Подкидыш - Хэррод-Иглз Синтия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
– Энис вполне справляется с ним, разве нет? – удивился Роберт. Элеонора раздраженно потрепала его по руке.
– Конечно, справляется. Эдуард – спокойный, послушный мальчик. И, надеюсь, вполне может сам за собой ухаживать. Но дело не в этом. Ему нужен наставник-джентльмен, который из него сделает джентльмена. Эдуарду нужен гувернер – возможно, один на двоих с Робом.
– Робу всего два года, – напомнил Роберт. Второй день рождения самого младшего члена семьи отпраздновали только в прошлом месяце.
– Я знаю, – кивнула Элеонора, – но он – гораздо более живой мальчик, чем Эдуард. Я думаю, что Энис будет только рада передать его кому-нибудь и заниматься лишь девочками и новорожденным.
– Хорошо, дорогая, – согласился Роберт. – Завтра, после мессы, я поспрашиваю, не знает ли кто-нибудь подходящего человека. Если ты считаешь, что Эдуард уже вырос, то, может быть, ему действительно лучше иметь в наставниках мужчину.
– Ну конечно!.. – начала Элеонора, но замолчала, увидев, что в сад входит дворецкий. – Да, Джоб?
– Я принес то, что хозяин забыл в седельной сумке, госпожа, – объяснил Джоб, протягивая завернутый в ткань предмет Роберту.
– Ах, да – это подарок тебе, моя дорогая, я случайно оставил его во дворе. Вот, возьми, со всей моей любовью.
Элеонора приняла подарок с улыбкой, в которой, на взгляд Джоба, было больше веселья, чем признательности. Роберт засыпал её подарками, почти никогда не возвращаясь из своих поездок, какими бы краткими они ни были, без чего-нибудь для жены, а порой – и для детей. Казалось, он делает все возможное, чтобы завоевать сердце Элеоноры, – и все без толку. Элеонора по-прежнему относилась к мужу с уважением, а иногда – и с нежностью, которую проявляла по отношению к детям или любимым слугам, но не более того.
А Роберту хотелось, чтобы она таяла в его руках, улыбалась ему, как улыбаются по-настоящему любимому человеку, и отвечала на его порывистые ласки в супружеской постели чем-то большим, чем простая терпимость. Он пленился Элеонорой с первого взгляда, любил её до безумия и страстно желал её, оставаясь с ней наедине; но Элеонора лишь сносила жаркие объятия мужа, воспринимая их как неизбежную прелюдию к очередной беременности; да и во всем остальном Элеонора, казалось, была почти равнодушна к нему. Сейчас она развернула ткань и увидела роскошный кожаный ошейник, украшенный золотом и эмалью, но в благодарностях Элеоноры снова проскользнула все та же почти неуловимая насмешка.
– Как это любезно с твоей стороны, Роберт, – такая прелесть. Огромное тебе спасибо, – сказала Элеонора и небрежно поцеловала мужа в щеку.
– Я подумал, что старый ошейник Гелерта совсем износился, – смущенно пробормотал Роберт, чувствуя себя неуверенно, как и всегда, когда ему приходилось объяснять причины своих поступков.
– Могу я надеть его на собаку, мадам? – спросил Джоб.
– Да, сделай это за меня, – ответила Элеонора, протягивая юноше ошейник. Взгляды хозяйки и слуги встретились, и в глазах Джоба Элеонора прочла неодобрение. Словно стараясь загладить недостаток внимания со стороны своей госпожи, Джоб повертел ошейник в руках и проговорил:
– Прекрасная вещь, хозяин, – и цвет хорош и работа изумительна! – Юноша опустился на корточки и протянул руку к собаке. – Иди сюда, Гелерт! – Пес сел перед Джобом на задние лапы, а переднюю положил ему на колено, метя хвостом землю, пока Джоб расстегивал старый ошейник и надевал новый. – Ну вот, все в порядке, – улыбнулся юноша.
– Теперь ты смотришься что надо, приятель.
– Хорошо, Джоб, ты можешь идти, – резко произнесла Элеонора. Джоб снова улыбнулся и повернулся, чтобы удалиться, но хозяин остановил его.
– Спасибо, Джоб, – проговорил Роберт с едва заметной печалью в голосе. Роберту было горько сознавать, что его единственным союзником оказался человек, которого он едва переносил.
– Ну, а теперь, – велела Элеонора, – пока не пришли мои женщины, повтори, что ты там говорил насчет Твелвтриза.
Лицо Роберта моментально посветлело.
– Ах, да, я говорил, что считаю: нам надо перебраться туда прямо сейчас – вернее, завтра. Конечно, я понимаю, что тебе, в твоем положении, это нелегко, – воскликнул Роберт, когда Элеонора выразительно посмотрела вниз, на свой живот. – Но слуги прекрасно справятся со всем и без тебя – тебе останется только наблюдать за ними, сидя в кресле. Посуди сама, если мы не переедем в Твелвтриз немедленно, то в следующем месяце тебе рожать, а потом придет Рождество, ударят морозы – и лучше уж встретить их в более теплом доме. В Твелвтризе стекла в каждом окне, – продолжал он соблазнять жену. – Только подумай об этом.
Элеонора погрузилась в размышления. Одним из самых больших недостатков Микллит Хауза были окна: для того, чтобы в доме было светло, надо было открывать ставни, а при распахнутых ставнях в комнаты задувал ледяной ветер, хлестал дождь, а то и залетал снег. Приходилось выбирать между светом и теплом – и чаще нужен был свет.
– Я бы не против переехать, – наконец сказала Элеонора, – но не опережаем ли мы события? Суд ведь пока еще не вынес решения?
– Это только дело времени, – заверил жену Роберт. – Никуда это имение от нас не денется.
– А как насчет встречного иска? – нахмурилась Элеонора. – Как там зовут этого человека?
– Джессоп? – подсказал Роберт. – Да ну, это пустая формальность. У Джона Джессопа нет вообще никаких прав на эти земли. Ему принадлежит лишь ферма Кони, расположенная на северной границе имения Твелвтриз. Конечно, Джессопу хотелось бы расширить свои владения на юг; на запад, впрочем, тоже. Но прав на эти земли у него нет никаких. Его претензии основываются на том, что его дед когда-то якобы проспал там ночь на пути домой. Элеонора рассмеялась.
– А наши претензии намного лучше? – спросила она.
– Ну уж, во всяком случае, посерьезнее, чем у него, – улыбнулся в ответ Роберт. – По крайней мере, мы можем доказать, что состояли в родстве с последним владельцем. А если мы переедем туда, это будет только лишним подтверждением справедливости нашего иска. Да и вообще, у них будет больше оснований решить спор в нашу пользу, если мы поставим их перед свершившимся фактом.
– Хорошо, я не возражаю против того, чтобы уехать отсюда, – проговорила Элеонора и повернулась, чтобы посмотреть на дом. – Но как это устроить?
– Очень просто, – заверил её Роберт. – В это время года с овцами делать нечего. Мы сможем позвать на помощь большинство пастухов. И перевезем все дня за три.
– Но прежде, – твердо заявила Элеонора, – наш новый дом должен быть вычищен и вымыт.
– Ну тогда, значит, четыре дня, – кивнул Роберт. – Мы будем там еще до воскресенья. Ага, смотри-ка, твои женщины, если мне не изменяют глаза.
Анкарет и её новая помощница, Беатрис, вбежали в сад, их молодые голоса заранее возвестили о появлении девушек. При виде хозяина и госпожи они замерли и присели в реверансах.
– Джоб сказал нам, что вы закончили с Рейнольдом, мадам, – начала Анкарет. – Может быть, перед ужином вы захотите взглянуть на детей?
Супруги обменялись взглядами, прежде чем Элеонора сочла нужным ответить.
– Мы пойдем вместе, – проговорила она. – Беатрис, сбегай и предупреди госпожу Энис, чтобы мы не застали её врасплох.
Девчушка подпрыгнула и умчалась, а трое остальных последовали за ней более приличествующим их положению шагом.
Дом в Твелвтриз был возведен в двенадцатом веке и перестроен в четырнадцатом. Почти все здание было каменным; с трех сторон его защищала укрепленная стена, а с четвертой, выходившей на заболоченное поле, спускавшееся к реке, – ров с водой. Домики арендаторов стояли отдельно, образуя свой собственный двор по соседству с главным зданием, возле которого был разбит регулярный сад, сейчас, из-за отсутствия хозяев, пришедший в полное запустение, а в восточной части имения еще сохранились кое-какие остатки того, что было когда-то прекрасным парком.
Всю мебель перевезла в новый дом на запряженных быками повозках и расставила в комнатах челядь под наблюдением Элеоноры. Жак был очень доволен новой кухней – огромным восьмиугольным помещением, примыкавшим к главному залу; в кухне повар обнаружил три очага, четыре плиты и нашел в одном из углов отдельную комнатку для своих личных нужд. Пока остальные слуги перетаскивали мебель, Жак со своими поварятами отчищал и отмывал кухню, а потом готовил праздничный обед сразу на всех очагах и плитах, за которыми не требовалось никакого ухода, разве что раз в год прочистить трубы.
