса, полные хищного зверья. Прежде чем он дойдет до ближайшего селения, его сожрут волки!
— Да будет так! — кивнул ему Ральф.
Но в сердце королевского посланника угнездилась тревога.
Принцесса Эльжбета прогуливалась по замковой галерее, вдыхая сырой осенний воздух. Последние недели ей мало что доставляло радость. Тоскуя о возлюбленном, она избегала игр и гуляний знатной молоди.
Слова, сказанные перед отъездом Флорианом, засели в сердце девушки занозой, от которой ей никак не удавалось избавиться. Тот, без кого она не мыслила своего существования, обвинил ее в неискренности чувств!
«Любовь стоит столько, сколько стоят свершаемые во имя ее деяния! — звучал в сознании королевны голос Флориана. — Если ты на алтарь любви приносишь свою жизнь, значит, она истинна.
А хочешь за свое счастье расплатиться чужой жизнью — никакая это не любовь! Страстишка дурная, темная!»
«Ужели мои чувства ничего не стоят? — вопрошала себя Эльжбета, вспоминая его слова, полные горького упрека. — Но ведь я не желала никому зла! Мне просто хотелось удержать любимого рядом!»
Первые дни после отъезда оруженосца из Кракова Эльжбета на него страшно сердилась. Но спустя неделю ее гнев сменился тоской, а после желанием любой ценой вернуть благосклонность Флориана.