Врата судьбы - Sabatini Rafael (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Дамарис снова устремила на капитана слегка отчужденный, оценивающий взгляд. Она заключила, что капитан чист душою: свою честность он доказал искренним признанием, не опасаясь презрения, которого она почти не скрывала. Гордая посадка голова, прямая осанка, твердая линия губ, открытый взгляд — все подсказывало Дамарис, что перед ней рыцарь высокой пробы, защитник слабых и угнетенных. Он не унизит человеческого достоинства собрата, ему может довериться женщина.
Угадав в нем эти черты, Дамарис попыталась понять взгляды капитана, казалось, противоречащие самой его природе. Возможно, ей хотелось оспорить их, доказать ему недостойность его целей, в чем она была абсолютно уверена.
— Не думаю, что человек, сделавший своим ремеслом то, к чему следует прибегать лишь для защиты правого дела, достоин уважения. Жизнь столь же драгоценна, как и честь, и подвергать ее риску из-за золота недостойно.
Если войны неизбежны, если люди воюют, то пусть воюют, защищая свободу, справедливость, высокие идеалы. Все остальное не стоит того, чтобы рисковать жизнью. Такой риск ничем не оправдан, неблагороден, — заявила Дамарис.
Она продолжила бы свои речи, но капитан слушал ее так спокойно и невозмутимо, лишь слегка улыбаясь, что Дамарис невольно смолкла и залилась краской.
— Прошу прощения, если сказала лишнее, — виновато молвила она. — В конце концов, у меня нет никакого права судить, я сама лишь хочу разобраться...
Гейнор рассмеялся низким мелодичным смехом.
— Вы сняли камень с моей души, — сказал он. — А я уж было решил, что вам недостает милосердия.
— Вы, конечно, правы, — не упустила случая вмешаться Эвелин. — Ведь вы вернулись, чтобы служить своей стране.
— О нет, вы заблуждаетесь, — горячо запротестовал капитан Гейнор. — Это означало бы, что я осознал свои ошибки и вернулся исправить их.
— А разве дело обстоит иначе? — удивилась Эвелин.
— Конечно, — отвечая Эвелин, капитан обращался к Дамарис. — Просто сейчас мне негде больше предложить свою шпагу. — Во взгляде Дамарис было больше жалости, чем презрения, и, как бы отвечал на ее немой вопрос, Гейнор продолжал: — Тем не менее, если бы нашлось дело, достойное того, чтобы ему служить, я бы ничуть не колебался, даже если бы оказался в проигрыше.
— Я так и думала. — Эвелин не сводила с Гейнора дерзкого зовущего взгляда.
Он поклонился в знак признательности.
— А пока, — продолжал Гейнор, — мне следует опасаться искушения заколдованного сада: его чары погубят бродячего наемника.
По аллее к ним направлялся грум в ливрее, и Эвелин, первой заметившая его, возвестила:
— А вот и Тиббс, милая кузина. Он хочет знать, не желаешь ли ты прокатиться на пони, которого велела оседлать.
Эвелин обрадовалась, что наконец-то избавится от Дамарис и всецело завладеет вниманием капитана, из чего читатель может заключить, что капитан Гейнор per se [Сам по себе (лат.)] был небезразличен ей. Ему как мужчине полагалось курить фимиам ее мелкому тщеславию. Покорив его сердце, Эвелин доказала бы кузине свое превосходство: в данный момент соперничество с ней беспокоило ее больше всего. Но оказалось, что капитан надел сапоги со шпорами вовсе не для того, чтобы все утро бродить по саду. Он тут же заявил, что и сам желал бы прокатиться верхом.
— Если вы, мисс Кинастон, — сказал он, обращаясь к Дамарис, — позволите мне сопровождать вас, вы, в свою очередь, будете моим гидом в этой незнакомой местности. Как видите, я во всем верен своему расчетливому характеру, характеру наемника. — Дамарис с минуту колебалась, и Гейнор с должным смирением почтительно поклонился, расценив ее молчание как отказ. — С моей стороны было весьма самонадеянно предлагать вам услугу, не осведомившись, нужна ли она, — посетовал он. — Леди, я ваш покорный слуга.
С этими словами он поклонился девушкам и уж собрался уходить, но Дамарис остановила его:
— Сэр, вы чересчур поспешно заподозрили меня в нелюбезности.
Глаза Эвелин гневно сверкнули. Дамарис подумала, что крайне невежливо закончить так разговор и отпустить обиженного гостя.
— Я с удовольствием покатаюсь с вами, сэр, на предложенных вами условиях, — улыбнулась она.
И пока негодующая Эвелин, — она чувствовала себя униженной из-за такого оборота дела, — рассказывала исполненной сочувствия матери о бессовестной обманщице Дамарис и ее наглости в общении с сильным полом, Дамарис и капитан уже ехали по зеленым лугам Суррея в сопровождении грума Гиббса, деликатно следовавшего за ними на некотором расстоянии.
Прогулка оказалась полезной для обоих, особенно для Дамарис. Капитан Гейнор по ее настоянию рассказывал о себе, о своих путешествиях, о странах, где он побывал по долгу службы. Рассказ был искренний и занимательный. Гейнор не в пример другим не хвастал своими подвигами, желая произвести впечатление, и тем укрепил мнение о себе, сложившееся у нее ранее. Прогулка немало содействовала и врачеванию раны, нанесенной ее нежному сердцу. Капитан Гейнор вернул ей способность радоваться жизни, еще вчера казавшуюся навсегда утраченной. Понсфорт совершенно померк в ее воображении. Невольно сравнивая его со своим спутником, Дамарис поняла, что возвела милорда Понсфорта на пьедестал и чуть ли не преклонялась перед ним лишь потому, что вела уединенный образ жизни и не встречала настоящих мужчин.
В основе ее нынешней неуверенности был глупый уговор с Эвелин, о котором Дамарис сожалела и которому утром хотела положить конец. Но, добейся тогда Дамарис своего, она бы испытывала сейчас совсем другие чувства. Она с подозрением отнеслась бы к искреннему расположению солдата удачи, расценила бы его как корысть и тем лишь усилила горечь, накопившуюся в сердце. Теперь от былой горечи не осталось и следа.
Уговор радовал Дамарис: надо было сполна испытать муки разочарования, чтобы ощутить эту радость. Какое ей дело до того, что раскрытие обмана слегка ущемит ее самолюбие? Рядом с ней человек, называющий себя наемником, человек, чья жизнь посвящена служению фортуне. Такого человека можно заподозрить в погоне за богатым наследством Дамарис Холлинстоун. Лишь магнетизм огромной силы мог притянуть его к другой, будто богатой наследницы и не существовало.
